Следопыт - Чары Аширов

повторялось четырежды. Когда Селим-ших, пытаясь проделать это же самое в пятый раз, снова стал поднимать Кандыма, тот неожиданно зацепил ногу противника и стал постепенно наваливаться на него. Селим не выдержал напора и опрокинулся на спину. Толпа подняла шум, послышались радостные крики. Яшули накинул зеленые кетени — шелковую ткань для женского платья — на плечи Кандыма.

Борьба длилась почти до вечера. Каждый раз, когда выходила очередная пара пальванов, в центр выбегал и Таймаз, вызывая Атамурта. Но тот отказывался с ним бороться. Когда старик-судья предлагал Таймазу схватиться с кем-нибудь другим, то он обижался и требовал:

— Выводите Атамурта, ни с кем другим бороться не желаю!

Борьба закончилась, и толпа начала расходиться. Но старик-судья крикнул:

— Кто хотел бы играть в кече-кече, не расходитесь. Эй, желающие играть в кече-кече, останьтесь.

Начали делиться на две команды. В это время чья-то сильная рука придавила плечо Ата. Обернувшись, он увидел Таймаз-котура. Лицо ею было гневно, как у разъяренного тигра, готового к броску. Уставив на Атамурта налившиеся кровью глаза, он прошипел:

— Испугался бороться со мной при народе? Но ты мне еще попадешься, — и повел глазами в сторону гор. — Там-то я с тобой сумею рассчитаться.

После-этих слов он вскочил на коня и пустился к предгорью. Свадьба Баллы прошла без происшествии.

ГОРНОЕ СЕЛО

Метелин, провожая Сухова в район, сказал:

— Я передал начальнику отряда твои соображения. Он вроде бы согласился с ними, но добавил: «С Мурадгельды и Баллы договаривайтесь сами, а если это не удастся, или будут возражения в районе, сообщите мне». Поезжай сейчас к Ходжамураду и попробуй доказать ему целесообразность своего замысла. Потом поговори с Мергеном.

Пока Сухов спускался с горы, он думал о своих делах, а потом вспомнил и о своих верных помощниках — Мергене и Баллы.

Он осмотрелся по сторонам. Вся окрестность была выжжена палящими лучами солнца и выглядела однообразно серой. С месяц тому назад холмы и склоны были зелены от рослой травы. Желтые, белые, синие цветы вперемежку с красными тюльпанами создавали впечатление, что впереди не поле, а огромный красочный ковер. Теперь уже этой прекрасной картины нет. Все высохло, словно здесь похозяйничал пожар. Нежные стебельки трав походили на скрюченный сухой хворост.

Зато села Ахала, куда стекались с гор прохладные источники, напоминали спасительные зеленые оазисы в безбрежной пустыне. Там виднелись высокие тенистые деревья урюка, сливы, вишни, алычи.

Спустившись по скалистому склону, Сухов оказался на окраине селения. Единственная улица его тянулась вдоль арыка, проходила мимо мельницы Аннамурад-хана, его двора. По обе стороны арыка росли густозеле-пые тутовые деревья. Прямо к селению подступают колхозные поля.

В высоком человеке, наблюдавшем за прополкой, Сухов еще издали узнал председателя колхоза Мухаммеднияза. Если бы у начальника заставы не было спешных дел, он обязательно бы подъехал к нему, поговорил о колхозных делах.

С северной стороны села — большое пустое поле. Там виднеются дворы владельцев лавок. А за ними́ — железнодорожная станция и обширный фруктовый сад.

Войдя в кабинет председателя, Сухов сердечно поздоровался с ним. После взаимных расспросов о жизни и делах, Ходжамурад внимательно выслушал Сухова и во всем с ним согласился. А с Мергеном посоветовал договориться самим. Если он не возражает, район поможет и жилье найти, и переехать.

В этот день Мерген и Баллы были дома. За их низеньким глинобитным забором проходила проселочная дорога. Отец и сын сидели под сенью тутового дерева, растущего прямо у порога, и пили чай. Они видели, что по дороге, подняв клубы пыли, несется повозка. Запряженный в нее верблюд бежит неуклюже, раскачивая свою большую тушу. Возчик непрерывно хлещет по спине верблюда прутом. Когда она подъехала ближе, Баллы узнал колхозника. Узнал его и Мерген:

— Что же он, глупец, делает! Ох и безжалостен, ох и бессердечен! Недавно он на глазах у всех зверски хлестал молодого верблюда за то, что тот боялся перейти через арык. Колхозники тогда решили не давать в его руки животных. Но вот еще один попался под его хлесткий прут.

Сердце Мергена забилось: да ведь это же наш верблюд. Как они сразу не обратили внимания. Глядели лишь на ездового. Баллы бросился им навстречу. Верблюд видно тоже вспомнил свой двор, где с ним обращались ласково.

Он остановил повозку и чуть было не избил возчика. Но вовремя спохватился и принял другое решение:

— Ага, уже полдень, вы устали, пойдите под навес и попейте с отцом чаю, отдохните.

В эту минуту Баллы́ показалось, что из красивых глаз верблюда катятся слезы. Шлепая своими длинными губами, он поискал щеку Баллы, обнюхал его…

Пока колхозник пил чай, Баллы освободил верблюда из упряжки и завел в стойло, бросил ему охапку клевера. Тот принялся жадно и быстро жевать.

У животного можно было сосчитать ребра. На выступавших лопатках — хоть торбу вешай. Парнишку это сильно расстроило. Он бесконечно гладил его большой лоб. Да и верблюд с благодарностью терся о ладони и щеки своего бывшего маленького хозяина. Встреча двух друзей длилась недолго. Вдоволь насытившись, возчик не стал выслушивать нотаций Мергена, запряг верблюда в повозку и отправился дальше.

Баллы подсел к отцу и вспомнил то время, когда этот крупный верблюд был еще маленьким верблюжонком. Мерген молчал. Он, быть может, тоже вспомнил ту лору, когда пас байские стада.

Всадник, подъехавший к их двору, нарушил молчание. Они одновременно встали, взяли коня под уздцы и позвали гостя обедать. Мерген стал расспрашивать: живы ли, здоровы ли и он, и его друзья по работе. На каждый вопрос Сухов отвечал одно: «Славу богу!» Мергену нравился его ответ. Наконец, догадавшись, что Сухов сам хочет заговорить о чем-то, хозяин дома замолчал.

Не зная с чего начать, Иван Павлович закурил. Сделал несколько затяжек:

— Мерген-ага, вы нам часто бываете нужны. Но до вас добираться далековато. Как бы мы ни торопились вас найти, все равно приходится затрачивать почти сутки. Поэтому и хотели бы просить вас поселиться где-то ближе к заставе. Ходжамурад Атаев согласился. И даже обещал содействовать такому переезду.

Мерген не спешил с ответом. В это время принесли еду и чай. Сухов наполнил пиалу и снова вернулся к затеянному разговору;

— Нам просто необходимо, чтобы поблизости был такой опытный следопыт, как вы. За два года красноармейца можно научить многому. Но не всему тому, что знаете и умеете вы, Мурадгельды-ага.

Мерген молча пил чай.

— А если придется переезжать, то куда? — наконец спросил он.

— Куда-нибудь поближе к Карадагу, скажем, в село Узынджа.

Мурадгельды неопределенно