Ижицы на сюртуке из снов: книжная пятилетка - Александр Владимирович Чанцев

для этого надо ничем другим не заниматься, а вот это уже не выходит). Но в среднем страниц 200 в день (точнее, вечер-ночь) вполне получается. Когда-то больше, когда-то меньше. (Считаю только бумажные страницы, их считать легче, за электронными не уследишь.) – Вообще-то, разумеется, гораздо лучше вдумчиво отдаваться каждой книге. В такой гонке и спешке ничего ни хорошего, ни глубокого нет. Если уж говорить о том, что, по моему разумению, «нужно», то – неохватного всё равно ведь не охватишь – я бы сказала, что нужно насущное, то, что реально отвечает на внутренние запросы. Такая экстенсивность ни к чему, кроме поверхностности, кроме разлетания внимания в несобираемые стороны, не ведёт. Просто – и по работе приходится (а я радостно за это хватаюсь), и страсти раздирают: и то, и это хочется присвоить. Но, по большому счёту, это, конечно, не дело. В общем, простая суета: есть ведь и суета познания, и даже, резче говоря, – блуд познания: флирт со знанием не то что даже без серьёзных обязательств перед ним, а без самой возможности их. Знаешь, что никак не отработаешь, даже качеством собственной личности на это знание не ответишь: для того, чтобы вырастить качественную личность, тоже ведь нужна медленность.

Да, в третьем томе вашей предыдущей «американской» книги «Примечания к ненаписанному»[186] вы пишете о негативных аспектах запойного чтения: «многочитающий – несомненный агрессор. Пожирание книг – экспансия, разрастание (в идеале – неконтролируемое и беспредельное, – уж не патологическое ли?) области “своего”»… Про суету. Ваша последняя книга выросла из записей в ЖЖ, в книге вы рефлексируете феномен дневниковости. Сейчас ФБ активно потеснил, если не скинул с корабля современности ЖЖ, как не жаль. Как вы воспринимаете обе эти «платформы»?

Прежде всего как площадку для коммуникации и для получения информации – о том, какие книжки выходят, какие литературные мероприятия случаются, вообще о том, что люди думают и чувствуют и какие у них бывают жизни. (И ЖЖ, и ФБ принесли мне много хороших собеседников, которых иначе не было бы никаких шансов встретить, а некоторые из них стали авторами нашего журнала «Знание-Сила».) Вообще, они сильно расширили мне горизонты. Кроме того, оба этих – как сказать? ресурса? – научили меня быстро писать, во-первых, в режиме импровизации, во-вторых, коротко и сразу по делу (тут смайл, ибо многое всё же не по делу, а по прихоти момента). ЖЖ люблю больше – за то, что там удобно хранить написанное и находить то, что написано давно. А ФБ – как стремительно исчезающий черновик.

Каюсь, я уж сама не помню, что понаписала в тех давних текстах, вошедших в «Примечания», но, как ни удивительно, с мыслью об агрессии многочтения и о патологичной экспансии своего ох как согласна, – причём, кажется, с возрастом и осознанием-прочувствованием ценности смирения – всё больше.

Очень давно и очень много дискутируется о толстых журналах, которые должны были, как Бог у Ницше, умереть (главный редактор «Нового мира» А. В. Василевский даже называл дату – 2016, год, когда потонет в Лете «Титаником» очередная программа федерального финансирования). А какую нишу занимают научно-популярные (формулировка немного смешная, на мой взгляд, – наука может и должна быть наукой, а не попсой – но иной, кажется, нет?) журналы, пришедшие еще из Советского союза, – «Знание-Сила», «Наука и жизнь», «Популярная механика»? Кто их читатель? Как живется «Знанию-Силе», где вы работаете?

Наука, конечно, должна быть наукой, а не попсой, но важно, чтобы люди, не занятые наукой профессионально, имели возможность понять хотя бы в общих чертах, чем и почему она занимается, иначе есть большой риск сужения их мировосприятия и отторжения науки общекультурным телом, а там и отмирания. Мне кажется важным, кроме того, – как для самой науки, так и для культуры в целом – чтобы люди воспринимали науку не только в её утилитарных смыслах, чтобы сохранялось чувство ценности поиска истины как человеческого предприятия, понимание человекообразующего смысла стремления к истине.

О «Науке и жизни» и «Популярной механике» не знаю, об этом надо бы их спросить, – а о «Знание – Силе» как раз знаю. (Кстати, мы – журнал не очень толстый, там всего около 130 страниц, – соответственно, прогнозы о гибели «толстяков» вполне могут к нам не относиться!) При нынешнем обилии изданий, с одной стороны, профильных, с другой – ориентированных на массового читателя, – необходимо издание, которое, в известном смысле, находилось бы в центре всего этого, наводило бы мосты между разными культурными областями. Вот именно это и старается делать наш журнал. Соответственно, его нишу я бы обозначила как посредничество: между разными культурными областями, во-первых, и между наукой и общекультурным сознанием – во-вторых. Мы рассматриваем науку как важную часть культуры – и как силу, формирующую, воспитывающую человека. Как и в шестидесятые годы, когда журнал обрёл черты, во многом действующие и по сей день, нам интересна наука в её общечеловеческих аспектах, «гуманитарных смыслах». Правда, мы уже не верим в неё так безоглядно, как пятьдесят лет назад – мы научились видеть её как проблематичную человеческую деятельность, – никак не единоспасающую, но очень важную.

Поэтому на вопрос, кто наш читатель, я бы ответила – каждый, кому интересно то, что происходит за пределами его профессиональной области, и кому небезразлично, чем и почему занимаются сейчас интеллектуалы.

Смыслом и сверхзадачей нашего журнала я бы назвала поиск общечеловеческих смыслов специального. В «Знание – Силе» «запрограммирован» максимально широкий тематический диапазон, охватывающий, в пределе, «все» науки, как существующие, так и имеющие возникнуть в будущем – от астрофизики и географии до археологии и лингвистики. То есть, принимаются, по идее, материалы по любой из этих наук, если только они написаны интересно и общепонятно, в режиме разговора с заинтересованным, но не имеющим специальных знаний человеком (о математике – для филологов, об истории – для физиков). Как учила меня в своё время моя наставница в профессии Ирина Владимировна Прусс, когда я, сочиняя текст про что-нибудь умное, городила науковидные конструкции, – «Напиши мне письмо и оторви обращение».

Понятно, что необъятного не обнимешь, и всего этого без объединяющей конструкции просто не вместить ни в читательское, ни в редакторское восприятие. Объединяющая же конструкция, она же и главная тема «Знание – Силы» её лучших лет, на которой держатся и из которой следуют все прочие темы – это чувство связи: разных областей бытия друг с другом и всего бытия в целом – с человеком.

Мне нравится вот какая формулировка: нам интересны общие корни человека и мира и те смыслы, которые объединяют, во-первых, разные науки, во-вторых, науку в целом