Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй - Ланьлиньский насмешник

— Вот и прекрасно! — сказал Симэнь. — Вели ему завтра зайти.

Пока они говорили, вошли певцы Ли Мин, У Хуэй и Чжэн Фэн. После земных поклонов они встали сбоку. Немного погодя явились музыканты и потешники. Во флигеле был накрыт стол, где их покормили вместе с певцами.

В дверях показался солдат-посыльный с приказом в руке.

— Певицы доставлены, — докладывал он. — Одна Чжэн Айюэ не явилась. Хозяйка говорит, придет, как только соберется. В богатом доме, говорит, задержалась. Ци Сян, Дун Цзяоэр и Хун Четвертая переодеваются.

— Это еще что за новости! — возмутился Симэнь, узнав о неявке Чжэн Айюэ. — Почему это она не идет?

Он кликнул Чжэн Фэна.

— Почему твоя сестра не является, когда ее зовут, а? — спросил он певца. — Это правда, ее у Ванов задержали?

Чжэн Фэн преклонил колени.

— Мы живем отдельно, — говорил он. — Я не знаю, где она.

— Если ты к Ванам петь ушла, — говорил Симэнь, — думаешь, оттуда тебя никто и вызволить не посмеет, да?

Симэнь вызвал Дайаня.

— Забери двоих солдат и с моей визитной карточкой ступай к императорской родне Ванам, — наказывал он. — Увидишь господина Вана, скажи: у хозяина, мол, гости собрались, и Чжэн Айюэ обещала прийти. Хозяин, скажи, просит ее отпустить. Если же она откажется, арестуйте ее хозяйку и заприте в сторожку. Они у меня узнают, как от приглашения отказываться, проклятые! — Он обернулся и Чжэн Фэну. — А ты с ним ступай!

Певец не посмел ослушаться и вышел вместе с Дайанем.

— Брат! — обратился Чжэн Фэн к Дайаню. — Ты иди в дом, а я на улице обожду. Наверно, ее господин Ван пригласил. Должно быть, там еще. Прошу тебя, брат! Если ж она дома, уговори, чтобы сейчас же шла, ладно?

— Если у Ванов, я визитную карточку подам, — говорил Дайань. — Ну, а если дома отсиживается, тогда сам ступай и с мамашей своей поговори. Скажи, чтоб сейчас же одевалась. Вместе пойдем, а я перед батюшкой за нее замолвлю слово. Все обойдется. Вы еще не знаете, какой у нашего хозяина характер. Ведь он тогда у господина Ся с ней договорился. Теперь его, конечно, зло взяло.

Чжэн Фэн пошел в дом. Дайань с обоими солдатами и посыльным проследовали за ним.

Между тем Симэнь, отправив Дайаня с Чжэн Фэном, подсел к Боцзюэ.

— Вот до чего дошла эта негодяйка, потаскуха! — возмущался Симэнь. — Она, видите ли, там где-то поет, а я зову, и ухом не ведет.

— Мозглявка! Ничтожество! — поддакивал Боцзюэ. — Пустая голова! Ей, брат, и невдомек, кому она перечит.

— А мне показалось, она смышленая, — заметил Симэнь. — Так с гостями тогда болтала. Ну и решил позвать, посмотреть. Так она, пожалуйте, выкинула номер.

— Но сегодня ты собрал певиц высшего ранга, — заверил его Боцзюэ. — Сливки, можно сказать. Лучше и не найти.

— А вы Айюэ не видали? — спросил Ли Мин.

— Мы у нее с батюшкой как-то пировали, — объяснял Боцзюэ. — Тогда она была совсем еще молода. А потом не видал. Не знаю, какая стала.

— Она недурна собой, — продолжал Ли Мин. — Только чересчур красится. Поет неплохо, но до Гуйцзе ей далеко. Ей бы надо судьбу благодарить, что позвали, а она…

Появился Ху Сю.

— Господину Цяо все рассказал, — доложил он. — Жду ваших распоряжений, батюшка.

Симэнь велел Чэнь Цзинцзи принести из дальних покоев пятьдесят лянов серебра, а Шутуну — писать письмо. Запечатав пакет, он наказал посыльному завтра с утра отправляться в путь.

— Вместе на таможню пойдете, — распорядился он. — Господина Цяня попросите как следует, чтобы поснисходительнее был.

Цзинцзи передал серебро Ху Сю.

— Я у дяди Ханя переночую, — сказал он и забрал с собой пакет.

На другой день рано утром они отправились вместе на таможню, но не о том пойдет речь.

Вдруг послышались голоса отгоняющих с дороги зевак.

— Их сиятельства господин Лю и господин Сюэ пожаловали, — объявил Пинъань.

Симэнь поспешно оделся в парадное платье и вышел им навстречу в большую залу. После взаимных приветствий гостей провели в крытую галерею и предложили снять расшитые драконами халаты. Они сели в большие кресла для почетных гостей. Пониже расположился Боцзюэ, подсевший рядом с Симэнем.

— А кто этот господин? — спросил придворный смотритель Сюэ.

— Вы встречались у меня в прошлом году, — отвечал Симэнь. Это мой старый друг, брат Ин Второй.

— А! Почтенный господин Ин, который так славно потешал нас тогда? — припомнил Сюэ.

— Он самый, ваше сиятельство! — подтвердил, кланяясь, Боцзюэ. — У вас превосходная память.

Подали чай. После чаю появился Пинъань.

— От начальника гарнизона господина Чжоу прибыл посыльный, — объявил он. — Говорит, у них пир, поэтому задерживаются. Извиняются и просят не ждать. Вот визитная карточка.

— Знаю, — сказал Симэнь, пробежав глазами карточку.

— Кто это задерживается, позвольте вас спросить, почтенный господин Симэнь? — поинтересовался Сюэ.

— Чжоу Наньсюань, — отвечал Симэнь. — У них тоже пир. Не будем его ждать, господа. Он прибудет попозже.

— Мы ему место оставим, — предложил Сюэ.

Сзади кресел Лю и Сюэ появились слуги с опахалами.

Вошел Ван Цзин и протянул две визитные карточки.

— Господа сюцаи прибыли, — доложил он.

Симэнь взял карточки. На одной значилось: «Ваш ученик Ни Пэн», на другой — «Ваш ученик Вэнь Бигу». Это сюцай Ни пришел рекомендовать своего однокашника. Симэнь поспешил их встретить. Одеты они были как ученые. Симэнь обратил внимание прежде всего на Вэнь Бигу. Было ему не больше сорока. Ясный взгляд, белые зубы, тремя клинышками свисавшая бородка. Словом, приятной наружностью, приветливым и общительным характером он сразу как будто располагал к себе. Оставалось неясным, что таится за этой внешностью.

Вот строки, так метко его характеризующие:

Талантов у него, конечно, куча.Он непотребных мест поклонник жгучий,О почестях, о славе не мечтает,Возвышенных стремлений не питает.Похоронив тщеславные мечтанья,Он жалкое влачит существованье.Ученость для него весьма приятна:Спихнул ее — Конфуцию обратно!А что до просвещения народаИль процветанья собственного рода —Все эти устремленья и другиеНамеренья, не менее благие,Он, искренний противник всякой фальши,Раз навсегда забросил — и подальше!Он тянется к невеждам да гулякам,Раб удовольствий, до красоток лаком,Охоч до кругляков с дырой — до денег,И честь и совесть позабыл, мошенник.В высокой шапке, препоясан чинно, —Ни дать ни взять порядочный мужчина, —Людей не замечая, восседает,Он на пирах охотно рассуждаетО том о сем, касаясь тем высоких,Понятиям его весьма далеких.Он каждые три года неотступноПытается экзамен сдать, но тщетно![891]Все не везет ученому — и крупно:У, так его невежество приметно!Ему не сочинения писать бы,А чарку из руки не выпускать бы,Готов оставить свет и суету,Но отставным министром жить в скиту.

Симэнь провел обоих ученых в большую залу, где каждый из них вручил хозяину скромные подарки и пожелал долголетия. После взаимных приветствий гости и хозяин заняли свои места.

— Давно был наслышан о ваших высоких талантах, глубокоуважаемый господин Вэнь, — обратился к нему Симэнь. — Позвольте узнать ваше почтенное прозвание.

— Вашего ученика зовут Бигу — Понуждаемый древностью, — отвечал Вэнь, — второе имя Жисинь — Ежедневно обновляющийся, по прозванию Куйсюань — Стремящийся вверх.

— Почтенный господин Куйсюань, — продолжал хозяин, — разрешите вас спросить, где вы учились и каков предмет ваших изысканий.

— Ваш бесталанный ученик состоит в штате областного училища, — объяснял Вэнь. — Начал исследование «Книги перемен».[892] Давно слышал о вас, ваше сиятельство, но никак не решался засвидетельствовать свое почтение. Только после того, как мой друг со школьных лет Ни Гуйянь поведал мне о вашей милости, я, наконец, осмелился нанести вам визит и счастлив поздравить вас с днем рождения.

— Мне очень пред вами неловко, почтеннейший сударь, — говорил Симэнь. — Мне бы первому следовало выразить вам свою признательность, но я человек военный, потому груб и несведущ в тонкостях словесности и этикета. У меня некому писать письма и послания. На свое счастье, я повстречался у сослуживца с почтенным господином Гуйянем, который очень высоко отзывался о вашей милости. Я имел намерение обратиться к вам, но вы, почтеннейший сударь, изволили явиться собственной персоной. Я бесконечно обязан вам за такое внимание и не нахожу слов для выражения благодарности.

— Помилуйте, милостивый государь! — отвечал Вэнь. — Вы преувеличиваете мои способности, уверяю вас.