Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

– Вот так собаки и стреляют временами, а откуда стреляют засечь не можем, – шёпотом доложили наблюдатели, – мы уже верёвки протянули и время от времени шевелим кусты в стороне, провоцируем на стрельбу – всё равно засечь не можем, слишком тихий выстрел. Но их разговоры слышим постоянно, жалко по-чеченски разговаривают – ничего не понять.

Остаток дня и вечера я, Алексей Иванович и Игорь просидели за столом – мы прощались. Водку даже и не трогали, полтора часа пили чай, а потом перешли в специально оборудованное нами место: типа курилки, но там мы сидели только тогда, когда ели реквизированные фисташки. Из трёх машин, которые мы вывезли, себе оставили половину машины и теперь все, как только выпадала свободная минута ели фисташки. Такая прилипчивая зараза, что остановиться было трудно: мы их назвали – чеченские семечки. Причём, офицеры и прапорщики ели только в одном месте: мы проводили эксперимент – какой слой шелухи получится когда мы съедим все фисташки. Вот тут мы и сидели, щёлкая фисташки, разговаривали, старательно избегая темы завтрашнего отъезда.

Ночь прошла спокойно: Игорь и Алексей Иванович отнесли своё последнее дежурство со своими заменщиками, всю ночь вдалбливая им, как надо себя поставить в коллективе батареи. Утром, когда мы привели себя в порядок и со второго блок-поста приехали Коровин и Мишкин, я усадил всех за стол и завтрак прошёл, несмотря на предстоящую разлуку, весело и непринуждённо. Я тоже смеялся, подымал тосты, желал им хорошего возвращения домой и маялся, не подавая виду. Смотрел на своих товарищей, смотрел на их заменщиков и понимал, что я не смогу сидеть вот так за столом с новыми моими подчиненными – не смогу: они были для меня чужими. Ни что не связывало меня с ними – ни общая радость, ни общие беды и неудачи, через которые нам пришлось пройти в эти месяцы.

В штабе, куда мы приехали, всё кипело. Сюда собрались все, кто мог покинуть позиции и сейчас толпа офицеров и прапорщиков колыхалась на пятачке перед зданием. Строевая часть вынесла столы на улицу и заканчивала выдавать документы отъезжающим. Командир полка стоял у столов в окружение замов – старых и новых, отдавая последние распоряжения. Самое интересное, что вчера заменщики приехали в полк без нового командира полка. Полковник Матвеев по неизвестной причине остался в Моздоке и наш командир Петров принял решение оставить полк на нового зама по боевой подготовке подполковника Есаулова, а сам со всеми ехать в Моздок, выловить там полковника Матвеева и подписать акт передачи полка.

Когда я заходил через ворота, навстречу мне попался прапорщик Линник, который бежал к стоящему недалеко КАМАЗу.

– Сергей ты куда? Я ведь попрощаться с тобой хочу.

Линник приостановился и торопливо кивнул на штаб: – Боря, проходи туда, а через сорок минут я вернусь. Только вот хлеб в третий батальон в последний раз отвезу, – Сергей махнул рукой и пошёл к машине. Замполит, техник, командиры взводов и старшина пошли к столам строевиков получать проездные документы, а я стал прощаться с уезжающими товарищами. Все были весёлые, возбуждённые, переступившими грань, за которой война для них закончилась, а мы оставались. Я прощался с ними и завидовал, мне тоже хотелось ехать с ними и через сутки оказаться дома, но я оставался и самое хреновое, что даже и предположить не мог, когда уеду отсюда. В округе не могли найти мне заменщика – именно противотанкиста. Он мог прийти и завтра, а мог прийти и через месяц или через полгода. Я пробился к командиру и попрощался с ним: – Копытов, держись тут. Как только приеду в Екатеринбург так сразу же начну теребить командование, чтобы тебя и остальных заменить. Так что не переживай, ты не один в таком положении. Бородуле и Князеву тоже замена не пришла.

Колесов стоя рядом, облокотившись на костыль, засмеялся: – Боря, смотри: вон старлей с первого батальона хмурый стоит. Ему вчера заменщик пришёл, а ночью новенького тяжело ранили и замена накрылась.

Я отошёл от командира и стал ходить от одной группы отъезжающих к другой, прощаясь с товарищами. Попытался проститься с зампотехом первого батальона, но Владимир Иванович уже ни на что не реагировал, до того он был пьян. Громко окликнул его, но майор лишь вскинул голову, пытаясь через пелену алкогольного опьянения разглядеть, кто с ним разговаривает и тут же бессильно уронил её на грудь.

Прощание затягивалось, все уже давно позакидывали свои вещи в машины, но командир не давал команды на посадку, так как ждали возвращения прапорщика Линник. Водитель КАМАЗа, молодой солдат, не знал дороги в третий батальон и Линника послали отвезти хлеб в последний раз. Но вот за каменным забором наконец-то послышался рёв двигателя автомобиля, который быстро приближался к воротам. Это был КАМАЗ с хлебом для третьего батальона. Лобовые стёкла отсутствовали, а кабина со стороны старшего машины была в сплошных пробоинах, самого прапорщика видно не было. Автомобиль остановился и двигатель тут же заглох, а водитель, судорожно сжимая баранку руля, расширенными от пережитого ужаса глазами шарился по обращённым к нему лицам и молчал. Первым среагировал новый начальник медицинской службы полка майор Волощук, он подскочил к двери машины открыл её и резко отодвинулся в сторону, от хлынувшей из кабины крови, так её много было.

Иван Волощук начал вытаскивать тело Линника, которое лежало на полу кабины и одновременно нащупывать пульс: – Живой…, живой, носилки давайте сюда.

К машине подскочило ещё несколько человек, помогли осторожно вытащить прапорщика и положить его на носилки. Хоть он и был весь в крови, но когда его проносили мимо меня, то были заметны раны в нескольких местах: в основном живот, правый бок и спина. Санитары занесли раненого в здание полкового мед. пункта и врачи склонились на Сергеем, оказывая ему первую медицинскую помощь.

– Бородуля, срочно вызывай вертолёт и водителя КАМАЗа сюда быстро.

Водителю уже дали глотнуть водки и он несколько пришёл в себя. Более-менее связно начал рассказывать, что произошло. На перекрёстке, где расходилось несколько дорог, Линник, наверно, ошибся и они поехали по другой дороге, считая, что едут в третий батальон, а на самом деле прямиком помчались в населённый пункт Ярышмарды, занятые боевиками. Узкая дорога всё время шла вдоль реки Аргун и развернуться было негде, лишь перед самой деревней небольшой пятачок земли, где было достаточно места для манёвра, что и спасло их от неминуемое смерти. Здесь уже сидели в засаде несколько боевиков, которые и ударили с автоматов, когда КАМАЗ выехал на площадку.