Там, где была тишина - Евгений Кривенко

А лучи скользят все ниже по крутым известковым склонам, по пологим долинам и межгорьям, покрытым густыми шатрами арчи и низкорослого кустарника. Вот они засверкали в темных водах Кугитанг-Дарьи, быстрой горной речки, протекающей меж обрывистыми скалами. Берега ее покрыты мелкой галькой, а местами, в низинах, поросли высоким камышом так, что ни пройти ни проехать. Это горные тугаи. Все выше и выше поднимается горячее азиатское солнце, заливая щедрыми лучами широкую долину, окаймленную причудливыми нагромождениями скал, окрашенных в красные и зеленые тона.

Из кибитки выходит Наталья. Она, как видно, только что встала и поправляет волосы подняв руки, отчего ее грудь отчетливо обрисовывается под тонкой тканью.

— Потребность страны в сере такова, — начал было Мирченко, — что… — Он внезапно замолчал. — А это что за чудное виденье? — спросил он, увидев Наталью.

— Начальник участка Петрова, — сухо ответил Макаров.

«Ишь ты, — подумал он, — даже о сере своей забыл…»

Геолог откровенно любовался девушкой. А она, действительно, сейчас была очень хороша, еще розовая от сна, свежая и гибкая.

— Здравствуйте, — громко произнесла Наталья, приглядываясь к незнакомому человеку. — Почему меня раньше не разбудили?

— Куда тебе с больной ногой, — грубовато ответил Макаров. — Можешь отдохнуть немного.

Наталья вспыхнула.

— Не собираюсь. Сейчас же на трассу поеду.

— А где Николай? — поинтересовался Макаров.

— Как где? — удивилась Наталья. — Нивелировку делает. Ты же хотел срочно закончить проект.

— Фу, черт! — выругался Макаров. — Что же он один пошел?

— Не один, с Мамедом, — сердито блеснула глазами девушка. — И я вот им помогать поеду.

— У тебя же нога…

— Ничего, я на верблюде поеду.

Макаров с изумлением пожал плечами. Мирченко засмеялся.

— На верблюде — эта здорово! В жизни не пробовал.

— А я пробовала, — кокетливо улыбнулась ему Наталья и даже сделала что-то вроде реверанса.

Когда Макаров и Мирченко сошли с уступа, Наталья уже седлала верблюда. Макаров был поражен: «Когда она успела всему этому научиться, — подумал он. — Неужели она действительно поедет на верблюде?»

Между тем Наталья быстро и ловко набросила на спину верблюда потник из кошмы, сверху уложила седло и укрепила его нагрудником. Крепко затянув шерстяную подпругу, крикнула: «Хык, чак». Верблюд сел.

Стоявший рядом Родионов хотел было помочь Наталье, но она, подобрав юбку, сама взобралась в седло и снова что-то крикнула.

Верблюд встал на задние ноги. Наталья наклонилась вперед и резко произнесла: «Чак».

Верблюд двинулся с места. Наталья победоносно оглянулась.

Все это — далекие очертания гор и тонкая фигура девушки, сидящей на высоком верблюде, на фоне синего неба, было так красиво и неправдоподобно, что Макаров на какое-то мгновение забылся, залюбовавшись этой картиной.

— Что же вы! — крикнула Наталья, оборачиваясь. — Шагайте быстрей. Догоняйте моего дромадера!

По невысоким скалистым холмам, полого спадающим к такиру, движутся изыскатели. Впереди идет Николай.

Они прокладывают теодолитные ходы, намечают трассу будущей дороги. Трасса петляет между известковыми уступами. То слева, то справа возникают отвесные голые каменистые склоны, закрывающие горизонт.

Мирченко и Макаров находят дорогу по деревянным колышкам, вбитым по оси новой трассы.

— Мы этой тропой проходили с Мамедом два года тому назад, — вспоминает геолог. — По-моему, ваше решение правильно.

— Молодцы, — откликается Макаров. — И работ мало, и вода не страшна. А дорога получится на века!

Впереди им виден Мамед, стоящий с рейкой на округлой высотке, и Николай, устанавливающий теодолит.

К ним величественно подъехала Наталья. Макаров увидел, как Николай тотчас же подбежал к ней и помог сойти с верблюда. На какое-то мгновение она оказалась в его руках, и до Макарова донесся веселый смех. Макаров недовольно поморщился.

В этом месте трасса поворачивала вправо. На повороте над нею нависал известковый утес, на вершине которого видны были какие-то шесты.

Если бы Макаров или кто-либо из его спутников пригляделись более пристально к тому, что делалось на вершине утеса, они увидели бы там странную фигуру. Это был человек с продолговатым смуглым лицом, в высокой белой чалме. Спрятавшись за валуны, он пристально наблюдал за тем, что происходит у подножья скалы.

От его зорких глаз не укрылось ничего. Он видел, как дорожники провешивали линию, забивали колья, делали съемку.

— Пусть ишак пожрет ваши сердца, — злобно выругался он. — Пусть эти камни упадут на ваши головы!

Затем повернулся и исчез среди камней.

Макаров, оглядев утес, остановился и нахмурил брови.

— А это что? — спросил он подошедшего Николая.

Николай смутился.

— Единственное место, Виктор, — горячо заговорил он. — А все остальное — как яичко.

— А что же делать со скалой?

— Скалу нужно взорвать, — вмешалась Наталья. — И все дело.

— Легко сказать — взорвать, — хмуро взглянул на нее Макаров. — А обойти нельзя?

Николай развел руками.

— Не страшно, — вмешался Мирченко. — Взрывные работы не так уж сложны. А взрывчатку достаньте у Сабо. Он в прошлом году в Карлюкской пещере склад обнаружил, видать, басмаческий. Килограммов триста-четыреста будет.

— Пожалуй, придется пойти на это, — хмуро протянул Макаров. — Как бы нам из-за этих фокусов проект не забраковали.

— А там еще завал на пятидесятом пикете, — нерешительно заметил Николай. — Тоже, скажу тебе, штука.

— Ладно, — отмахнулся Макаров. — Завал, так завал. Разберем, и дело с концом. А вот эта скала — крепкий орешек.

В тени утеса прохладно. Все невольно присели, на камнях отдохнуть. Макаров обратил внимание на старика-чабана, сидевшего на крутом склоне. Вдали пасутся овцы. К старику подходит Мамед, и они о чем-то оживленно беседуют.

Потом старик встает и уходит к своим овцам. Мамед с встревоженным и озабоченным лицом смотрит ему вслед, о чем-то раздумывая.

Мирченко первый замечает, что юноша взволнован.

— Что там такое? — негромко окликает он Мамеда. — О чем ты говорил с чабаном?

Мамед подходит к отдыхающим и тоже усаживается на камне.

— Старик наговорил столько, голова пухнет, — недовольно морщится он.

— Что же он говорил? — интересуется Наталья. — О чем это вы с ним секретничали?

— Он говорил, что плохого человека видел, — насупясь, произносит Мамед.

— Какого человека? — нетерпеливо допрашивает его Наталья.