Синдикатер - РуНикс

он мог дать кому-либо. «Послушайте того, кто уже облажался, никогда не скрывайте ничего от своего партнера. Неважно, насколько хороши ваши намерения или исходят ли они из защитного места; это ранит их в любом случае, когда они узнают. На самом деле, это ранит их еще больше. Амара по своей природе прощающая, и я счастливчик из-за этого. Но Тристан...»

Он позволил ей затихнуть, услышав, как Морана быстро втянула воздух. Она знала этого человека лучше, чем кто-либо в мире, она знала его ненависть, и она знала его любовь, и она была достаточно умна, чтобы понять, что имел в виду Данте. Тристан мог любить ее достаточно сильно, чтобы простить, но в его доверии образовалась бы трещина, которую, возможно, пришлось бы долго восстанавливать.

«Любовь иногда ослепляет нас, Морана», — сказал Данте, почти успокаивая ее, потому что ей иногда требовался бальзам, когда она имела дело с таким человеком, как Тристан. «Не позволяй ей ослепить тебя, чтобы ты не увидела, что он взрослый. Я не вижу, чтобы он боролся после последней погони за диким гусем, как ты говоришь. Он мог быть разочарован, но он не сломлен, и это потому, что ты рядом с ним, когда он все обдумывает и разбирается с вещами. Он доверяет тебе, так что не сломай это».

Он понял, что его слова попали в цель, когда линия на некоторое время замолчала. Морана, вероятно, взвешивала все «за» и «против», взвешивала разные варианты, как все могло пойти не так, разрабатывая стратегию, как сообщить новость с наименьшим ущербом.

Глубокий вздох раздался в его ухе. «Ты прав. Мне нужно сказать ему. Я скажу ему сегодня вечером, когда он вернется».

Данте кивнул, облегчение наполнило его грудь. Он был рад, что не оказался в положении, когда он что-то знает, но скрывает это от своего брата, который принадлежит ему по сердцу, а не по крови. Он также был рад, что не станет свидетелем того, как их отношения рушатся из-за отсутствия общения. Он был особенно рад, потому что хотел, чтобы они долгое время были крестными родителями в жизни его ребенка. Пока они все на одной волне, они могли бы во всем разобраться.

«Куда он делся?» — спросил он, вставая, чтобы поднять свою маленькую принцессу, чтобы она перестала душить бедную кошку. Она была такой крошечной, что половина ее тела помещалась на его ладони, ее вес напоминал о чуде, которое пережили Данте и Амара. Она была маленькой, но обладала душой воина, как и ее мама. Когда его беспокоили мысли о том, как она вырастет в этом жестоком мире, он напоминал себе об этом, о том факте, что она пробилась в этот мир через худшие времена и сияла, как золото. Не жидкое золото, которое заполняло их трещины и затвердевало, а твердое золото, которое нельзя было сломать без огромного тепла. И его работа заключалась в том, чтобы она никогда не чувствовала этого тепла.

«У него назначена встреча с одним из приближенных семьи Дансет после того, как он отвезет Ксандера на сеанс».

Мысли Данте переключились с Темпеста на мальчика, который каким-то образом влился в их странную семью. Мальчик, как признался ему Тристан, был похож на Дамиана, его настоящего брата, которого он защищал, держа его подальше от этого мира. Данте был рад, что Тристан и Морана принимают и любят, в отличие от его отца, который только отдалил Дамиана, сделав он чувствовал себя обузой. Как высокофункциональному аутисту, его брату было нелегко в пределах комплекса. Он преуспевал во внешнем мире, и Данте всегда следил за тем, чтобы он преуспевал. Ксандер, как они недавно узнали, тоже был высокофункциональным аутистом. Тристан и Морана, будучи невероятными опекунами, которыми они уже были, делали все возможное, чтобы дать мальчику все инструменты, необходимые ему для того, чтобы вырасти в хорошего взрослого.

Это его прошлое немного тревожило Данте. Тот факт, что они ничего не смогли найти на него, тот факт, что Человек-Тень привел их к нему, тот факт, что он ни на йоту не доверял Человеку-Тени — все это было слишком странно. Они не знали его истории, и не зная, что пережил мальчик, они не могли помочь его будущему. Они могли просто ждать и наблюдать, предположил он.

«Как у них обоих дела?»

Морана фыркнула. «Они оба сблизились еще больше из-за того, что им не нравится, когда в меня стреляют».

Данте почувствовал, как его губы изогнулись в улыбке, хотя его мысли летели со скоростью сто миль в минуту. Он положил свою маленькую принцессу в маленькую кроватку, которая была у него в кабинете, подоткнул ей мягкое одеяло, а ее губы сложились в милую надутую улыбку. Успокоив ее, он подошел к окну, глядя на холмы, которые он называл домом, на облака, катящиеся по горизонту, его разум был мрачен.

«Если ты права и Человек-Тень — ее любовник», — размышлял он вслух, — «Тристан будет недоволен. Я бы предложил оставить эту маленькую теорию при себе, пока мы не получим подтверждение. Он долго ждал этого. Нет смысла сейчас портить все предположениями. Давайте просто сосредоточимся на ней».

«Ты права». Морана вздохнула. «Я знаю. Я ничего из этого не понимаю и не понимаю, что с этим делать. Может быть, я ошибаюсь, и он не связан с ней. Или, если да, может быть, он был, но больше не связан. Или, может быть, если он все еще связан, ему все равно, поскольку он приглашает нас найти ее. Но если он связан с ней и ему не все равно, мы ничего о нем не знаем, чтобы предсказать, как все это пойдет. Единственное, что я могу о нем узнать, это то, что он хочет найти. Нам нужна информация, которой у нас нет».

Вот в чем была проблема. Они все играли в шахматы в темноте, с мифом, который был синонимом этого.

Он расскажет Амаре сегодня вечером, а Морана расскажет Тристану сегодня вечером. Если она расшифрует зацепку за ночь, игра изменится, когда взойдет солнце.

Облака загрохотали.

Надвигалась буря.

Глава 7

Неизвестный

Все рушилось, как он и предполагал.

Синдикат существовал много-много десятилетий, сорок из которых он провел у руля. Он был одним из немногих, кто отвечал за их реструктуризацию и организацию в одну из самых сильных молчаливых сил в мире. Он переименовал, перестроил и реконструировал их организацию сверху донизу таким образом, чтобы гарантировать, что каждый на каждом уровне останется