Три гроба - Джон Диксон Карр

услышал звонок. Я посмотрел на каминные часы, на них было без двадцати десять. Я только встал, как услышал, что дверь в передней открылась. Потом я услышал, как мадам Дюмон говорит нечто вроде: «Подождите, я узнаю», и потом звук захлопывающейся двери. Я окликнул: «Эй, кто там?» – но радио так надрывалось, что я не выдержал и выключил его. И сразу после этого мы услышали, как Петтис – да, мы оба сразу подумали, что это Петтис, – зовет нас: «Приветствую, ребятки! Это Петтис. К чему все эти формальности? Я поднимусь к Губернатору».

– В точности в таких выражениях?

– Да. Он всегда называл доктора Гримо Губернатором; ни у кого другого на это духу не хватало, кроме Барнаби, который зовет его Папой… Ну мы и ответили ему: «Порядок!» – как положено, и больше об этом не задумывались. Потом мы опять сели в гостиной. Я заметил, что назначенный час приближается, стал прислушиваться и занервничал, ведь было уже почти десять…

Хэдли что-то начертил на полях записной книжки.

– Получается, что мужчина, назвавшийся Петтисом, разговаривал с вами через дверь, не видя вас? – задумчиво сказал он. – Откуда, по-вашему, он узнал, что вы там?

Мэнган нахмурился:

– Наверное, увидел нас в окне. Когда вы поднимаетесь по лестнице, вы легко можете разглядеть эту комнату через ближайшее окно. Я сам всегда обращал на это внимание. Более того, обычно, если я вижу, что в гостиной кто-то есть, я стучу в окошко, вместо того чтобы звонить.

Суперинтендант продолжал задумчиво чертить что-то в записной книжке. Он было собрался задать вопрос, но передумал. Розетта смерила его резким немигающим взглядом. На что Хэдли лишь сказал:

– Продолжайте. Вы ждали десяти часов…

– И ничего не произошло, – с нажимом произнес Мэнган. – Однако, как это ни странно, с каждой минутой после десяти я нервничал все больше и больше, вместо того чтобы почувствовать облегчение. Как я вам уже сказал, я думал, что этот мужчина на самом деле не придет и никаких неприятностей не будет. Однако я представлял темный коридор, странный доспех с японской маской, который там стоит, и чем больше я об этом думал, тем меньше мне все это нравилось…

– Я очень хорошо тебя понимаю, – сказала Розетта. Она посмотрела на него как-то странно, удивленно. – Я думала о том же самом. Но мне не хотелось рассказывать тебе об этом, чтобы ты не назвал меня глупой.

– Ох, у меня бывают такие психические припадки, – с горечью ответил Мэнган. – Поэтому меня так часто увольняют и поэтому же меня, скорее всего, опять уволят за то, что я сегодня не позвонил, чтобы сообщить об этом происшествии. Черт бы побрал редактора новостей! Я не иуда. – Он поменял позу. – В общем, где-то в десять минут одиннадцатого я решил, что больше этого не вытерплю. Я бросил карты на стол и сказал Розетте: «Послушай, давай чего-нибудь выпьем и включим все лампы в коридоре. Надо что-то сделать». Я хотел вызвать Энни, но потом вспомнил, что в субботу вечером она всегда уходит…

– Энни? Вы имеете в виду горничную? Да, я уже и забыл про нее. Дальше?

– Я направился к двери и обнаружил, что она заперта снаружи. Описать, что я тогда почувствовал, можно примерно так. В вашей спальне находится какой-нибудь заметный предмет, например картина или ваза, вы так к этому предмету привыкли, что почти не обращаете на него внимание. Но однажды вы заходите в спальню и чувствуете, что в комнате что-то не так. Вы не понимаете – что именно, и это вас раздражает. И вдруг вы замечаете пустое место. Вы испытываете шок – привычный предмет исчез. Понимаете, да? Я чувствовал себя примерно так же. Я знал, что что-то не так. И это чувство не покидало меня с того момента, как этот тип поговорил с нами из коридора, но осознание пришло только тогда, когда я обнаружил, что дверь заперта, меня как обухом по голове ударило. И как раз тогда, когда я начал бестолково дергать за ручку, раздался выстрел.

Огнестрельное оружие внутри помещения производит ужасный шум, мы хорошо расслышали выстрел, хотя и прозвучал он на верхнем этаже. Розетта закричала…

– Я не кричала!

– Потом она указала на меня пальцем и озвучила мои собственные мысли: «Это был вовсе не Петтис. Он пробрался внутрь».

– Можете ли вы сказать, во сколько точно это было?

– Да. Десять минут одиннадцатого. Ну и я, конечно, попытался вынести дверь… – Несмотря на то что Мэнган словно переживал все заново, в его глазах заблестел лукавый огонек ироничного веселья. Казалось, ему хотелось что-то сказать, но он опасался, что это может быть неправильно воспринято. – Вы, должно быть, замечали, как легко выбиваются двери в разных историях? Все эти истории просто описание рая для плотников. В них двери постоянно выбивают при всяком неудобстве, даже в ситуациях, когда кто-то за дверью просто не хочет отвечать на обыкновенный вопрос. Попробовал бы кто-нибудь проделать этот трюк с одной из здешних дверей!.. Какое-то время я ударял в нее плечом, а потом решил выпрыгнуть в окно и попытаться войти через переднюю дверь или со стороны заднего двора. Так я и наткнулся на вас, а что было дальше – вам известно.

Хэдли постучал кончиком карандаша по записной книжке:

– И часто передняя дверь бывает открытой, мистер Мэнган?

– Боже! Я не знаю! Но больше мне ничего в голову не приходило. Как бы то ни было, она оказалась не заперта.

– Да, она была не заперта. Вам есть что добавить, мисс Гримо?

Она опустила веки:

– По большему счету, нечего. Бойд рассказал вам все именно так, как оно и было. Однако полицейские всегда стремятся узнать как можно больше странных деталей, не так ли? Даже если они вроде как и неважные? Скорее всего, это совсем незначительное наблюдение, но я все равно вам расскажу… Спустя несколько минут после звонка в дверь я поднималась, чтобы взять сигареты со столика у окна. Как Бойд уже сказал, играло радио. Однако откуда-то с улицы, а может, с крыльца донесся звук, похожий на удар, – словно с большой высоты упал тяжелый предмет. Это не было похоже на обычный уличный шум. Словно человек упал.

Рэмпол непроизвольно поежился. Хэдли спросил:

– Удар, говорите? Хм. Вы не выглянули наружу, пытаясь разглядеть, что это было?

– Да, я выглянула. Но ничего не увидела. Конечно, я просто немного отодвинула в сторону занавеску и посмотрела краешком глаза, но могу поклясться, что на улице никого не было… – И тут она резко замолчала. Ее губы