Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста - Филипп Сэндс

17 октября по рекомендации Зейсс-Инкварта Отто назначили главным администратором дистрикта Краков[221]. Он был счастлив, Шарлотта тоже. «Какая радость — сменить должность в надежде на лучшее задание», — записала она[222].

Лучшего задания не пришлось долго ждать.

11. 1939, Краков

«Польша взята, Зейсс-Инкварт — губернатор Кракова», — записала Шарлотта[223]. Крестный отец Хорста назначил Отто своим заместителем, и Отто принял назначение с «радостью», ведь в Первую мировую в этом краю служил его отец. Очистив австрийскую госслужбу от евреев, он нуждался в новых вызовах.

В октябре 1939 года Отто заступил на должность главного администратора дистрикта Краков. Не прошло и месяца, как Зейсс-Инкварт пошел на дальнейшее повышение[224], а губернатором Кракова стал Отто, в чьей преданности Франк не сомневался. Он разместился во дворце Потоцких на главной площади Кракова и заказал по этому случаю новый экслибрис для своих книг: сочетание своей фамилии, семейного герба, башни Краковской ратуши и развевающегося флага со свастикой. Семья осталась в Вене. «Отто редко бывал дома», — отмечала Шарлотта, зато он часто писал. В своих письмах он описывал жизнь в Кракове и дворец и звал Шарлотту и детей переселиться к нему, лучше бы поскорее.

Семья приехала спустя год, зимой 1940-го. Детей записали в немецкую школу в Кракове. Шарлотту радовала новая работа мужа и то, как «гуманно, с сочувствием» он применял власть[225]. Она считала, что другие люди разделяют ее мнение, включая университетских профессоров и польскую интеллигенцию, уважавших его как «достойного человека с хорошим характером»[226]. Вехтеры поселились на большой загородной вилле[227]; кузен Отто, архитектор, трудился над постройкой нового дворца для них на другом берегу Вислы. В услужении у семьи были кухарка, посудомойка, горничная, няня, садовник, кучер, водитель, два телохранителя Отто и экономка Хелена Шаркова.

К тому времени как семья поселилась в Кракове, Отто убедился, что работать с Франком не всегда легко, хотя Шарлотта отзывалась о нем положительно. «Очень умен, — писала она, — он мне очень нравился, ведь он был прекрасным музыкантом, отлично разбирался в истории, обладал интуицией и порывистостью — воистину, артистическая натура»[228]. Она обожала приемы у Франков в Хаус Крессендорф[229] — дворце XIX века, реквизированном под летнюю резиденцию, — стала близкой подругой жены Франка Бригитты. Отто редко посещал эти мероприятия, не имея на то времени и склонности, зато Шарлотта превратилась в «светскую даму», всегда готовую побеседовать с фрау Франк или поиграть в шахматы с самим Генерал-губернатором.

«Ну как, фрау Вехтер, — говаривал он, — хотите попытать счастья?» Она хотела — и часто выигрывала, что иногда раздражало противника. Фрау Франк была старше мужа, толще и ниже Шарлотты и постоянно к кому-то ревновала мужа. «Но на мой счет она не тревожилась, — убеждала Шарлотта детей. — Она знала, как я предана моему Отто, поэтому ко мне никогда не ревновала и часто делилась со мной самыми потаенными мыслями и переживаниями»[230].

В памяти Шарлотты осталось одно посещение Крессендорфа весной 1940 года. Днем в воскресенье, когда она собиралась возвращаться в Краков, Франк предложил ей отправиться с ним и с Бригиттой в Вену на «специальном поезде» в спальном вагоне. Она не хотела принимать приглашение, но Генерал-губернатор настаивал, его поддержал Отто, и она согласилась. В поезде они сыграли несколько шахматных партий, Шарлотта все их выиграла и уснула в роскошном купе. В семь утра, когда она проснулась, поезд уже въезжал в Вену.

«Мое сердце прыгало от радости возвращения в любимый город». Генерал-губернатор пригласил ее на пешую прогулку по городу, припорошенному свежим снежком; Бригитта удалилась в гостиницу. В тот ясный зимний день они вышли с вокзала Остбанхоф, постояли перед собором святого Стефана, побывали во дворце Шварценбергов и в парке при нем, полюбовались видом Вены и колесом обозрения в Пратере, которое «высовывалось, будто любопытствуя»[231].

«Что может быть прекраснее прошлого?» — записала она. Они побывали вдвоем в церкви Карлскирхе, куда она раньше не заглядывала и где венчались ее родители. Франк оживленно рассказывал об архитектуре этого здания, потом повел ее в императорский склеп на могилы Габсбургов[232] — «длинной вереницы правителей, упокоившихся навеки; эфемерные мемориалы хранили память об их жизни и абсолютной власти, устанавливая прямую связь с прошлым»[233]. Они побывали в доме-музее Бетховена напротив университета, потом в отеле «Бристоль» на Карнтнер-ринг пили чай с родителями Шарлотты. «Мутти была в восторге и оживленно щебетала, все отменно поладили». В тот вечер они успели и в оперу, где давали «Кавалера розы» на музыку друга Франка Рихарда Штрауса. Шарлотта вернулась в Краков одна на поезде Генерал-губернатора.

Франк остался в Вене, у него было много забот. Вернувшись в Краков через несколько дней, он объявил о решении сделать именно этот город «наиболее свободным от евреев во всем Генерал-губернаторстве»[234]. Через месяц были составлены и подписаны надлежащие приказы, претворять которые в жизнь предстояло Отто. Большинство евреев подлежало изгнанию, остаться разрешалось только четверти еврейского населения, 15 тысячам человек[235].

О таких материях Шарлотта в письмах и в дневнике не упоминала. Лишь изредка она писала о трудностях работы с Франком, о борьбе за власть с обергруппенфюрером СС Фридрихом-Вильгельмом Крюгером, начальником СС и полиции на этой территории[236]. Как-то раз, записала она, Отто даже сказал Франку и Крюгеру «прямо в лицо», что их разногласия разрешатся «только под гильотиной»[237].

Когда супруги разлучались, в их письмах и открытках упор делался на хорошем, это был поток теплых нежных чувств. Ни намека на трудности, на какое-либо недовольство тем или иным аспектом работы Отто. В его личном деле СС тоже нет указаний на колебания при исполнении профессиональных обязанностей. Жизнь была хороша, ее траектория вела Отто только вверх.

Так же видела все и Шарлотта, когда оглядывалась на события спустя много лет. Службу мужа краковским губернатором она характеризует одним словом: гуманность. «Он отказывался расстреливать невиновных, — пишет она. — Он повторял: „Надо стараться понимать людей и управлять с любовью“»[238].

Шарлотта была увлечена своей собственной «чисткой». Подробности работы Отто надо искать не у нее.

Отто стал губернатором Кракова за несколько дней до недоброй памяти Sonderaktion Krakau — карательной краковской акции[239]. В ответ на вывешивание запрещенных плакатов в честь Дня независимости Польши, о чем Отто доложил Генерал-губернатору, Франк приказал