Безмолвный король - Амо Джонс

смотрит на Бишопа, который все еще не отводит от меня взгляд.

– Она права. Уходи.

– Но…

Бишоп поворачивается к ней.

– Уходи. Это между мной и Мэдисон.

Я ухмыляюсь, приподнимаю бровь и пробегаюсь глазами по ее фигуре.

– Ты ведь не захочешь испачкать кровью этот хорошенький наряд.

Бишоп фыркает и качает головой, в то время как я разворачиваюсь и не спеша направляюсь к домику у бассейна. Войдя внутрь и закрыв за собой дверь, я обнаруживаю, что он все еще снаружи. Какого хрена он так долго с ней объясняется. Должно быть, есть какая-то причина – помимо того что они были друзьями или встречались в подростковые годы. Она имеет ценность для Бишопа – иначе сейчас ее бы не было в живых. В этом я уверена. Я роюсь в кухонном ящике, достаю пакет с картофельными чипсами, открываю их и запрыгиваю на маленький кухонный островок. Я сойду с ума, если не перекушу прямо сейчас.

– Бишоп! Я возвращаюсь в Лос-Анджелес, не мог бы ты… – звучащий неподалеку голос внезапно обрывается, вероятно, заметив мое присутствие.

– Извините, – я слизываю приправу с пальцев. – Это не Бишоп.

Я всматриваюсь туда, откуда доносится голос, и замираю. Эта женщина была по-настоящему красивой. У нее безупречно ровное, словно срезанное бритвой, каре, очерчивающее идеальную линию подбородка, темные медовые глаза и естественный бронзовый загар. Черт возьми. Это Скарлетт Бланш, мама Бишопа и мировая кинозвезда первой величины. А я сижу здесь, все еще слегка пьяная, жующая чипсы и слизывающая с пальцев соль.

На ее губах появляется улыбка.

– Учитывая, что обычно мой сын не приводит девушек домой, смею предположить, что вы Мэдисон?

Я смущенно сияю, но мой проклятый язык решает действовать без моего ведома.

– Ну есть одно исключение, – закатив глаза, добавляю я. – Извините, я все еще немного пьяна. Это была длинная ночь, и пока она далека от завершения, так что я немного не в себе. Да, я Мэдисон, очень приятно познакомиться. Я бы пожала вам руку, но она вся в специях и в слюне, так что, наверное…

Она меня ненавидит. Я уверена.

Она хохочет, демонстрируя свои ровные белые зубы.

– Все в порядке. Не переживай. Я давно хотела с тобой встретиться.

– Правда? – пищу я, слегка испугавшись того, что она уже «давно» ждет нашей встречи.

Она кивает.

– Да, конечно. Девушка, которая свела с ума моего непоколебимого, уверенного сына…

Ее слова казались резкими, но, судя по тону, она не имела в виду ничего плохого. Неподалеку я слышу звук открывающейся двери.

Бишоп входит на кухню и останавливается, наблюдая за происходящим. Его мама подмигивает мне, а затем смотрит на сына.

– Пригласи ее на День благодарения. Я уверена, что остальные члены семьи хотели бы с ней познакомиться.

Она останавливается на пороге кухни.

– О, и насчет той девушки. Полагаю, будет правильнее называть ее… шлюхой?

Затем она уходит. На мгновение я теряю дар речи, а затем из меня вырывается неудержимый смех.

Бишоп выхватывает чипсы из моих рук.

– Эй! – окрикиваю я его, но он отскакивает в сторону, засовывая в рот целую горсть.

Я выдыхаю, мои плечи сгорбились от усталости.

– Я так хочу есть, а твоя мать просто потрясающая.

Он продолжает смотреть на меня, запихивая в рот картофельные чипсы.

Может, пора положить конец этой войне в стиле мистера и миссис Смит[6].

Я прикусываю нижнюю губу, сдерживая улыбку.

– Бишоп, прости меня, я сильно накосячила, и я это знаю.

– Как далеко вы зашли?

Он подходит к холодильнику и вытаскивает бутылку воды.

– Ну не слишком. Поцелуи, прикосновения и все такое.

Его челюсть ходит из стороны в сторону. Остановись, остановись.

– По правде говоря, это длилось не больше трех минут, а потом зашел Джейс.

– А если бы он не зашел?

Ладно, по-видимому, это его и правда беспокоит.

– Я бы не позволила этому зайти так далеко, Бишоп.

– И я должен тебе верить?

Он ставит бутылку с водой рядом с моим бедром, прохладная влага касается моей разгоряченной кожи. Я хватаю ее, чувствуя внезапную жажду.

– У тебя есть все основания мне не доверять, – отвечаю я, моя голова гудит от усталости. – Но все это для меня в новинку, Бишоп. Я только что узнала столько дерьма о своей жизни и совершила гребаную ошибку, понимаешь?

Он смотрит мне в глаза.

– Да, ты уже об этом говорила.

– А что еще мне остается? – я не замечаю слез, текущих из моих глаз. – Я узнаю, что моя мама на самом деле не была моей мамой, а парень, которого я любила, спал с ней и скрывал от меня свою первую любовь – или кем бы ты ни считал эту шлюху – и все эти годы сохранял ей жизнь, хотя давно должен был ее убить!

Я обессиленно спрыгиваю с кухонного стола, чувствуя, что мои глаза окончательно слипаются.

– Я иду спать.

Я собираюсь пройти мимо, но его рука ловит мою, и он притягивает меня к себе.

Его пальцы смыкаются вокруг моего подбородка, и он приподнимает мою голову так, чтобы видеть мои глаза.

– Ты любишь меня?

Мои глаза начинают метаться по комнате. Я что, это сказала? Дерьмо. Я это сказала.

Чувствуя свое поражение, я пожимаю плечами.

– Да, Бишоп, я думала, что это очевидно. Я устала.

Он обнимает меня одной рукой, и мы поднимаемся наверх в его спальню. Все мое тело болит так сильно, что как только я плюхаюсь на его мягкие одеяла, мои глаза сами собой закрываются, и я погружаюсь в сон.

Глава 10

Где-то вдалеке я слышу телефонный звонок, но мои глаза отказываются открываться. Я не в силах проснуться. Меня окружает непроглядная тьма – возможно, дело в том, что я до сих пор не открыла глаза. Я чувствую сильную вибрацию и, раздраженно застонав, тянусь к надоедливому устройству.

– Кем бы ты ни был, я желаю тебе всего наихудшего.

– Мэдисон…

Деймон? Я мгновенно вскакиваю.

– У тебя все нормально?

Тишина.

– Деймон! – кричу я в трубку.

– Да-да, я в порядке. Мне нужно… Мне нужно уехать. Ты с Бишопом?

Я прижимаю телефон к другому уху и толкаю спящего Бишопа. Я провела достаточно времени рядом со своим братом, чтобы понимать то, что он пытается мне сказать.

Глаза Бишопа открываются, и он смотрит на меня сонным взглядом. Это нечестно. Совершенно. Нельзя выглядеть таким красивым после похмелья. Его светло-каштановые волосы поблескивают в утреннем солнечном свете так, словно некоторые пряди чуть выгорели от жары. Его мягкие, пухлые