Дева-Смерть (СИ) - Ольга Ружникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особенно с собой сгодятся пистолеты. До сих пор эвитанцы ими не пользовались. Слишком много шума. Но если диверсантов найдут в хваленом Зеркальном Зале — об осторожности можно уже забыть.
— Десяток… — Грегори сунул кляп из тряпки в рот пленника. А тряпка — пленников же рукав. Черный. — Нас всего двое.
— Трое, — из последнего задора возразила Арабелла.
— Трое, — не стал спорить Гор. — Их — десяток. И это — обученные воины.
А до сих пор кто был? Младенцы и дряхлые старики?
— Я знаю, — пожилой пленный слуга до сих пор старался казаться как можно незаметнее. — Я знаю потайной ход в Зеркальный Зал.
Странно, что не попытался удрать. Но кто бы его отпустил живым? А со спутанными руками далеко не сбежишь. Тут у каждого — метательные стилеты. И каждый умеет ими пользоваться.
— Почему молчал до сих пор?
— Вы не спросили. И откуда мне было знать, для чего он нужен? Кто из нас по доброй воле туда сунется? За любопытство здесь — верная смерть.
Что в глазах мэндского офицеришки — осуждение? Да еще и… презрение? Да пошел ты!
Слуга хоть трясется меньше.
— Веди, — усмехнулся Грегори. — Если приведешь не туда…
— Сам знаю — убьете. И эти — убьют. А если проведу — не убьете и отпустите.
— Слово офицера. Слово принца.
— Первому верю больше. Принцы у нас и свои есть. И даже король. А вот офицеры в армии вашего маршала Ильдани и вправду что-то в чести еще понимали. Не то что эти.
Слуги здесь презирают солдат не меньше, чем наоборот, надо же.
Очередной гобелен — с раскрашенными актерами прежних времен. Сейчас так ярко не малюются. И показывают не только глупые комедии с вечными толчками и пинками. И обсыпанием белой мукой каждого второго.
Кривятся в натужной улыбке перекрашенные лица-хари. То ли смеются над незваными гостями, то ли зарабатывают черствую краюху хлеба и кружку дешевого вина.
Арабелла сама распорола скользким кинжалом пятнистый балахон «шустрой служанки». Зацепив еще и «ушлого лакея». И обоих щедро замарала кровью. Наградила. Вместо хлеба и вина.
И застыла на низком пороге темного зала. Без окон. Даже узких щелей под потолком.
Первыми туда шагнули пленники, оба — Грегори опасался ловушки. Следом — он сам, потом — Белла, замыкающим — Витольд.
Багровые всполохи сверкнули сразу десятками. Со всех сторон.
Сколько здесь всевозможных зеркал? Мелких, крупных, средних, с ладонь? Сотни? И в кромешной тьме отблески багровых факелов выхватывают… что? Режущие осколки чужих тайн?
И почему так страшно заглянуть? Будто тогда там, за призрачной зыбкой гранью, останется часть твоей души. Еще один мелкий осколок. И Арабелла навсегда затеряется в мире режущих стекол и кривых отражений.
Если ее там еще нет. Вдруг за гранью — прошлое, и маленькая Белла играет там на коленях отца? Можно ли взглянуть в лицо самому себе?
Можно — если хочешь спасти родных! Если их жизнь — дороже твоей.
Даже если в кривом зазеркалье — твоя застывшая могила.
Будто острая игра воткнулась в еще живое сердце. Или ледяной зеркальный осколок. Затерялся там, напиваясь живой крови. Заставил Беллу обернуться. И заглянуть в очередное окно в чужую жизнь.
Или в смерть. В ее кривой оскал.
Ара еще успела потерянно оглянуться, потянуться к Грегори. Но тот вместе с Витом искал другие залы. И даже нашел. Кого-то.
— Грегори, это левое крыло… — будто из-под мутной воды доносится голос.
Белла тоже нашла. То, что так долго искала. И теперь умирает, замерзает, тянется к тусклой искре тепла. Из последних сил. Из их осколков. Леденеющим взглядом. Из-под мутной, болотной воды. Уже задыхаясь.
Наверное, Гор понял. Потому что вдруг оглянулся. Стремительно. К ней.
Слишком поздно. Трещина расколола тонкий, тающий лед. Змеями ползет во все стороны, ломает зеркальную гладь. Проминается под слабеющими ногами, уводит под ледяную стынь зимней воды. В вечный голодный сумрак Мэндского склепа.
— Мама… — замерзшие губы не слушаются. — Там… мама…
— Белла, что?..
Он увидел тоже. Обнял, прижал к себе.
Слишком поздно. Арабелла уже заглянула в чужую смерть. И осталась там.
Зеркало ее души раскололось.
Глава 9
Мэнд, Тайран.
1
Очередной пленник соврал вряд ли. Слишком был напуган.
Они видели именно проклятый алтарь, а не лживый морок черной магии живого трупа Ормоса. И, значит, доброй, любимой мамы больше нет. Самого дорогого человека…
Только Арабелла это уже знала. В тот самый миг будто что-то оборвалось в груди. Будто сорвался под ослабевшей рукой последний камень — на узком уступе. И Арабелла соскользнула в Огненно-Ледяную Бездну. И теперь осталось только лететь вниз и вниз… мимо голых скал. На острые камни внизу. Пока не разобьешься.
Маму убивали, пока Белла кралась бесконечными коридорами этого преддверия Бездны. Пока убегала от багрово-факельных отблесков. И верила, что успеет спасти самого родного человека.
«У Тьмы нет власти!»
Теперь Арабелла растворилась в голодной тьме. И устало бредет в ней, мало что понимая. Из змеиного лабиринта нет выхода. Разве что к голодным змеям. Они уже шипят из всех сумрачных углов. Предвкушают вкусный ужин.
Только зачем даже им глодать острые осколки чужой души?
Клубятся смутные, темные тени… и выскользнул навстречу Арабелле живой, гибкий силуэт. В изорванном алом платье. Вьется по точеным плечам рыжая грива, яростно горит в факельном свете синева взгляда. «Цвета грозового моря» — как сказали бы художники в далеком Вальданэ, куда не вернется уже никто из них.
Исцарапанные руки легли на плечи Беллы:
— Где вас носило, и почему ты одна⁈
Бритвенные осколки вяло ворочаются в больной голове. Нехотя режут густой алый туман… вместе с заблудившимся разумом. Пытаются вспомнить, куда делись друзья. И нужно ли еще вообще их искать. Главное, что нет мамы.
Да, им с Грегори и Витом было нужно найти вдобавок какую-то загадочную Лауру. Это Арабелла вспомнила только сейчас. Смутно — как в вялом, кисельном мареве. При виде этой самой Лауры. Бессмертные Дети Ночи предупреждали, но сейчас они дальше, чем прежняя жизнь в родительском доме.
А теперь загадочная Лаура нашла Арабеллу сама. Как? Уже неважно.
— Иди сюда. — У сдержанно-бешеной фаворитки Змеиного Короля — медные волосы и ярко-синие глаза. Жесткие и злые. С такими выжить шанс есть. Бедная, добрая мама была совсем другой и потому погибла. — У меня мало времени. Да встряхнись же ты! Я видела стражу, пока кралась сюда. Твоего парня схватили, а
