Медные монеты на алтарь предков - Mu Su Li

все они принимали магические лекарства, чтобы изменить свою внешность и поэтому выглядели немного похожими.

Большую часть времени Великий Жрец носил маску, и количество людей, видевших его настоящее лицо, можно было пересчитать по пальцам руки. Даже если кто-то увидит его однажды, в следующий раз они увидят его много, много лет спустя и не сочтут его изменение внешности ненормальным. Кроме того, никто не осмеливался смотреть прямо в лицо Великого Жреца, и большую часть времени, даже когда он носил маску, те, кто разговаривал с ним, смотрели чуть ниже его головы, боясь встретиться с ним взглядом.

Вдобавок жизненные привычки и общая аура Великого Жреца были очень устрашающими и делали его неприступным, так что ни у кого не было возможности обнаружить, что было не так.

Единственное, на что нужно было обратить внимание этим Великим Жрецам, — это переходный период между двумя Великими Жрецами. К тому времени предшественник был бы уже довольно старым, в отличие от его преемника, который был бы молод и подвижен. Когда Великий Жрец достигал среднего возраста, он начинал использовать восковые маски и маски для кожи человека, чтобы контролировать старение своего лица. Когда Сюань Минь взял на себя роль Великого Жреца, его лицо все еще выглядело слишком молодо, и поэтому ему тоже пришлось носить маски, чтобы уменьшить различия между его внешностью и внешностью предыдущего Великого Жреца.

Сначала молодой Сюань Минь из глубокого уважения к своему хозяину делал все, что мог, чтобы подражать своему предшественнику. Но впоследствии, когда Сюань Минь стал доминирующим Великим Жрецом, роли поменялись местами: внезапно предыдущий Великий Жрец начал пытаться выглядеть как Сюань Минь.

А после этого между ними произошло слишком много событий, поэтому они больше не могли снимать маски на глазах друг у друга. Теперь, когда они снова оказались лицом к лицу, они внезапно обнаружили, что истинное лицо другого им было незнакомо. Как весело…

В конце концов, взгляд Сюань Миня спокойно опустился вниз и остановился на кровавых точках на шее Великого Жреца. Это было средство, с помощью которого он переносил состояния и добродетели сотен тысяч людей на собственное тело. Пока кровь в конечном итоге скапливается в точке давления его жизни на его лбу и превращается в одну маленькую точку, заклинание будет успешным. И это заклинание было тесно связано с заклинанием «Кости, похороненные в реках и горах». Если это заклинание сработает, тогда ничто не сможет снова изменить великое заклинание.

Раньше, когда Великий Жрец переставал молиться, кровавые точки перестали двигаться — но теперь, когда кровь подкралась к его лицу, они, казалось, наполнились новой жизнью. Хотя Великий Жрец больше не молился, кровь продолжала медленно ползать по его лицу.

Когда Сюань Минь закатал рукав, чтобы действовать, Великий Жрец, не колеблясь, немедленно встал, все еще заключенный в свой бронзовый колокол.

В тот момент, когда они оба атаковали, на заклинание хлынула мощная сила. Огромные красные волны возобновили свой прилив и потекли к горе Цзянсун, покрывающий весь берег Хэйши под ними.

В это мгновение земля начала дрожать, и волны метались взад и вперед.

Но Сюань Минь не мог взять верх: одна из медных монет на его кулоне все еще была запечатана, и по какой-то причине при каждой атаке он чувствовал странное чувство связи между ним и Великим Жрецом — не то же самое своего рода мысли и эмоции, которые у него были с Сюэ Сянем, но он чувствовал, что, как бы сильно он ни атаковал Великого Жреца, эффект всегда будет гораздо более сдержанным.

Кроме того, даже когда они сражались, Сюань Минь продолжал сосредотачивать часть своего внимания на другом, чтобы река не затопила все вокруг и не причинила большой беды.

Конечно, так же, как он не мог причинить вред Великому Жрецу, Великий Жрец не мог причинить ему вреда. Эти двое монахов оказались равными, без явного победителя и явного проигравшего.

Подвеска из медной монеты в руке Сюань Миня стала ощущаться все горячее и горячее, а монета, печать которой еще не была сломана, непрерывно гудела и гудела, светясь так горячо, что обжигала его кожу. Он чувствовал, что еще один раунд магии полностью разрушит эту последнюю печать.

Красные пятна крови на лице Великого Жреца достигли середины его лица и теперь ползли к его глазам. В таких обстоятельствах даже самое красивое лицо в мире стало бы отвратительным: окровавленные щеки Великого Жреца казались злыми и устрашающими.

Пока они сражались, Сюань Минь следил за этими пятнами крови и заметил, что они движутся все быстрее и быстрее. Когда они достигли середины лица Великого Жреца, в них, казалось, что-то открылось, и они быстро пронеслись мимо его скул.

А потом его глаза.

А потом его бровь.

Внезапно эта последняя медная монета была потрясена, когда ее печать разбилась. Старая тусклая оболочка вокруг него упала на землю, и под ней появилось блестящее желтое сияние…

И непреодолимый поток воспоминаний хлынул в сознание Сюань Миня.

В своих воспоминаниях он снова был ребенком, все еще копируя сутры в холле. Письменный стол был подготовлен специально для него и был как раз подходящего размера для его роста. Он стоял, держа кисть в одной руке, и писал с умелой каллиграфией. Хотя он был всего лишь ребенком, он вел себя так, как будто уже делал это тысячи раз раньше.

В те времена копирование сутр на самом деле не имело целью заставить его запоминать их, и это не было успокаивающим медитативным упражнением — более того, даже в детстве он был отстраненным и молчаливым. Он копировал сутры, чтобы практиковать свой почерк, чтобы его почерк выглядел точно так же, как почерк, с которого он копировал.

Но странно то, что даже без особой практики его каллиграфия уже выглядела очень похожей.

Когда он дочитал страницу, он вспомнил эту странную деталь. Он взглянул на Великого Жреца, который стоял рядом с ним, и спросил:

— Шифу, кто скопировал эти оригинальные сутры?

Великий Жрец, стучавший по своей подвеске из медной монеты, внезапно остановился и оглянулся на него. Они стояли в темной комнате, поэтому Сюань Минь не мог ясно видеть глаза Великого Жреца и не знал, что чувствует монах. После некоторого молчания Великий Жрец наконец сказал:

— Тхондэн.

Сюань Минь был ошеломлен.

— Тхондэн?

— Да, — сказал Великий Жрец, продолжая постукивать по монетам.

Этот яркий желтый свет вспыхнул на монетах, наполнившись магической энергией.

Сюань Минь не понял.

— Шифу, ты скопировал эти сутры?

— Сколько раз я говорил тебе не называть меня