Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

начал, говоря по-чеченски, представлять меня старикам, которые с достоинством протягивали и пожимали руку, внимательно оглядывая меня. Закончив процедуру представления, Рамзан указал мне на свободное кресло и предложил сесть рядом со стариками.

– Рамзан, садиться не буду: не тот возраст, чтобы сидеть рядом с уважаемыми людьми. Если все собрались, то давай начнём.

Глава администрации готовно кивнул головой: – Борис Геннадьевич, вы только не обращайте внимания на то, что я сейчас буду говорить с жителями на чеченском языке: я им объясню о целях и задачах федеральных войск, представлю вас и в нескольких словах расскажу о ваших требованиях, которые мы обсуждали с вами, а потом предоставлю слово вам.

Я кивнул головой, соглашаясь с этим сценарием, и Рамзан начал говорить. Неясный гул, который шёл от толпы во время знакомства со старейшинами, сразу же смолк и толпа, придвинувшись ближе к крыльцу, стала внимательно слушать своего представителя. Но, по мере того, как Рамзан говорил, в гуще людей сначала возник лёгкий шёпот, шелест голосов, который всё более и более стал возрастать, превратившись в грозный гул, и Рамзану пришлось напрячь свой голос, чтобы перекричать возникшее возмущение. Если присутствующие мужчины лишь сдержано обменивались впечатлениями и подчёркнуто держали нейтралитет, то женщины что-то визгливо кричали по-чеченски и решительно проталкивались вперёд, вскоре заполонив всё пространство перед крыльцом, оттеснив в сторону мужчин. Теперь между мной и разъярёнными женщинами стоял только Рамзан, красный от гнева он продолжал кричать, пытаясь усмирить этих фурий, но постепенно, под натиском гневных женщин он отступал вверх ко мне.

Со стороны, может быть, я казался внешне спокойным, внимательно поглядывающим на происходящее, но внутри меня шла лихорадочная работа мысли в поисках выхода из создавшегося положения. Не было сомнения, что данную ситуацию спровоцировали подговоренные, может быть подкупленные боевиками жители деревни, негативно настроенные к русским. И если сейчас решительно не прекратить истерию среди женщин, то мне живым не выбраться с митинга. Острой жалостью промелькнула мысль о сданном в марте на склад пистолете: сейчас его можно было бы выхватить из кобуры и разрядить обойму в воздух, тем самым охладить пыл этих дьяволиц. Можно конечно запустить вверх красную ракету, но я её хотел использовать для других целей. Ещё раз оглядел колыхающее море голов, кинул взгляд на свой БРДМ, где суетился Карпук, а Кирьянов нагнулся в люк и что-то туда кричал. Потом он с Карпуком мигом перебрались за башню, которая быстро крутанулась в сторону толпы, пулемёты немного приподнялись вверх и воздух расколола оглушающая очередь из КПВТ. Толпа как бы присела в испуге и мгновенно смолкла, над площадью повисла тяжёлая тишина, а женщины сразу же отхлынули от крыльца. Головы всех, как по команде повернулись в сторону БРДМа, где Кирьянов и Карпук поднялись из-за башни и, демонстративно поправляя автоматы, снова уселись перед башней, как бы говоря, что стрельбы больше не будет.

Незаметно переведя дух, я повернулся к Рамзану, который уже стоял за спинами стариков, спокойно наблюдавших за происходящим.

– Рамзан, из-за чего такой шум?

Глава администрации, успокаивающе махнул мне рукой и в течение двадцати секунд быстро переговорил со стариками, потом подошёл ко мне.

– Люди возмущены тем, что они ограблены. У многих дома вычищены подчистую и им даже не на чем приготовить пищу. Возмущены, что к этому во многом причастны федеральные войска. Ну, а вы представитель этих федеральных сил, вот они и высказывали своё возмущение в ваш адрес.

– Ничего себе, высказали возмущение: ещё немного и нас с тобой бы растерзали. Давай объявляй, что слово предоставляется коменданту.

Рамзан вышел вперёд и по-чеченски хрипло прокричал несколько слов, одно из которых было «комендант».

Сделав пару шагов вперёд, встал на край крыльца и обвёл сотни и сотни обращённых ко мне лиц. Толпа была спокойна, как будто и не было моря страстей пару минут назад. Женщины прятали свои лица и глаза под платками, опасливо косясь и оборачиваясь в сторону БРДМа, а мужчины смотрели прямо на меня, не скрывая, в основном, своих недружелюбных взглядов. Правильно говорят – «Чеченцы понимают только сильного» – вот с позиции сильного и буду с ними разговаривать.

– Я назначен к вам комендантом, но это не значит, что я теперь буду решать ваши проблемы: искать пропавших коров, разбираться с водой, доставкой продуктов, заниматься больными, мирить поссорившихся. Для этого у вас есть глава администрации и уважаемые жители деревни,

– плавным движением показал рукой на Рамзана и стариков, – У меня и у моего подразделения, которое находится у входа в деревню и вон там в лесу, другая задача. Я отвечаю за безопасность передвижения подразделений федеральных сил в районе: от перекрёстка дорог Старые Атаги – Алхазурово и до туберкулёзного диспансера. В этот район входит и Лаха-Варанды.

– Я знаю, что в трёх километрах отсюда в Алхазурово стоит отряд боевиков в двести человек, вон там на горе, – показал рукой на вершину горы, – позиции боевиков, которые наши подразделения пока не могут взять, но всё равно возьмут. Добьём артиллерией и возьмём. Пионерский лагерь, рядом с деревней тоже контролируется боевиками: у меня просто сейчас нет сил его зачистить. Но я чётко вижу, что по моим солдатам стреляют именно из пионерского лагеря, а не из деревни. В противном случае, тогда бы я с вами разговаривал совершенно по другому. Я знаю, что сегодня ночью из Алхазурово в деревню приходили боевики и склоняли вас на провокацию во время проведения митинга, даже знаю к кому приходили…, – последние слова кинул в толпу наобум, лишь только предполагая, замолчал и повернулся к Рамзану. Но тот только развёл руками: типа, а что я могу с этим поделать.

– Ладно, на первый раз прощаю это, но предупреждаю, если контакты будут продолжаться – эти люди будут арестованы и переданы в особые отделы, а там разговор короткий. Я не собираюсь патрулировать окраинные улицы около леса или устраивать там засады. Если вы хотите жить в мире со мной, то сами договаривайтесь с боевиками, чтобы они не совали свой нос на мою территорию. У вас в деревне достаточно мужчин, чтобы они там стояли и не пускали их деревню. Но сразу хочу сказать и жестоко предупредить: если в моём районе будет даже небольшое нападение на моих солдат, на проходящие машины, не дай бог, кто-то будет ранен или ещё хуже убит, то деревня будет наказана. У меня в подразделении сто тридцать пять ракет и после каждого нападения я буду расстреливать ваши дома. У нас в библии тоже написано – «Око за око. Зуб за