Безмолвный король - Амо Джонс

– Сделано.

– Черт, – ухмыляется Бишоп.

Байкер входит в комнату, заваривая себе кофе из пакетика, но, увидев татуировку, замирает на месте.

– Черт побери.

– Я даже не удивлен. Ты ведь знаешь, что получишь за это в двойном размере, да?

Бишоп фыркает и встает на ноги – сейчас он выглядит куда более трезвым, чем пару часов назад. Время, должно быть, близится к полуночи, о чем мне напоминают мои отчаянно ноющие мышцы. Бишоп подходит к зеркалу, и я вижу, как меняется его лицо, когда он понимает, что именно я сделала. Я подхожу к нему сзади и разглядываю новый рисунок на его коже. Это чуть размытый лебедь – я нанесла тени таким образом, что он кажется серебристым. На его голову надета корона, разлетающаяся на множество осколков от вонзившейся в нее пули. Сам лебедь выглядит умиротворенным и в то же время – непоколебимым. Результат превзошел все ожидания.

– Это чертовски удивительно.

Наши взгляды встречаются в отражении зеркала. Я улыбаюсь.

– Спасибо.

– Эй! Так, к слову, – подает голос байкер, нарушая наше уединение. – Если тебе когда-нибудь понадобится работа, ты знаешь, где меня найти.

– Спасибо, – самодовольно усмехаюсь я, не принимая это всерьез.

– Или если вы оба снова захотите попользоваться моей машинкой, я тоже не против.

В моей ухмылке появляется злорадство, и Бишоп хихикает.

– Братан, не подбрасывай ей идеи.

Когда спустя несколько минут мы уходим из студии, Бишоп протягивает ему приличную стопку наличных. Узнав, что байкера зовут Малкольм, я дожидаюсь Бишопа снаружи. Телефон в моем кармане вибрирует, и я достаю его, чтобы ответить на звонок.

– Ты в порядке? – спрашивает Татум.

– Ага! У нас все хорошо. Надеюсь, я смогу дотащить его задницу до дома.

Она хихикает.

– Боже, он выглядел таким злющим. Нейт везет меня домой.

– Он с тобой? – я оживляюсь. – Дай ему трубку.

Наступает глухая тишина, а затем раздается голос Нейта.

– Привет, котенок. – Его голос звучит уставшим и разбитым.

– Эй, у тебя все нормально? В чем дело?

Тишина.

– Нейт?

– Да ничего особенного, все хорошо. Тебя не нужно подбросить? По-видимому, теперь я работаю таксистом.

Могу представить, как он смотрит на Татум. Бедняжка. Я знала, насколько сильны ее чувства к Нейту, но, к сожалению, его сердце принадлежит другой.

– Я доберусь.

– Уверена? – в его тоне слышится недоверие.

– Да, я буду дома чуть позже. Может быть.

– Ладно. Звони, если я тебе понадоблюсь.

Затем он вешает трубку. Вешает трубку прежде, чем я успеваю что-то сказать.

– Грубиян, – бормочу я, запихивая телефон в карман как раз в тот момент, когда Бишоп выходит из салона, натягивая футболку. Слава богу.

– Домой? – спрашиваю я, надеясь, что он ответит да.

– Ага, – ворчит он.

Сейчас он выглядит по-настоящему уставшим. Вытащив телефон, он отправляет кому-то сообщение, а затем снова смотрит на меня.

– Они будут здесь через пять минут.

– Хорошо, – отвечаю я, не сводя с него глаз.

Мне нужно что-то сказать. Между нами столько неосязаемого, неразбавленного напряжения, что я наверняка знаю: стоит нам остаться наедине и разразится ад. Он недоверчиво качает головой и отводит глаза, глядя перед собой.

Я едва собираюсь открыть рот, чтобы сказать что-то еще, как перед нами останавливается лимузин. На лице Бишопа снова появляется улыбка, и он проскальзывает в открытую дверь. Я останавливаюсь, пытаясь осознать, что я, черт возьми, делаю.

– Садись в гребаную машину, котенок!

Думаю, сейчас мне стоит его послушаться.

Глава 9

Я забираюсь в лимузин, внутри которого уже расположились Короли – плюс бонус в виде шлюхи, сидящей на заднем сиденье. Она устроилась ровно между мной и Бишопом. Вспомнив, что уже около полуночи, я зеваю. Мое тело ноет, а глаза предательски тяжелеют.

– Бишоп, можешь отвезти меня домой?

Мне жизненно необходимо лечь спать.

– С удовольствием, – хихикает Хейл, положив руку на бедро Бишопа.

Я напрягаюсь и перевожу взгляд на Джейса.

– Чем вы, двое голубков, занимались? Хотя то, что оба все еще живы, – уже достижение… – Джейс усмехается.

– Делали татуировки, – небрежно отвечаю я, словно в этом не было ничего особенного. Глаза всех присутствующих тут же устремляются ко мне, сканируя меня вдоль и поперек, а затем обращаются к Бишопу и лебедю на его шее. Тема разговора сразу же переключается на татуировку, а я просто смотрю в окно, упиваясь переполняющим меня чувством пустоты. Я ненавижу чувствовать себя так, будто я не имею никакого значения для него. У меня по-прежнему нет никаких ответов, и, как обычно, мы играем по правилам Бишопа, а не по моим.

– Мэл – реальный гений, – кивает Кэш, указывая на лебедя.

– Спасибо, – бормочу я, закрывая глаза. – Думаю, из меня вышел неплохой тату-мастер, так что нас с ним отличает только наличие вагины.

– Подожди, так это сделала ты? – восклицает Джейс.

Сидящий рядом с ним Хантер все еще молчит. Наверное, до сих пор меня рассматривает.

– Да. – Я искоса смотрю на Бишопа. – Как раз после того, как он набил свои инициалы на моих ребрах.

Все смеются – все, кроме Хейл. Бишоп до сих пор не убрал ее руку со своего бедра. Наши глаза на мгновение встречаются, и в ту же секунду он опускает руку на мою шею, притягивает мое лицо к своему и прижимается губами к моему уху.

– Я заставлю тебя заплатить, котенок. Это будет чертовски больно, и, клянусь, я это сделаю, потому что не позволю, чтобы это дерьмо просто так сошло тебе с рук, но пока… – Его губы опускаются на мою шею, и я снова закрываю глаза, чувствуя как его язык скользит по самым чувствительным участкам моей кожи. – Я с тобой немного поиграю.

Затем он выпрямляется, высвобождает бедро из хватки Хейл и обращается к водителю.

– Едем домой!

Мы подъезжаем к дому Бишопа, но, когда машина останавливается и он выходит из нее вместе с Хейл, я остаюсь на своем месте. Я нуждаюсь во сне и пище – как можно скорее.

– Котенок… – рычит он.

– Я устала! Мы можем перенести игру в кошки-мышки на завтра? Я не готова с тобой драться.

– Выходи. Сейчас же.

– Пока, ребята, – ворчу я.

Выходя из машины, я останавливаюсь и заглядываю в салон, чтобы посмотреть на Хантера.

– Мы с тобой еще поговорим!

Затем я закрываю дверь и, оставив Бишопа позади, направляюсь прямо к боковым воротам. По пути я останавливаюсь, разворачиваюсь – плевать на мои ноющие ноги и сонные глаза – и смотрю прямо на Хейл.

– А ты можешь идти к черту.

– Что? – она