Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

'Дикон, я не предполагал, что у Анны не будет причин обижаться. Не стоит так щепетильничать. Но, как я тебе и объяснил, мне приходится разбираться с чертовски неудобным уравнением. Не сомневаюсь ни секунды, Анна рассказала правду, Джордж обдумывал какую-то сумасшедшую схему ее похищения. Но доказательств этого у нас нет. Он все отрицает до тошноты. Даже, если бы существовала вероятность, что Изабелла подтвердит доверенное ею сестре, что тогда? Вы с Анной хотите открыть все произошедшее? Сделать общественным достоянием? Сознавая, какое унижение это принесет матушке и Изабелле?'

'Мы обязательно с этим столкнемся, Дикон. Я не в состоянии притащить Джорджа на суд по обвинению в замышлении похищения. Еще меньше я могу просто заключить его в Тауэр, помыслить не хочу поступать так по отношению к матушке. Надеяться на забвение тобой случившегося нет оснований. Но я просил бы тебя об этом, просил бы, чтобы ты постарался посмотреть на произошедшее, как на не подлежащее упоминанию прошлое'. Не в силах воспротивиться язвительному намеку, - что все это ими переживалось как иронически обыгрываемый обмен ролями, Эдвард добавил: 'Даже Бог не в состоянии поменять прошлое'. Ты как-то мне это сказал, убеждая простить Джорджу предательство, помнишь? Данная истина до сих пор крепка, Дикон'.

Какое-то время Ричард молчал. 'Должен признаться, Нед. Когда я тебе сказал, что начал задумываться, не сходит ли Джордж с ума, я не осознавал, насколько мое предположение основательно. Думаю, я больше внимания уделял получению решений. Но сейчас все сильнее и сильнее склоняюсь к уверенности, - это правда. Разумный человек не творит совершаемых им поступков. А если так, - он не может отвечать за свои действия'.

'Готов согласиться с тобой, Дикон. Любой другой благодарил бы Господа постом за возвращение Анны целой и невредимой, ведь я угрожал отправить его на эшафот, случись с ней что-то. Но Джордж... Будь я проклят, раз он не видит себя оправданным, заявляя, якобы мы обязаны просить у него прощения за сомнения в его словах! Повторяю тебе, Дикон, он не заслуживает доверия!'

При этих словах Ричард поднял взгляд, - глаза молодого человека поражали сгустившимися тенями. 'Верю', - горько ответил он. 'Именно по этой причине я не стремлюсь с ним увидеться, Нед. Мог бы тебе сказать, что Джорджа не надо винить за совершенные подвиги, но встретиться лицом к лицу... Я тут себе не доверяю'.

Эдвард кивнул. 'Время от времени на меня тоже находит подобное чувство! Знаешь, что он уперся, отказываясь одобрять твой брак? Настаивает на праве опекунства над Анной, основываясь на ее возрасте и родстве с Изабеллой. Мягко говоря, все это опирается на право земельного владения! Надеюсь, смогу осадить нашего братика, если надавлю на него достаточно сильно. Но маневры займут некоторое время, Дикон. Тебе придется потерпеть, парень'.

'Как долго потерпеть?'

Эдвард задумался. 'Точно ответить не могу', - несколько уклончиво сказал он, - 'но, предполагаю, тебе лучше не совершать оглашения в церкви раньше завершения новогодних праздников'.

'Я не собираюсь уступать Джорджу', - резко произнес Ричард. 'Не Джорджу, Дикон...мне. Сложно держать вас обоих на острие меча. То, что ты прав, а он - нет, - ничего не меняет. Ты уже рассказал мне, что Анну от отвращения перекручивают претензии Джорджа на земли ее семейства. Нужно время, чтобы воззвать к его разуму. Проклятие, Дикон, я не многого прошу. Ты не мог надеяться жениться прямо сейчас, в любом случае, потребуется ходатайствовать о разрешении союза перед Святым Престолом из-за вашего двоюродного родства'. Эдвард перевел дух и прибавил: 'Кроме того, задержка способна послужить твоим интересам и иным образом, предоставляя время для залечивания нанесенных Ланкастером ран'.

Голова Ричарда дернулась. Первым побуждением быть растолковать брату, что не надо вмешиваться туда, куда не просят, но слова истаяли на губах. Обнимая Анну в субботу днем в комнате на постоялом дворе Альдгейта, он был уверен в победе над призраками ее прошлого. Двумя неделями позже Ричард осознал ошибку и то, что дело обстояло не так просто. После вдумчивой паузы юноша осторожно произнес: 'Не стану отрицать, у Анны есть некоторые грустные воспоминания. Но почему ты считаешь, что она до сих пор мучается из-за них?'

Эдвард изогнулся в кресле, выглядывая из окна, он поднял руку, чтобы защитить глаза от утреннего света. 'Потому что она не обладала запасом времени для забвения. Шрамы на душе лечатся значительно медленнее, чем шрамы на теле...особенно, когда мы говорим о женщинах и ранах, нанесенных в постели'.

У Ричарда не было возможности ответить, так как в этот момент в комнату под надзором нескольких издерганных нянек ворвались дочери Эдварда. Бесс и Мэри сразу начали спорить, кто из них устроится на отцовских коленях, а маленькая Сесилия прильнула к спинке кресла и потянула его за руку.

Ричард с интересом наблюдал. Маленькие дочки брата были прелестными детьми, казалось, незатронутыми суровым испытанием оставившими семимесячное пребывание в убежище. Юноша знал, по мнению его матери, Нед слишком многое прощал девочкам, и согласился, - ни он, ни кто-либо из братьев и сестер, никогда бы не осмелились приветствовать батюшку как взбирающиеся по Эдварду малявки. Но также он знал, что никто из отпрысков герцога Йоркского не любил его, как эти девчушки любят Неда.

'Тише, Бесс, тише! Умерь свои визги...не вопи...у меня голова чудовищно раскалывается!'

Хихикая, они потихоньку утихли. Проиграв Бесс, Мэри подошла и одарила Ричарда объятием и влажным автоматическим поцелуем. Внешне девочка очень сильно походила на мать, но ее светло-зеленые глаза озарялись теплотой, ни разу не замеченной им у Елизаветы Вудвилл. Ричард обхватил племянницу за спину, пододвинувшись и освободив ей место на подоконнике рядом с собой.

Эдвард отослал нянек. Его брат привык, что обычно тот находит время для своих детей даже в самые загруженные дни. Как и годы назад, когда Нед каким-то образом его выкраивал, посвящая восхищенному младшему.

Воспоминание заставило Ричарда улыбнуться. Встав, он помог Сесилии