Следопыт - Чары Аширов

— Много не болтай, лучше поскорее напои нас чаем.

Улицу заливал лунный свет. На небе появились яркие светлячки звезд. Услышав о приезде Баллы-следопыта, односельчане стали понемногу собираться в доме Курбан-ага. Пили чай, наблюдали за парнем. Один из гостей, собравшись домой, вернулся и сообщил:

— Небо затягивают тучи.

Услышав эту новость, все высыпали во двор.

— Украшение пустыни — вода, украшение во́ды — лебедь. Побольше бы выпало осадков в этом году, — проговорил старик, глядя в облачное небо.

Все, кроме Курбан-ага, молили о том же. Они заботились о будущем урожае. Как говорится в пословице: «Коза печется о жизни, а мясник о мясе», так и Курбан-ага не хотел дождя. Он боялся, что следы после этого не будут заметны.

Спать Баллы лёг рядом с хозяином. Среди ночи он вдруг спросил:

— Курбан-ага, где сейчас коренастый человек, прислуживавший Кара-ходжа?

— Не знаю, сынок. Может и его выпроводили в другие места. Был бы Кара-ходжа сейчас здесь, он бы нам точно сказал, кто украл верблюдов. А где теперь он сам и его прислужник — неизвестно.

— Эх, что ни говорите, а этот коренастый человек здесь. Скорее всего он бродит где-нибудь поблизости, — заметил Баллы.

Вскоре он заснул, а Курбан-ага еще долго ворочался в раздумье. Не мог понять, почему это Баллы спросил о работнике Кара-ходжа. Думал о том, как дальше будет жить, о завтрашних поисках и, наконец, заснул.

Разбудил их шум сильного дождя. Он слышался не только с улицы. Жена Курбан-ага подставила под те места, где протекала крыша, ведра, банки, миски. Под потоком дождевых капель все это шумело, звенело, плескалось на свой особенный лад. Вслушиваясь в подобную музыку, полусонный Баллы никак не мог понять, что бы это значило. Вода, скопившаяся на одеяле, просочилась сквозь ткань, и потекла по ногам мальчика, будто по ним пробежала холодная ящерица.

Он открыл глаза. Увидел, что все уже проснулись, на дворе светло, а дождь вроде бы перестал. Выглянув на улицу, мальчик понял, что дождь был сильный: то там, то здесь сверкали лужи. После такого ливня никаких следов, конечно, не обнаружишь.

— Да, не дождь, а прямо-таки ливень прошел.

— И сейчас еще немного моросит, — сообщил вернувшийся Баллы, глядя с сожалением на Курбан-ага.

— Вот наказание, — озабоченно покачал головой хозяин, вешая на место полотенце.

Баллы тоже стал умываться.

— Ну, а можно ли, сынок, после этого идти по следу?

— Ливень, наверное, все смыл, но как бы то ни было, пойдемте, — ответил юный следопыт.

Позавтракав, хозяин и гость вышли на улицу. Выбрались на большую дорогу и от того места, откуда из-за темноты вернулись вчера, пошли дальше. Следов не было видно. Дождь наконец совсем перестал. Показалось солнце. Но по мокрой песчаной дороге все еще трудно было идти. Следовали по обочине.

Не доходя до села Гызганлы, увидели впереди какого-то человека. Он тоже их заметил и пошел от дороги в сторону. Баллы осмотрел следы незнакомца и попросил Курбан-ага догнать и остановить пешехода.

— Эй; джигит, погодите-ка немного, — крикнул старик.

Они подошли к незнакомцу и поздоровались. Курбан-ага сразу узнал его и сильно удивился. Это был тот самый человек, что служил у Кара-ходжа. Баллы же посмотрел на его шерстяные носки, калоши на ногах.

— Ага, скажите, пожалуйста, как вас зовут? — спросил он.

— Нас зовут Селим-шихом, наши предки были сильны, как сильно пламя. Да буду я жертвой своих предков, если это не так.

— А где ваш дом? — поинтересовался юный следопыт.

Селим-ших глянул на мальчика так гневно, что чуть глаза не выкатились из орбит. Черные брови нахмурились.

— Тебя, парень, я и раньше видел. Ведь недаром сказано в писании: «Кто много озорует, тот обязательно споткнется». Смотри, на сильных, замахиваешься, будь поосторожнее. Как бы отцу твоему плакать по тебе не пришлось. — Затем он обратился к Курбан-ага:

— А у вас, яшули, есть ко мне дело?

— Есть. Мы ищем пропажу. Откуда и куда вы идете, ответьте же мальчику.

— Придет время и он получит заслуженный ответ. Вам же, яшули, могу сказать одно: я из села Ак-Кала. Теперь удовлетворено ваше любопытство?

Курбан-ага удивился:

— Я ведь тоже оттуда. В Ак-Кала нет человека по имени Селим-ших. Мне кажется, я вас видел в другом месте.

— Яшули, не тяните времени. Если у вас ко мне дело, говорите, а то мне не очень нравятся ваши двусмысленные намеки.

— Дело-то есть, но относится ли оно к вам, не знаю, — смутился Курбан-ага.

— Вот и хорошо. Прощайте! — сказал Селим-ших и, часто шагая, пошел своей дорогой.

И лишь отойдя от них на почтительное расстояние, обернулся, но увидев, что старик и мальчик вроде бы шли не за ним, успокоился.

Медленно шагавший Баллы спросил у своего спутника:

— Ну, что, узнали Селим-шиха?

— Узнал, сынок, видел его у Кара-ходжа не раз. Ты считаешь, что это он украл верблюдов?

— Если узнали, очень хорошо. А вор именно он, Селим-ших, и никто другой. Сейчас же попросим председателя сельсовета задержать его.

Курбан-ага и Баллы немного обождали и поодаль пошли за Селим-шихом до самого села.

СЕЛИМ-ШИХ ИЗВОРАЧИВАЕТСЯ

Следователь милиции узнал коренастого еще издали:

— А, Селим-ших, опять попался. Садись! — грозно ткнул он рукою в угол. Селим-ших как-то неуклюже опустился на указанный стул.

— И вы присядьте, — вежливо попросил он Курбан-ага и Баллы.

Селим-ших, сердито ерзая на стуле, указал на пария:

— Этот молокосос обвиняет меня в воровстве. Я происхожу из рода святых…

— Знаем, знаем, — оборвал его следователь. — Когда такой же святой Кара-ходжа был в смятении, ты ограбил его дом, но тогда мы тебя отпустили, а сейчас помолчи.

Затем следователь обратился к Курбан-ага:

— Ну, яшули, говорите.

Курбан-ага рассказал о том, как потерял своих верблюдов, как искал их.

— Значит, распознали след Селима?..

— Не я, а этот юный следопыт, — указал он на Баллы.

Следователь повернулся к парню:

— Неужели ты тот самый Баллы-следопыт? Я думал, что это какой-то особый человек. Ну, если ты узнал следы, нашел вора, то поедем и поищем самих верблюдов. А вы побудьте здесь, пока мы не вернемся, — попросил он Курбан-ага.

Приказав никуда не выпускать Селим-шиха, он вместе с Баллы отправился в дорогу. На автобусной остановке они сели в машину, следовавшую в Гызганлы.

— Надо было бы захватить и Курбан-ага, иначе как мы узнаем его верблюдицу? — стал сокрушаться следователь.

— Узнаем, — отозвался Баллы. — Это должна быть крупная светлая верблюдица, с небольшим верблюжонком.

— На свете много светлых верблюдиц, была бы у нее своя метка.

— Это единственное животное бедного человека, откуда на нем быть какой-то метке, — ответил парнишка. — Если