Фабрика рака. Промышленные химикаты, корпоративный обман и скрытая смерть американских рабочих - Джим Моррис

лета, после чего его перевели на базу ВВС Эглин в штате Флорида. В Эглине его несколько раз ловили на курении марихуаны, приказали пройти программу лечения от наркозависимости, снова поймали и перевели в эскадрилью снабжения. Он доставлял запчасти для самолетов на базу и обнаружил, что ему это нравится. Это было одно из его достоинств: умение разговаривать практически с любым человеком и нравиться людям. Гарри в очередной раз поймали на курении наркотиков, но командир, который оценил его трудовую этику и написал письмо в поддержку, избавил его от увольнения с позором. Гарри покинул службу в январе 1977 года и вернулся в западную часть Нью-Йорка как раз перед тем, как рекордная снежная буря завалила регион снегом до 100 дюймов. Некоторое время он получал пособие по безработице, убирал снег для города Ниагара в рамках федеральной программы подготовки рабочих и размышлял о своих дальнейших действиях.

ГЛАВА 8

.

EULA

В середине 1970-х годов Стив Водка уже привык к определенному порядку вещей. Его опыт работы с Allied, Pittsburgh Corning и Kerr-McGee показал ему худшие стороны корпоративной Америки - ее способность к двуличию, ее черствость по отношению к рабочим, которые приносили ей прибыль, и выявил бессилие американской системы регулирования. Водка, которому еще не исполнилось тридцати, но который был закален более чем пятилетним конфликтом, приезжал на завод OCAW в восточной Пенсильвании или юго-восточном Техасе, выслушивал ужасные истории от перепуганных работников, подавал жалобу в OSHA, ворчал, когда агентство предлагало зачастую раздражающе низкие штрафы, и помогал юристам профсоюза отвечать на неизбежные судебные иски компаний, на которые они ссылались. (Корпорации, заботящиеся о своем имидже, не любили - и до сих пор не любят - признавать свою вину и часто принципиально боролись даже с самыми незначительными обвинениями). В конце десятилетия Водка увидел ощутимые результаты своих усилий после того, как Юла Бингхэм, беспринципная жительница Кентукки, была назначена руководителем OSHA и заставила индустрию вновь встать на дыбы. Но это ненадолго.

Кризис здоровья на рабочем месте вышел за пределы заводов OCAW. В статье, опубликованной на первой полосе 18 апреля 1976 года, газета Akron Beacon Journal сообщила, что по меньшей мере семь рабочих аэрокосмического комплекса Goodyear в этом городе умерли от лейкемии в течение десяти лет; все они работали с растворителем бензолом на заводе C, где с 1940 по 1965 год производился популярный упаковочный материал Pliofilm. (Этот продукт был снят с производства в 1978 г.) Газета цитирует вице-президента Goodyear по производству Ф. Винсента Пруса, который сказал, что семь смертей за такой короткий срок - это "чертовски подозрительно". 13 мая газета Beacon Journal сообщила, что число погибших на заводе C выросло до одиннадцати. К этому времени исследовательская группа из Университета Северной Каролины обнаружила шесть случаев смерти от лейкемии на заводе синтетического каучука Firestone в Акроне. Откровения вызвали срочное письмо международного президента United Rubber Workers Питера Боммарито министру труда Уильяму Дж. Азери-младшему: "Действующий стандарт OSHA на бензол просто смешон", - писал Боммарито. "Похоже, что и без того было слишком много нерешительности и проволочек в отношении воздействия на работников химикатов, которые сократили жизнь моих членов и привели к раннему уходу на пенсию из-за профессиональных заболеваний". Асери ответил, что новый стандарт находится на рассмотрении (хотя он не будет выпущен во временной форме до 1977 года, в постоянной форме - до 1978 года и вступит в силу только в 1987 году).

Страх перед токсичными химикатами, воздействие которых становилось все более очевидным, пропитал организованный труд. Объединенные сталелитейщики беспокоились, в частности, о выбросах из копоти коксовых печей, где варился уголь для получения чистого углерода, используемого в производстве железа и стали. Пары, выходившие из коксовых батарей, были настолько ужасны, насколько можно было себе представить, - кипящее рагу из углеводородов с такими названиями, как бензо(а)пирен, связанное с раком легких, трахеи, почек, простаты и других органов. На слушаниях в Департаменте труда 18 декабря 1975 года сталевары выступили за ужесточение стандартов для коксовых печей и предложили в качестве свидетеля члена профсоюза Рузвельта Джонса, который проработал на коксовом заводе Republic Steel в Уоррене, штат Огайо, двадцать пять лет, перенес два инфаркта и заработал опухоль на левом легком. Джонс был вынужден уйти на пенсию по инвалидности в возрасте сорока пяти лет и в течение 151 дня с 1 ноября 1974 года по 31 марта 1975 года провел в больнице шестьдесят девять дней. Шесть членов профсоюзной комиссии на продолжении слушаний 19 декабря, все работавшие на коксовом заводе Sparrows Point компании Bethlehem Steel под Балтимором, находились в разном состоянии: у двоих был рак гортани, у одного - опухоль в шее, у трех других - рак легких или другое заболевание легких. "Этим мужественным людям не поможет сильный, всеобъемлющий стандарт OSHA", - написали сталевары в своем заявлении после слушаний. "Однако любой отказ министра труда принять такой стандарт будет пощечиной их мужественному самопожертвованию, когда они выступали на слушаниях от имени своих рабочих братьев и сестер". Руководители компаний, присутствовавшие на слушаниях до этого момента, заметно отсутствовали во время дачи показаний больными.

Сталевары получили свой стандарт в октябре 1976 года. Это был первый стандарт, который требовал от работодателей ограничивать выбросы с помощью технических средств контроля - в данном случае закрытия коксохимического процесса, - а не полагаться на более дешевые полумеры. Но это едва ли помогло справиться с более серьезной проблемой. На конференции в Англии в мае того года Ральф Нейдер и глава его исследовательской группы по вопросам здоровья Сидни Вулф отметили, что за первые четыре года работы OSHA проверило лишь 4 % рабочих мест в стране, и заявили, что "вероятность федеральной проверки в любой год остается болезненно низкой". Проблема усугубляется "апатичной правоприменительной политикой" агентства. По мнению Нейдера и Вулфа, менее 2 процентов предписаний OSHA были вынесены за серьезные нарушения, которые влекут за собой более крупные штрафы, поскольку отражают опасность, угрожающую жизни и здоровью. Особенно плохо обстояли дела со здоровьем: хотя числовые пределы для многих распространенных химических веществ были установлены, многие из них были слабыми, и OSHA "ясно дало понять, что работодатели могут превышать установленные уровни почти в три раза" и все равно быть привлеченными лишь за незначительное нарушение. Средний штраф за все нарушения в 1975 году составлял 25,69 доллара. Редкое серьезное нарушение влекло за собой средний штраф в размере 607 долларов, а несерьезное - 13,26 доллара, то есть стоимость двух долгоиграющих альбомов или