Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

зуб». Так что не обессудьте. А теперь посмотрите. Видите тот сарай на горке? – Я достал из-за голенища сапога ракетницу и решительным жестом ткнул ею на присмотренный мною заранее сарай, – вот посмотрите, что с ним сейчас произойдёт.

Поднял вверх ракетницу и запустил в чистое и жаркое небо красную ракету, моля бога, чтобы экипаж противотанковой установки не спал. Но нет, прошло пятнадцать томительных секунд, со стороны блок-поста послышался звук выстрела, а ещё через пару секунд ракета появилась над деревней и стремительной тенью пронеслась несколько в стороне от толпы. Многие её увидели и закричали, тыча пальцами в небо и провожая её взглядами. На какое-то мгновение я пожалел, что сейчас нет свидетелей этого выстрела с полка, которые бы сотворили ещё одну легенду о противотанковой батарее. Ракета пронеслась над деревней и воткнулась в гнилые и дряхлые стены сарая, легко проломила их и ярко-красной вспышкой взорвалась внутри. От взрыва стены и крыша одновременно полетели в разные стороны, уже в полёте разламываясь на более мелкие куски и отдельные доски, поражая и ломая молодые деревца, росшие вокруг сарая. Через несколько секунд, когда рассеялся дым, взглядам толпы предстали жалкие остатки былого сооружения. Это был красивый и впечатляющий взрыв. Ошеломлённые результатами взрыва, люди повернули ко мне лица и в глазах их я увидел растерянность.

– Это произойдёт с любым вашим домом, после каждого нападения боевиков в моём районе. Я думаю, хорошо и наглядно вам продемонстрировал, что будет. Следующее: в деревне вводим комендантский час – после двадцати часов вечера и до восьми часов утра из деревни никто не имеет право выходить. Это распространяется и на улицу, по которой проходит дорога. Внутри деревни перемещения не запрещаю. Если кто-то этот приказ нарушит и будет задержан вне деревни, с тем я поступлю по законам военного времени – расстрел на месте, как пособника боевиков. – При последних моих словах в толпе опять возник неясный гул и движение, а вперёд выскочила растрёпанная в гневе женщина и визгливо, на хорошем русском языке закричала.

– Какой комендантский час? Какие двадцать часов? Да вы нас ограбили, во всей деревне вряд ли найдёте хотя бы одни часы. Вы мародёры и Аллах вас всех накажет…, – она что-то ещё кричала, пытаясь возбудить толпу, но по знаку Рамзана из толпы выскочил её муж и ещё несколько женщин, которые быстро утащили истеричку обратно в гущу людей. Дождавшись, когда восстановиться порядок, я продолжил: – Насчёт мародёрства и воровства, это не ко мне. Мы с вашим главой администрации этот вопрос обсуждали и он прекрасно знает, кто на самом деле воровал. А комендантский час будет: нравиться кому это или нет, но раз у вас часов нет, то в двадцать часов вечера дежурный солдат будет из пулемёта давать очередь из трассирующих пуль над деревней. Поверьте, вы её все услышите и увидите, в восемь часов утра то же самое – конец комендантского часа.

– Борис Геннадьевич, – зашептал мне в затылок Рамзан, – народ спрашивает, скот ведь надо в шесть часов выгонять на пастбище.

– Хорошо, конец комендантского часа в шесть часов утра, но каждый раз пастух прогоняет стадо по пустырю мимо блок-поста. В дальнейшем я сам буду указывать каждый раз, где ему стадо прогонять, – на лице у Рамзана появилось лёгкое удивление, но он промолчал.

– Насчёт мародёрства, здесь я постараюсь вас защитить. Но для этого вы должны все выезды из деревни, кроме одного – у мечети, закрыть баррикадами, лучше всего, конечно, бетонными блоками. У оставшегося свободного выхода установить постоянное дежурство пять – десять мужчин. На ночь этот выход закрывать баррикадой. Если появились мародёры, немедленно гонца ко мне, а я с ними сам разберусь. Ещё один момент, кормить нас стали хуже, поэтому деревня должна ежедневно выделять определённое количество продуктов на моё подразделение: это в основном зелень, мясо, молоко и другое. С Рамзаном я это ещё обсужу более подробно. Не бойтесь, мы вас не объедим. И последнее. Я понимаю что жизнь – есть жизнь: каждый день она преподносит сюрпризы и проблемы, и если они у кого-то внезапно возникнут, то не надо сразу же бросаться ко мне: все решения вопросов через главу администрации, а он мне доложит. В свою очередь хочу заверить, что если у меня будет возможность решить ваши проблемы – я их решу. Если вопросов больше нет – митинг закончен.

Толпа возбуждённо загудела, обмениваясь впечатлениями, и стала расползаться в стороны и исчезать в глубине улиц. Я повернулся к старикам и стал с ними прощаться.

– Борис Геннадьевич, старики говорят, что ты им понравился. У тебя честное, открытое лицо и хорошо держался. – Я молча усмехнулся, приложил руку к головному убору и направился к БРДМу.

– Ну, ты комбат и взвалил на свою шею ярмо, на хрен тебе это нужно? – Встретили меня неодобрительно товарищи.

– Алексей Иванович, Игорь это нужно. Кормить стали хреново, причём как-то резко сразу стало плохо с кормёжкой. А так хоть с питанием батарее налажу дела. И всё-таки думаю, что налаживая контакты с деревней, навязывая свою волю, я поступаю правильно. Хоть какую-то информацию с деревни буду иметь. Другое дело, если бы мы просто встали и зажали блок-постами деревню: информации из деревни никакой и что они там делают и думают – неизвестно. Ладно, разберёмся.

Вечером, в 20 часов я вышел на дорогу и дал длинную очередь из пулемёта трассирующими пулями над деревней – начало комендантского часа. Вернулся обратно к салону, а через полчаса до нас донеслись звуки боя со стороны блок-поста на окраине Алхазурово. С наблюдательного пункта в бинокль попытался что-нибудь разглядеть, но мешала зелёнка. Понаблюдав минут десять, приказал усилить наблюдение и спустился обратно к салону. Минут через десять от наблюдательного пункта прибежал солдат: – Товарищ майор, на опушке зелёнки замечен неизвестный, скрытно пробирается в сторону Лаха-Варанды.

Через тридцать секунд я уже рассматривал в бинокль неизвестного, который действительно крался среди кустарника в сторону деревни, но оружия при нём рассмотреть из-за большого расстояния не смог. Постепенно звуки боя стихли. Лишь изредка доносились одиночные выстрелы.

– Берём, Алексей Иванович, – убрав бинокль от глаз, принял я решение, – Пойдёшь…?

Организовав группу прикрытия, я, Кирьянов, Карпук и ещё один солдат, скрытно пробрались на опушку зелёнки и, рассредоточившись, залегли на пути движения неизвестного.

Три минуты ожидания, зашелестели кусты и прямо на меня выскочил пацан. Лет четырнадцати.

– Стой! Руки вверх! – Неизвестный мгновенно метнулся в сторону и уткнулся в Карпука, который сильным пинком послал его ко мне. От мощного удара пацан упал