Улыбка на пол-лица - Шамхал Афлатун оглы Маниев

Доброта откроет врата Рая, смирение введет туда, а любовь покажет Бога.Старец Гавриил (Ургебадзе)

«Тот, кто вступит в могилу без необходимых припасов (т. е. без достаточных добрых деяний), подобен человеку, вышедшему в мореплавание без корабля».

Абу Бакр ас-Сиддик

«Ценность мирской жизни заключается в материальном богатстве, а ценность жизни вечной (ахират) – в благих деяниях».

Умар ибн аль-Хаттаб

«Ни ваши богатства, ни ваши дети не приблизят вас к Нам. Близки к Нам те, которые уверовали и совершали добрые деяния. Именно им будет воздано многократно за то, что они сделали, и будут они почивать в высших покоях».

Коран, 34:37

«Даже смерти нельзя бояться тому, кто жил мудро».

Будда

«Не убивай, береги жизнь всего живого. – Не кради, не грабь, не отнимай у людей произведения их труда. – Будь целомудрен и в мыслях, и в жизни. – Не лги; говори правду, когда нужно, бесстрашно, но любовно. – Не говори дурного о людях и не повторяй того дурного, что говорят о людях. – Не клянись. – Не трать время на пустые речи, но говори дело или молчи. – Не корыстуйся и не завидуй, а радуйся благу ближнего. – Очищай сердце от злобы, никого не ненавидь и люби всех. – Побеждай ярость любовью, отвечай добром на зло, скупость побеждай щедростью, лжеца – словом правды».

Будда

«Не суди ближнего, пока не побывал на его месте. Не учится застенчивый и не обучает вспыльчивый. Невежественный человек не может быть благочестивым».

Мудрецы Талмуда

«Ребенок входит в мир со сжатыми кулаками: весь этот мир – мой, и быть ему в моих руках. Человек покидает мир с раскрытыми ладонями: вот, я ничего с собой не забираю».

Мудрецы Талмуда

Напоследок

Горе болезненным жестом может заставить по-другому взглянуть на наше существование.

Мы все такие легкомысленные, ветреные. Можем сидеть часами, как зомби, уткнувшись в телефон или телевизор, к примеру, играя, либо просматривая пустые видео, которые не можем даже вспомнить на следующий день. Только перед лицом смерти мы понимаем, как прекрасна, особенна жизнь и только единицы, набрав полные легкие зарядом смелости, рискуют взглянуть смерти в лицо. Оставшиеся люди так и умирают, не познав, что такое жизнь. Необходимо восстать. Мы – жалкие поданные собственного существования и придуманных тупых вещей и идолов. Крайне необходимо стать хозяином самому себе. Наша обязанность радоваться, довольствоваться жизнью. Мы не должны быть незаметным «пшыком» во времени. Нам необходимо оставить после доброе, значимое наследие. Впустую растрачивая свое существование, ты плюешь, выкидываешь в мусор свою жизнь.

Кто-то, читая все написанное выше, возможно, смотрит на это как на что-то далекое и неосязаемое, словно через туманную, плотную пелену. Для кого-то все выше сказанное может показаться не своевременным и не достойным внимания вбросом. Но если посмотреть по сторонам, всегда рядом умирают близкие, друзья, товарищи, коллеги. Неизлечимые заболевания начинают царствовать все чаще и становятся моложе. Именно познание происходящего на данный момент несет глубочайший смысл – с каким же настроем ты встретишь смерть. Будешь ли ты ее бояться? С каким же багажом ты покинешь этот мир? Сможешь ли ты уверенно повернуться лицом к смерти и посмотреть ей внимательно в глаза? Конечно, победы ждать не приходится (смерть не дано победить), но освободиться от страха перед ней возможно, и тут она уже не в силах будет тебя одолеть. Мы все умрем, но не все умрем счастливыми, с улыбкой на лице. Так давайте же умрем с улыбкой? А?

Часть 3. Любовь

Люби тех, кто любит тебя.

Вольтер

Жизнь. Смерть. Чернота… Кажется, на время я забыл о своих понятиях. Не помня себя, день за днем я пропивал свою жизнь. Я даже не помнил, как возвращался домой. Туманный пьяный сон. Однажды глубокой ночью я оказался посреди громадного городского кладбища. Совершенно один. Живой среди не живых. Я шел медленно. Вокруг – тишина… Только лица на надгробиях – совсем маленькие дети рядом с морщинистыми старцами. Их объединяло одно – смерть. Мысли о смерти выбили меня из «сна». Пробудили еще раз.

На следующий день, отряхнувшись от лишнего, придя в себя, я начал запойно, с фанатизмом, искать хоть какую-то работу. Около двадцати различных резюме покоряли бескрайние просторы сети интернет: мерчендайзер, продавец, прораб на стройке. Да, прораб. Хоть это было очень трудно, но хотелось найти работу по специальности. Однако я тщетно искал более-менее нормальные условия. Когда же долг за квартиру накопился уже за несколько месяцев, внезапно раздался спасительный, долгожданный звонок: предложили работу мастера на стройке.

Работы было много. Каждый день по двенадцать-тринадцать часов. Зарплата в двадцать тысяч пинком выпнула меня на работу. Работа была в области. Приходилось вставать каждый день в полпятого, чтобы поспеть вовремя на самую первую маршрутку.

Большинство рабочих – из только что «освобожденных». Кто-то сидел по статье «умышленное причинение вреда здоровью», кто-то за грабежи. Как раз такими оказались Горбач и Вован. Отличные мужики. Благодаря им, их историям из прошлого и настоящего, я стал еще больше ценить свою жизнь. Горбач выглядел лет на сорок, худой, сутулый, с бегающими глазами. Вован – сто двадцати килограммовый кабан сорока пяти лет. Горбач любил играть в «тыщу» и, прихлебывая чай из жестяной кружки, рассказывать о своих тюремных приключениях. Вован, по натуре спокойный, тоже делился воспоминаниями о своем прошлом, но уже не так охотно, как Горбач.

История Вована далеко не единственная в своем роде. Сидел он за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Но сам он тогда никого не тронул. Их было несколько человек – причастных и не причастных. Закрыли в итоге всех. Просто, быстро, практически без вопросов.

История Горбача начинается с бедности. Он, как и многие другие в своем маленьком городке, начал грабить квартиры. С рождением второго ребенка жить стало намного труднее. Горбач познакомился с людьми, которые занимались грабежами. Его привлекла модная одежда и дорогие машины, на которых ездили эти люди.

Его арестовали, когда он выходил из ограбленной квартиры. Сотрудники милиции проходили мимо и заметили Горбача. Попросили документы, осмотрели спортивную сумку, а у него там вещи, оборудование, отмычки.

Старая бытовка в пробоинах была нашим общим рабочим жилищем. Иногда, чтобы немного расслабиться, во время перерывов, за чайком или за игрой в карты, завязывался довольно качественный треп о минувшем времени:

– Петуха как-то палкой за дело побил, но драться нельзя было. Шнырь или петух по любому пойдет жаловаться, – раздавая карты, рассказывал Горбач. – Потом мусора разбираться не будут, всех в ШИЗО посадят и в личное дело запишут. Об УДО забыть можно уже при таком раскладе.

– Блатные пару затрещин дать могут, а могут и поломать, – добавил серьёзно Вован. – На разговор подтянут. Разговор не выйдет – дужками забьют или табуреткой.

– На мою армию похоже, – рассматривая свои карты, с улыбкой заметил я.

Контора, в