Лесные палачи - Валерий Георгиевич Шарапов

решил, что в присутствии женщины Улдис не осмелится с ним ничего сделать, повис на удилах, не давая ходу бричке. Вот тогда-то Улдис, взбешенный его упрямством, и застрелил в горячке старика, оставив валяться на пыльной дороге его скрюченное от страданий сухощавое мертвое тело с седыми космами и желтой от махорки бородой. Улдис не мог знать, что это был старик Эхманс с хутора Тобзин, старинный приятель старого Мангулиса.

Улдис Культя глухо рыкнул, дернувшись в последний раз; раздражаясь от воспоминаний, быстро надел брюки и, не оглядываясь, торопливо зашагал в лагерь. Зузанка, не понимая скудным бабьим умом, что случилось с ухажером, принимая его недовольство на свой счет, будто бы она сделала что-то не так, побежала следом, на ходу натягивая испачканные спермой влажные трусы.

Только они вошли в лагерь, как следом за ними явились Гулбис и Вилкс, торжественно ведя на поводу лошадь. По бокам у нее болтались связанные между собой и перекинутые через спину две стеклянные бутыли и повизгивающий поросенок. Находившиеся на поляне люди встретили их появление восторженными криками.

— Жаркое, — оповестил всех радостным голосом Вилкс, снимая с Гулбисом со спины лошади нежданные гостинцы для товарищей. — Наш Улдис Культя расстарался.

Когда подоспевшие помощники развязывали бившегося в судорогах поросенка, тот внезапно вырвался, с визгом принялся стремительно бегать по поляне на своих коротких ножках, дробно стуча раздвоенными копытцами по утрамбованной земле. Чтобы не дать ему скрыться в лесу, где легко затеряться, спрятавшись под любым кустом или лопухом, поросенка мигом окружили скучающие до этого люди, они с диким улюлюканьем и пугающим громким хохотом стали дружно его ловить.

Перспектива стать закуской для этих умалишенных людей сообразительного, но ошалевшего от криков и свиста поросенка, естественно, не прельщала. Загнанный, но не сломленный духом, он на последнем издыхании продолжал ловко лавировать у них между ног, не давался в руки до тех пор, пока с любопытством наблюдавший за всей этой суматохой Улдис Культя не вынул из-за пояса вальтер и не выстрелил в него. Находившаяся рядом Зузанка в притворном ужасе заткнула уши указательными пальцами и зажмурила глаза. Поросенок кувыркнулся через голову, в последний раз жалобно хрюкнул и затих, зарывшись розовым пятачком в куст широколистного подорожника.

— Каспар, — приказал Улдис наблюдавшему вместе с ним за этой дурацкой погоней светловолосому парню, красные глаза которого горели неистовым бешеным огнем, — разделай эту тварь.

Запыхавшиеся не меньше самого поросенка Гулбис и Вилкс взяли добычу за ноги и поволокли к краю поляны, где можно было вольготно заниматься разделкой туши.

Прошло несколько минут, и из шалаша, управившись с ранеными и больными, вышел Брокс, бережно прижимая саквояж к груди. Остановившись у высокой сосны, он огляделся, озабоченно выискивая глазами своих спутников Гилиса и Мелнгайлиса, которые вновь должны были его сопровождать в Пилтене. Неожиданно его блуждающий взгляд наткнулся на Каспара, стоявшего неподалеку над тушей лежавшего вверх ногами поросенка со вспоротым брюхом, с вывалившимися оттуда синими, еще парными дымившимися кишками.

При виде парня с окровавленными до локтей руками, с широким ножом в руке, с лезвия которого обильно стекала черная кровь, у Брокса вдруг сдали нервы. Покрываясь смертельной бледностью, он прислонился плечом к сосне, выронив из ослабевших рук саквояж с медицинскими принадлежностями.

— Док, с тобой все в порядке? — спросил вышедший из кустов Мелнгайлис, с тревогой наблюдая за странным поведением Брокса.

Глава 6

Приезду товарищей из Советской России Эдгарс Лацис был по-настоящему рад. Своими силами они уже не справлялись с обнаглевшими националистическими группировками. А тут неожиданно и местные уголовники как-то опасно стали себя проявлять, время от времени за определенный процент от добычи идя в услужение к коллаборационистам. Сборища этих предателей со всей Латвии хоть и слыли отъявленными негодяями и живодерами, готовыми за свои националистические идеи пойти на самые крайние и жестокие меры, все же плохо знали окрестности Пилтене, в отличие от выросших в этих краях уголовников. Чтобы совершить налет, грабеж, разбой или другое противоправное действие в городке или в небольшом местечке, националистическим преступникам предстояло прежде всего хорошо все узнать о том, что в данное время является главной целью их вооруженного рейда, чтобы после его удачного завершения по-быстрому вновь скрыться в тайных убежищах.

А для этого им, несомненно, нужно иметь в Пилтене и окрестностях своих осведомителей из числа уголовников, простых горожан и крестьян. Ибо без достоверных данных выступление может закончиться провалом, а то и полным разгромом для освободителей латышской нации. Что печально, не все латышские граждане были настроены лояльно к советской власти, что уж говорить тогда об уголовных элементах. Поэтому первых, которые пошли на тесное сотрудничество с коллаборационистами, следовало незамедлительно выявить и наказать по всей строгости советских законов, а уголовников с предателями поначалу надо было хотя бы как-то между собой рассорить, чтобы они воспылали друг к другу лютой ненавистью, и тем самым исключить их сближение. Тогда искоренить националистов будет намного легче. А уж с уголовниками разобраться — это просто дело времени.

Такие мысли посещали голову Эдгарса Лациса еще до приезда его коллег. Поэтому он заранее позаботился о кабинете, выделив самый обширный по площади, который при немцах занимал бургомистр, господин Янсон, своевременно сбежавший вместе с покровителями при отступлении.

Просторное помещение располагалось на втором этаже, напротив кабинета самого Лациса, и необходимость звонить прикомандированным офицерам по возникшим вдруг срочным вопросам отпадала; перешел узкий коридорчик — и вот он, кабинет: светлый, расположенный на солнечной стороне, с двумя широкими окнами, выходящими на базарную площадь и костел. Правда, дубовый стол Эдгарс взял себе. Но взамен ребята доставили из бывшей немецкой комендатуры три добротных двухтумбовых стола с множеством ящиков, просто необходимых для хранения нужных предметов и вещей. Как говорится, все для гостей!

Он даже позаботился об удобстве проживания парней, выделив в этом же здании на первом этаже две небольшие, зато смежные комнаты: одну под спальню, другую под кухню. Куда его расторопные ребята принесли старый и облезлый, зато еще крепкий стол, примус и посуду, на время одолжив все это у кого-то из особо запасливых хозяев из числа бывших помещиков. А также на «Виллисе» привезли три металлические кровати с блестящими никелированными шарами на спинках, которые находились в доме зажиточной семьи евреев, расстрелянной фашистами в мае 43 года.

Так что приехавшим издалека оперативникам не пришлось мыкаться на чужбине по съемным квартирам и тесниться на работе в помещении на несколько человек, как было в том же Тамбове. Единственное, что не доставало для того, чтобы совсем