Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

вздымались к голове и теребили волосы. По моей команде он открыл фургон и я, убедившись, что там ничего нет, тщательно осмотрел в угрюмом молчании и всю машину. Ничего не обнаружив, повернулся к Музаеву.

– Как это произошло?

Чеченец поднял руку к горлу и силой помял его, как будто хотел размять и прочистить, несколько раз хрипло кашлянул и отвернул лицо в сторону, но я успел увидеть скатившиеся слёзы из глаз. Я не торопил, а справившись с собой, он хриплым голосом рассказал.

– Вчера днём, над деревней пролетел один единственный ваш самолёт и скинул всего одну только бомбу, которая попала в дом моего брата. Там жила и моя семья, которую я завтра хотел перевезти сюда. Полностью погибла семья брата, брат, моя жена и пятеро моих детей. Пришёл из Алхазурово знакомый, рассказал, что никто не может собраться с духом, чтобы собрать всё, что осталось от моих. Просят, чтобы я сам пришёл и соскрёб их со стен. – Музаев стиснул зубы и со свистом втянул в себя воздух. – Помогите, товарищ майор, я сейчас бы собрал останки, к вечеру вернулся обратно и похоронил их на кладбище.

Я тяжело вздохнул. Придётся помочь: – Ладно, поехали. Только сразу же хочу предупредить: попробую договориться, но если начальник поста упрётся, то давить на него не стану. Всё-таки он офицер другой части.

Мой БРДМ, сзади голубой фургон через полчаса подъехали к блок-посту 166 бригады, который расположился в пятистах метрах от окраины Алхазурово и перекрывал дорогу. Представившись старшему лейтенанту комендантом соседней деревни, в нескольких словах объяснил ситуацию и попросил пропустить машину через его пост. Начальник поста внимательно посмотрел на меня, потом на стоявших в отдалении Рамзана и Музаева.

– Нет, пропускать никого не буду.

Сделал ещё одну попытку нажать на старлея, и добился лишь частичного решения вопроса: он согласен пропустить чеченца одного, но без машины. На большее он не шёл. Пожав плечами, я отошёл к чеченцам.

– Начальник поста согласен пропустить, но без машины, – Музаев сверкнул глазами, а Рамзан возмущённо всплеснул руками.

– Борис Геннадьевич, я пойду поговорю с ним тоже, – Рамзан решительно направился к старшему поста и, возбуждённо размахивая руками, начал его уговаривать. Некоторое время я наблюдал за ними, потом повернулся к Музаеву.

– Когда похоронишь, наверно, в лес уйдёшь – мстить?

Чеченец тяжело вздохнул и с тоской произнёс: – А что мне остаётся делать?

Через пять минут вернулся Рамзан и сокрушённо развёл руками: – Только пешком, машину не пропускает.

– Ладно, – Музаев принял решение, – я пойду так. В деревне возьму машину и к вечеру вернусь обратно. Ты, Рамзан, машину отгони и могилы подготовь. Спасибо командир, что не отказался мне помочь, – Музаев повернулся и подошёл к старшему лейтенанту. Я знаком остановил Рамзана, а сам поспешно подошёл к офицеру и чеченцу, чтобы если у Музаева сейчас сдадут нервы не допустить конфликта.

– Сынок, – чеченец вперил тяжёлый взгляд в офицера, – многое хочется тебе сказать, но ты не поймёшь сейчас…. Может быть, поймёшь, когда будешь постарше. Скажу только одно – не дай бог тебе такого горя, как у меня. – Музаев махнул рукой и повернулся ко мне.

– Спасибо, товарищ майор, вас и ваших я не трону, – он развернулся и понуро побрёл в сторону деревни. Дождавшись, когда он скроется среди домов, мы развернули машины и поехали в сторону Лаха-Варанды.

В штабе, куда я приехал после того, как расстался с Рамзаном, царило оживление: из Екатеринбурга позвонили и сказали, что через два дня вылетает борт с заменой для офицеров и прапорщиков полка – всего около ста восьмидесяти человек. Все бегали и суетились, подписывали акты списания и другие необходимые документы для передачи подразделений. На всё это я смотрел спокойно и слегка свысока, так как уже знал, что заменщика мне не нашли и когда найдут тоже неизвестно. Прокрутившись целый день в штабе и в подразделениях обеспечения, я совершенно забыл про Музаева и вспомнил только когда возвращался к себе после совещания, увидев на кладбище напротив мечети, толпу чеченцев человек в сорок, которые опускали в могилу останки семьи Музаева, сам он стоял среди громко причитающих женщин и, комкая в руках фуражку, смотрел на то, что осталось от близких. Услышав звук двигателя, все обернулись и стали недобрыми глазами смотреть на меня, сидящего на броне БРДМа. Женщины прекратили причитать и тоже уставились на меня мокрыми и дикими глазами. Если бы взгляды могли убивать или зажигать, то я бы не проехал живым и десяти метров, а так словно плыл по воздуху, не чувствуя под собой машину, под этими ненавидящими взглядами, которые буквально пронзали меня и только скрывшись за деревьями смог перевести дыхание.

Только успел задремать, как меня разбудили. Перед кунгом стояли неразлучные особисты Саня и Костя, а на дороге виднелось БМП, на котором они приехали.

– Здорово…

– Здорово… Блин, не могли что ли попозже приехать. А то опять до ночи хрен заснёшь. У меня уже хронический недосып, – недовольно пробурчал я, вяло здороваясь с неожиданными гостями – Чего приехали?

– Боря, на пенсии отоспишься…., – весело и в лад заржали особисты.

– Ага, до пенсии дожить ещё надо. Ладно, пенсия неизбежна, как крах империализма. Пошли, налью, наверно за этим ко мне заехали?

Особисты довольно заулыбались и с готовностью присели за стол, а когда выпили и слегка закусили, Саня ткнул пальцем в стоявшее наверху дороги БМП: – И выпить заехали и дело сделать надо. Видишь, душара связанный на БМП?

К БМП я не приглядывался и только сейчас обратил внимание на действительно связанного человека на боевой машине пехоты, да ещё с грязным мешком на голове.

– Взяли душару… И он среди боевиков имеет некий вес и авторитет. Но его отряд находится в натянутых отношениях с другим, соседним отрядом и мы хотим спровоцировать между ними разборки. Если повезёт, то пусть и постреляют друг в друга. И нам нужна твоя помощь, – Саня замолчал и многозначительно посмотрел на кружку.

– Чем смогу – тем помогу. А что надо? – Плеснул понемножку водки по кружкам. Выпили и особисты вывалили на меня свой план.

– Грохнуть надо духа. Тело потом подкинем на территорию того отряда и пусть они думают на своих недругов и разбираются между собой…. Вот такой план.

– Ну, так грохните…. Какие проблемы? – Я неожиданно для себя вскипел и в сильном раздражении заявил, – а если вы хотите, чтобы это я сделал – то пошли вы на х….. Я вам что – палач? Каратель? Я нормальный офицер. В бою кого угодно завалю и