Даруй им покой - Валерия Вэл

уставились, даже Гаррет поднял от своей кружки рассеянный взгляд.

– Так я скажу! – произнес Броган с вызовом, непонятно кому адресованным. – Что мне скрывать? Возьму и скажу.

– Ерунда все это, – перебил его Коул и повернулся к Дирхарту: – Просто он свет тогда в часовне видел. Кто-то фонарь там забыл, всего-то…

– Не только. Я кое-что нашел там.

– Где? – Гаррет не без труда сфокусировал на Брогане взгляд.

– В саду.

– Фонарь?

– Фонарь был в часовне.

– А что ты там делал без фонаря?

– Гулял.

– Ночью?

– Да.

– Один?

– Не твое дело.

– Так, спокойно! – Коул поднялся и обнял обоих за плечи. – Гаррет, Броган, еще вам только поругаться не хватало!

– Нет, мне просто интересно… – начал Гаррет.

Броган, молча высвободившись, пересел на другую скамью, очутившись рядом с Дирхартом, и тот толкнул его в плечо.

– Так что ты нашел?

– Да, что? – тут же повернулся к ним Коул. – И мне почему не показал?

– Такое не очень-то покажешь. Как подумаю, откуда это могло взяться, мурашки по коже… Но я это сохранил. Отцу Джеймсу хотел отнести, да все как-то не решался. Вдруг это…

Он осекся, глядя поверх головы сидящего теперь напротив Гаррета. Все тоже подняли глаза. Возле стола стоял Дэмьен.

– Эй, ты чего подкрадываешься так тихо? – Обернувшийся Гаррет хлопнул кулаком по столу. – Как привидение, черт тебя за ногу…

– Сэр Уильям разыскивает Дирхарта. Хочет видеть его немедленно, – равнодушно ответил тот.

– Ему что, кроме тебя, послать было некого? – ехидно осведомился Коул.

– Дирхарта все ищут, просто только я знаю, где он может быть.

– Да все это знают, – вздохнул Дирхарт, вставая. – Просто у других окаянства не хватило меня здесь искать.

Он махнул на прощание остающейся компании и вышел вслед за Дэмьеном.

Путь от дверей трактира до коновязи Дирхарт, назло внимательно следящему за ним Дэмьену, проделал ровной и почти твердой походкой. И даже не слишком долго изучал узел, которым был привязан повод Гнедого, лениво отгоняющего хвостом слепней. Однако, когда Дирхарт садился в седло, четкость движений все же изменила ему – нога неловко соскользнула со стремени, зацепив шпорой край длинного плаща.

– Куль с пометом стоит привязывать к седлу, – язвительно усмехнулся Дэмьен, выводящий свою лошадь из-под навеса коновязи и обходя стоящую рядом пустую телегу.

Дирхарт почувствовал, как кровь пополам с виски ударяет ему в голову. Дэмьен, держа в поводу лошадь, невозмутимо улыбался, и эта нарочито невинная улыбка стала последней каплей. Рывком подняв на дыбы Гнедого, Дирхарт направил его на не успевшего испугаться секретаря. Дэмьен шарахнулся назад, но едва не упал, налетев на оглобли телеги. Его лошадь с испуганным ржанием вырвала повод и отбежала в сторону, а в следующий момент Дирхарт развернул Гнедого и в два прыжка перелетел через злосчастную телегу, обдав Дэмьена грязью из-под копыт.

Со стороны трактира раздались аплодисменты и восторженный хохот – вся оставленная им за столом компания теснилась в дверях, наблюдая за очередным столкновением двух недругов. Дирхарт еще раз помахал им рукой и помчался к замку, оставив Дэмьена ловить свою лошадь под радостные издевки пьяных приятелей.

Прекрасно сознавая, как выглядит, Дирхарт очень жалел, что по дороге ему не попалось колодца, чтобы хоть немного освежиться. Лезть же в ров на глазах у привратников… нет, все же он был не настолько пьян.

В надежде, что сэр Уильям не сочтет его состояние оскорблением, Дирхарт постоял некоторое время перед дверью кабинета, придерживаясь одной рукой за дверной косяк, а другой – за плечо бесстрастно встретившего его слуги, потом глубоко вдохнул и сделал знак отворять. Аккуратно сняв руку Дирхарта с плеча, слуга поклонился и распахнул дверь. Дирхарт вошел. Дверь за ним мягко закрылась. И тут же его с силой хлестнула по лицу тяжелая бархатная ткань.

От неожиданности Дирхарт отступил, прижавшись спиной к закрытой двери, не сразу поняв, что прижимает к себе брошенный в него плащ сэра Уильяма. Не по-летнему теплый, отделанный мехом куницы. Сшитый из темно-синего бархата.

– Будь ты неладен! Будь неладен день, когда я тебя нанял! Чтоб твои потроха в аду сгорели! Чтоб тебя святые угодники…

Разом протрезвевший Дирхарт ошеломленно слушал поток брани – такой витиеватой, что впору запоминать как образец. Не вполне понимая, чем вызвал такое раздражение сэра Уильяма, он слабо успокаивал себя тем, что его не слишком трезвый вид вряд ли может ему повредить. Потому что вряд ли будет замечен. Потому что сэр Уильям, к удивлению Дирхарта, был пьян гораздо сильнее.

Когда набор ругательств иссяк, а барон слегка успокоился, Дирхарт, поблагодарив судьбу за несколько мгновений тишины, осторожно проговорил:

– Насчет святых угодников я понял, милорд… ну, в смысле, что они со мной сделают. И насчет чертей в аду тоже. Я не понял только за что? Ну, черт с ними, с чертями, но ваш-то гнев я чем вызвал?

Сидящий в кресле барон попытался подняться, потом оставил эти попытки и внезапно рассмеялся.

– Ничем. Успокойся, ничем. Нет… разве что… в общем, ты появился в замке – и началось… А так – ничем. Хотя… нет, кое-чем ты провинился. Ты видишь, что у тебя в руках?

– Ваш плащ, милорд.

– А что ты мне сегодня утром показывал? Чем задушили отца Джеймса?

– О, господи… синий бархат, мех…

– Я любил отца Джеймса. С детства. Как родного. А какой-то мерзавец…

Барон рывком поднялся с кресла и твердыми шагами прошелся по кабинету.

– Мало того, что убил его… Он еще насмехался над его смертью, над моими чувствами, взяв для убийства мой плащ.

Подойдя к окну, барон вдохнул сырой вечерний воздух, потом повернулся к Дирхарту:

– А ты ни при чем. Ты не выполнил то, ради чего я тебя нанял, но это уже не важно. Наверное, не важно… Скажи, ты видел когда-нибудь, как умирает человек? Не на поле боя. И не от удара твоей шпаги, а медленно. Когда он еще жив, но уже знает…

– Нет, милорд. Такого не видел.

– А ты сам? Ты никогда не думал о смерти?

– Приходилось, милорд.

Барон резко повернулся к Дирхарту, схватившись за оконный переплет. Под сползшим рукавом мелькнула на запястье белая повязка.

– И что? Что ты чувствовал?

– Боль, милорд. И слабость.

– Слабость?

– Да, милорд. Я был ранен, думал, что умру. А хотя это, наверное, другие думали, что я умру, а сам я ни о чем не думал. Смотрел в потолок, а потолок то приближался, то отдалялся, становилось то темно, то светло. А я ничего не чувствовал, кроме боли.

– Тебе повезло.

– Да, милорд. Я выжил.

– Нет, не в этом дело. Ты чувствовал боль. Иногда боль – это спасение… Все, иди! Слышишь? Иди. Аудиенция окончена.

Дирхарт осторожно положил плащ на ближайшую скамью, поклонился отвернувшемуся к окну барону и вышел.

* * *

Утро обрушило с неба такие потоки воды, что после тяжелой ночи это казалось божьим прощением. Дирхарт стоял возле колодезной беседки, глядя, как дождевые капли с силой отскакивают от булыжника у него под