Синдикатер - РуНикс

за исчезновение его сестры, он действовал на чистых эмоциях. Данте был с этим человеком достаточно долго, чтобы быть свидетелем этого. Но Данте, такой же эмоциональный, как он, действовал на чистой логике, когда дело касалось Синдиката. У него не было эмоционального багажа, хотя организация была косвенно ответственна за многие вещи в его жизни. Нет, думал он как бизнесмен, как глава мафии, и по его размышлениям это выглядело мрачно. Это была не та мысль, которой он обязательно делился с остальными; в данный момент в этом не было необходимости. Лучше иметь оптимизм и надежду. Он знал, как это может мотивировать мужчину терпеливо ждать, пока все не развернется. Живое доказательство этого терпения взмахнуло ее пухлыми ногами в воздухе, ухмыляясь ему.

Данте ухмыльнулся в ответ, гадая, как она вырастет в этом уродливом, уродливом мире. Хотя он будет защищать ее, как только сможет, так же будут защищать и другие, которых она будет называть семьей; это его беспокоило. Когда сам воздух станет отравленным, никакая преграда не сможет помешать ему просочиться сквозь трещины, токсичные пары проникнут в те самые легкие, которым он нужен для дыхания. Он мог держать ее в вакууме только определенное время, прежде чем она взбунтуется, и зная, какой у него был отец, он никогда, никогда не хотел быть таким с ней. Он хотел быть для нее хорошим отцом и хорошим другом, проводником, к которому она сможет обратиться, и почвой, на которой она сможет расти. Он не знал, как она это сделает, но, как любила напоминать ему Амара, со всей любовью, которую она получала от всех вокруг, она разберется.

Звонок телефона прервал его тревожные мысли о будущем.

Он снова нажал на динамик, когда Темпест перевернулась на живот и начала отползать от него. С тех пор, как она вошла в их жизнь, его офис стал больше похож на детский сад, чем на логово льва.

«Данте». Он услышал голос Мораны из динамиков, и на его лице появилась искренняя улыбка. Он никогда не думал, что Морана когда-нибудь войдет в его жизнь и станет такой неотъемлемой частью его семьи. Даже зная одержимость Тристана ею на протяжении многих лет, он никогда не думал, что она заполнит его сердце, как родная сестра. Видя, как Морана получает ранение и исцеляется, он еще больше осознал, насколько она важна для его семьи.

«Как дела у моего любимого хакера?» — спросил Данте, наблюдая, как Темпест подполз к Лулу, где она мирно спала. У этого чертова кота была кровать, и он все равно предпочитал спать где угодно, только не на ней. Амара уехала проверять детей в реабилитационном центре, над которым они работали больше года, и их Дочь и их кот остались под его опекой. Не то чтобы он возражал против компании.

«Такая очаровательная». Он услышал, как глаза Мораны закатились в ее голосе, прежде чем она замолчала.

Именно тишина заставила Данте сосредоточиться. Морана говорила, и ей было достаточно комфортно в его компании, чтобы говорить довольно много. Так что тишина была... необычной. Все необычное в эти дни привлекало его внимание.

«Что происходит?» — тихо спросил он, не сводя глаз со своей ползавшей девочки, но сосредоточив внимание на звонке.

Морана колебалась. «Я... есть кое-что, о чем я хотела с тобой поговорить, но не знаю, как сказать».

Сердце его внезапно упало. «Это из-за Амары?»

«Нет, нет, нет!» — поспешила его успокоить Морана. «Ничего о ней. Она замечательная, даже фантастическая. Я говорила с ней вчера, и она в восторге от планирования первого дня рождения моей крестницы».

Он расслабился, его мышцы расслабились. Пока его жена была хорошей, он был бы хорошим. Его жена. Ему было так приятно называть ее так, даже в мыслях, после того, как он так долго этого ждал.

"Не могу поверить, что уже прошел год". Год самого счастливого из всех, что у него были, омраченный шрамами их мира и их утраты. Каждый раз, когда он вспоминал своего драгоценного ангела, того, кто не выжил, его сердце сжималось. Амара посадила магнолию в ее честь рядом с беседкой на заднем дворе, и хотя в тот момент это было всего лишь маленькое растение, мысль о том, чтобы заботиться о нем, была ему приятна. Этим деревом была Серенити, его ангельский малыш, и она пустит корни в их доме, просто по-другому.

Он отбросил эти мысли и сосредоточился на Моране. «Так в чем дело?» Он наблюдал, как Темпест ползает по спящей кошке. Лулу, уже привыкшая к выходкам, просто подняла голову и продолжила дремать, не обращая внимания на крошечного человека, такого же размера, как она, схватившего ее за уши. Это было забавно, мягко говоря.

Он услышал, как Морана глубоко вздохнула, и его плечи напряглись, когда она вдохнула. Она произнесла единственное имя, которое было для них загадкой с тех пор, как они узнали о Синдикате.

«Человек-тень».

Конечно, это был он. Таинственный ублюдок. Они много раз обсуждали эту загадку, поэтому Данте не понимал, почему Морана вдруг так забеспокоилась о нем. «Что с ним?»

«Он прислал мне сообщение вчера вечером», — начала она. «Сообщение с данными о местоположении, которое я отслеживаю, пока мы говорим. Он никогда не отправлял их так легко, и я убеждена, что он хочет, чтобы я его отследила».

Это возбудило его любопытство. Какую игру затеял этот ублюдок? Из того немногого, что они знали о Человеке-тени, его мотивы для совершения чего-либо были такими же загадочными, как и он сам. Почему он помог Моране, привел их в дом, где они нашли Ксандера, почему он был там, охотясь за человеком, который похитил Зефира и убил его сестру — только он знал его причины. Ближе всех к тому, чтобы что-то найти, был его сводный брат Альфа с тех пор, как он встретил этого печально известного человека, но только потому, что Человек-тени хотел поговорить. Не было ничего существенного, хотя у них и был намек, что это как-то связано с Синдикатом, Данте ненавидел не знать больше. Это было похоже на игру в слепые шахматы, неспособный видеть все фигуры на доске, кроме своих собственных, не имея представления о следующих ходах своего противника. Это было неприятно.

«К сообщению также были прикреплены некоторые изображения».

Слова Мораны заставили его моргнуть, наблюдая, как веки его дочери начали опускаться. «Образы? Чего?»

Он услышал, как она сглотнула. Что бы она ни собиралась сказать, она приготовилась, что, в свою очередь, заставило приготовиться