Убитая монета - Вадим Владимирович Ширяев

принесли подстреленного орла. Император внимательно разглядел добычу и возмутился: «Да вы шутить изволите, господа! Какой же это орел? Знаю я, как выглядит настоящий орел — вон он, на моем гербе, с двумя головами. А у этой птицы — где вторая?»

Виноградов проверил почту и посмотрел сообщения, поступившие за ночь. Ничего важного, кроме ссылки на сайт предстоящего аукциона, который был выполнен на английском, немецком и русском языках. Главная страница сайта открывалась материалом под названием «МИР БЕЗ ПОДДЕЛОК» — то есть это, видимо, и была основная концепция предстоящего аукциона.

«…В сегодняшнем мире мы постоянно слышим, что подделывают и то, и это. Подделывают продукты питания, лекарства, одежду, парфюмерию, алкоголь, документы, деньги, авиационные запчасти… Как хорошо, чтобы этого не было! Но возможно ли это? Возможен ли мир без подделок? Маловероятно, если только очень и очень повезет.

И вот нумизматам, любителям российских монет, именно так очень крупно повезло. Но подобное везение — не просто воля слепого случая, это добрая воля сотрудников и экспертов Фонда “Мир без подделок”, представляющих интересы коллекционера, пожелавшего остаться анонимным. Именно сейчас для продажи на наш аукцион предложено почти две тысячи российских серебряных монет. Настоящих монет! Коллекция формировалась десятилетиями, и в своем полном виде стоит, по авторитетным экспертным оценкам, не менее 20 миллионов долларов США!

Анонимный создатель этого собрания монет, без сомнения, являлся крупнейшим знатоком российских монет и отличался невероятным трудолюбием. Грандиозность и уникальность коллекции, представленной на аукционе, состоит в том, что ее составляют только монеты, подлинность которых удостоверена и не вызывает сомнения. Подделки, которые даже теоретически могли попасть в коллекцию много десятилетий назад, сейчас уже совершенно не опасны, давно уже выявлены экспертами и нумизматами, известны и описаны. Экспертиза за эти годы прошла большой путь и многого достигла в борьбе с современными подделками, как высокотехнологичными, так и более простыми.

Для особых ценителей можно добавить, что многие монеты, выставленные на продажу Фондом, происходят из знаменитых коллекций, собраний или аукционов, они известны с 1913, 1924, 1930, 1931-32, 1959, 1968 годов, а некоторые даже с XIX века. Например, рекордная и самая дорогая российская серебряная монета — пробный рубль Иоанна Антоновича 1740 года — известна с аукциона 1924 года, где Советское правительство распродавало монеты из музейных фондов. Монеты из коллекции знаменитого нумизмата польского графа Эммериха Гуттен-Чапского, монеты из коллекции графа И.И.Толстого, монеты, происходящие из знаменитых аукционов дублетов Эрмитажа…

Особенный интерес, например, представляет уникальный, существующий в одном единственном экземпляре во всем мире, рубль 1894 года — тип “Большая голова”.

Все монеты на наших аукционах проходят многослойную проверку: создатель коллекции — эксперты аукциона — опытные и авторитетные эксперты по всему миру — главный эксперт по российским монетам — профессиональные дилеры и крупнейшие коллекционеры, приезжающие непосредственно на аукцион. Поэтому даже то, что просочилось через мелкое сито профессионального отбора, можно снять непосредственно перед аукционом — причем, даже не в случае малейших подозрений, а просто в случае вопросов и самых незначительных сомнений…»

На сайте, как и положено, имелась контактная информация, подробная карта и пояснение, как добраться до места. Еще была достаточно подробная инструкция для участников и гостей аукциона, часто задаваемые вопросы, какие-то публикации в прессе, а также возможность обратной связи с организаторами. Никаких сведений о самом фонде Виноградов не нашел, зато сразу же натолкнулся на предложение заказать каталог — очевидно, тот самый, который он уже видел в магазине у госпожи Леверман…

* * *

В принципе, Виноградов считал себя довольно состоятельным, культурным и воспитанным человеком. Однако на «шведском столе», который был включен в оплату проживания, он наелся и напился так, что с большим трудом заставил себя выбраться из отеля.

Владимир Александрович любил ходить пешком, особенно по новым местам — тем более, когда хорошая погода. Но до исторического центра они все-таки поехали на общественном транспорте. При этом Живчик, конечно же, предложил не платить, но Владимир Александрович купил два проездных на день, по семь евро, и он не стал отказываться. Он даже пообещал вернуть деньги, но потом, и опять долго сетовал на непрактичность Виноградова — мол, местные власти всегда и везде наживаются на туристах, для своих тут тариф один евро в день, но зато на год.

Плюс по нему собаку, говорят, можно возить бесплатно…

— Но ведь у нас все равно нет собаки? — Удивился адвокат.

— Ну, так теперь и возможности нет, — не слишком логично, но искренне ответил спутник.

В трамвае все время крутили какие-то видеоролики.

— Районы города у них по номерам, — взял на себя обязанности гида Живчик.

Несколько лет назад он, оказывается, приезжал сюда за монетой, которую кто-то из богатых коллекционеров купил на самом старом в Европе действующем аукционе Доротеум — но побоялся сам тащить домой через границу. Тогда в качестве «верблюда» наняли Живчика, и он успешно прокатился туда-сюда — во-первых, чтобы немного подзаработать, а во-вторых, чтобы называть себя при каждом случае деловым партнером этого самого богача.

— Как в Париже?

— Не знаю, не был, — пожал плечами спутник.

— Интересное название, — прочитал Виноградов табличку, проплывающую за окном. — Фридрих-Энгельс-Платц… площадь Энгельса?

— А что такого? У них тут и Карл-Маркс-Хаус сохранился. Зато, в любимом кафе товарища Ленина, мне рассказывали, теперь половина — аптека, а во второй половине еще какое-то заведение для однополых пар… — хихикнул Живчик:

— Надо будет вам обязательно показать, тут еще есть просто шикарная барахолка. Называется «Гласфабрик», возле Западного вокзала.

— Стекольная фабрика?

— Ну, наверное, — спутник Виноградова по-немецки не понимал, да особенно и не стремился. — Знаете, Вена, конечно, столица антиквариата, но с нумизматической точки зрения — это европейская провинция. Это не Цюрих, не Лондон и не Германия. Нумизматических магазинов и аукционов здесь откровенно мало, ассортимент тоже не слишком велик, хотя жаль.

— А вы что, были в Цюрихе или в Лондоне?

— Нет, но это не важно. Помнится, когда мы покупали здесь «Шею»… — и Живчик в очередной раз принялся рассказывать о том, какую славную авантюру он провернул со знаменитым пробным рублем Александра I. Только теперь эта история обросла уже дополнительными подробностями, причем основным героем в ней стал уже сам Живчик, а не его «новый русский» партнер.

В новой редакции спутника Виноградова повествование выглядело следующим образом.

Как уже было известно Владимиру Александровичу, «Длинной шеей», или просто «Шеей», нумизматы называли между собой серебряный рубль 1801–1803 годов, который в тираж так и не пошел.

Понятие «пробник» полнее и лучше всего раскрывается в русской пословице «первый блин комом». Например, аверс этой монеты украшало изображение