Синдикатер - РуНикс

любопытство, но ее самооценка все еще не позволяла ей верить, что она внесет какие-либо позитивные дополнения в их жизнь. На самом деле, ее самым большим страхом было разрушить ее. Она не хотела этого, не ради брата, который так долго ее искал, и сына, которым она пожертвовала с такой любовью.

«Перестань слишком много думать», — слова, тихие, но точные, заполнили комнату.

Ее рука замерла на секунду, прежде чем она продолжила гладить его, удивляясь тому факту, что он знает ход ее мыслей. так хорошо. Но тогда, это было то, что он делал. Он изучал, узнавал и использовал шаблоны против людей. Не ее, она знала это. По какой-то безумной причине, которую она все еще не понимала, она была единственным исключением из всей его личности, невосприимчивой к его лжи и манипуляциям, к его притворству и обману, к его силовым приемам и его коррупции. Единственная под его защитой и его заботой, та, которой он показывал свое истинное я без каких-либо ограничений. Она любила это в нем, то, что он был реален с ней.

И кто бы мог подумать, что человек, которого боялся весь преступный мир, человек, на обожженных руках которого было больше крови, чем она когда-либо могла себе представить, человек, который существовал в тени, захочет, чтобы его после соития гладила маленькая женщина, которая не могла предложить многого? Это была такая загадка.

«Почему я?» — произнесла она вопрос, который терзали ее шесть лет. Почему ее? Почему он выбрал ее из всех остальных девушек в ее точном положении? Теперь она знала, что это не из-за ее брата или его силы, потому что Дайн сделал свой выбор задолго до того, как проследил ее прошлое и ее родовую личность. Он приходил к ней, защищая ее, задолго до того, как узнал, что она связана с могущественным кругом.

Он повернул шею, его разнородные, гипнотические глаза обратились к ней, настороженные, несмотря на усталость, которую он, должно быть, чувствовал, давая ей полную степень той сосредоточенности, от которой у нее каждый раз перехватывало дыхание.

«Ты уже знаешь, flamma », — говорил он тихим голосом, его слова были прямыми. Он не считал себя поэтом, но слова, которые он ей дал, расцвели в ее сердце, как поэзия в стране страданий.

«Потому что я доверяла тебе?» — взмолилась она, зная, что он зависим от ее доверия, о чем он часто ей говорил.

Он вздохнул, полностью повернувшись к ней лицом и притянув ее тело ближе, прижав колено между ее ног, где она уже достаточно болела, она знала, что завтра ей придется идти осознанно. Но ей это нравилось. Она хотела почувствовать его внутри себя, уйти с ее плоть помнила прикосновение его плоти, поцелуй его металлических украшений глубоко внутри нее. Она хотела насладиться этим, ее сердце боялось, не зная, когда она снова будет с ним, как сейчас.

Он играл с прядью ее волос, не отрывая взгляда от ее лица. «Откуда это?»

Она пожала плечами. Она не знала. Она просто хотела остаться там, в этот момент, запертая с ним и вдали от мира, спрятавшись в номере высоко над землей, где никто и ничто не могло бы их коснуться. Потому что завтра все изменится, и она не знала, какими будут последствия этого. Она не хотела верить, что это повлияет на их отношения; она не думала, что это так, но та часть ее, которая нашла дом с ним, в нем, боялась потерять его. Она не хотела снова потеряться, дрейфовать в мире, полном людей, но в одиночестве. Она чувствовала, что ее видят с ним, понимают с ним, и она не хотела потерять это.

И она знала, что она это сделает, пусть даже временно. Он не мог пойти с ней.

Она сглотнула. «Я боюсь». Слова вырвались шепотом, тихое признание между их лицами, безопасная тайна, которую она доверила ему в темноте. Пока она была с ним, ее уязвимость была в порядке. Тьма не могла причинить ей боль, как и свет. Он владел обоими с разными лицами и разными именами, но одним и тем же мужчиной, и этот мужчина был ее. По какой-то причине он был ее.

Но он тоже не был нормальным. Когда другой, возможно, смягчился бы после ее признания, у него в глазах появился блеск, как будто охота на то, что ее пугало, была его любимым хобби. Может быть, какая-то часть его любила ее напуганной, пока она была с ним.

«Чего боишься?» — спросил он, поглаживая пальцами ее щеку.

Лайла глубже уселась в подушку, опуская взгляд ниже и глядя на его шею. У него была очень привлекательная шея, мускулистая, но не громоздкий, с венами, вздымающимися по бокам, и кадыком, который оставался неподвижным перед лицом всего. Она не могла вспомнить, чтобы он нервно сглатывал, как она обычно делала.

«Все», — призналась она.

«Глаза, фламма », — потребовал он. Она подняла взгляд и встретилась с ним взглядом.

«Скажи мне, что тебя пугает?»

У нее перехватило дыхание. «Я не знаю. Неизвестность. Перемена. Я не знаю, что произойдет. Я хочу вернуться, вернуться туда, где я могу видеть горы и море, где я могу готовить. Вернуться туда, где доктор Мэнсон видит меня, Бесси помогает мне выбирать книги для чтения, а Рой учит меня садоводству. Вернуться к тебе. К тебе и твоим экстравагантным вертолетам, прекрасной теплице и строгой охране, где я чувствую себя в безопасности. Я хочу вернуться домой, но часть меня знает, что я должна это пережить. И все это пугает меня».

" Фламма ", - тихо проговорил Дайн, его разноцветные глаза пристально смотрели на нее, его ласковые слова всегда смягчали ее изнутри. "Оно всегда будет твоим. Я всегда буду твоим. Что бы ни случилось, ты можешь вернуться домой, когда захочешь. Все это твое. Ты это знаешь".

Должно быть, он увидел сомнение в ее взгляде, потому что поцеловал ее в нос. «Я не пойду с тобой просто так».

Она знала. Она понимала. Но ее мозг все еще не принимал. «Расскажи мне еще раз», — настаивала она. Ей нужно было понять, почему он решил оставить ее одну сейчас, после всех его действий и обещаний.

Он выдохнул. «Потому что если бы я это сделал, это было бы обо мне. О Человеке-тени. Они бы отвлеклись на это, а ты заслуживаешь лучшего. Это о тебе. Как бы мне это ни не нравилось по эгоистичным