Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

им решение слишком жестоким, поэтому попытался доказать их неправоту. Начать с того, что комментатор канонов Гостиенсис разделяет этот тезис и поддерживает его. Соответственно, «тот, кто торжествует в жестокости против преступников во имя справедливости, заслуживает награды», потому что исполняет волю Божью («он посланник Бога»). В то время как тот, «кто проявляет терпение» к преступникам — грешник, который на деле «совершает смертный грех»[1513], потому что он тем самым призывает на общество наихудшие несчастья, могущие выпасть на долю человечества. Кодекс Юстиниана в разделе о еретиках гласит: «Терпимость [к этим людям] разлагает стихии и сферы и, как результат этого разложения, приносит смерти, войны, чуму, голод, гонения и невзгоды»[1514]. Но будем думать, что эти несчастья падут только на голову общества, а согрешивший индивидуум может их избежать. «Гнев Божий падёт [также] на тех, кто терпит этих преступников, просит милосердия к ним и защищает их»[1515]. Отсюда никакой жалости, терпения и какого-либо участия не должно быть проявлено к этим злым людям.

Безжалостная, всепоглощающая ненависть, продиктовавшая эти пассажи Маркоса Гарсии, пронизывает также и всю остальную часть его защиты толедцев. Так, он считает абсурдным обвинение в том, что толедцы совершили преступление, ограбив марранов или силой экспроприировав их собственность[1516]. Более того, законы позволяют совершить такую акцию против лиц, которые незаконно приобрели свою собственность — то есть путём ростовщичества, надувательства и спекуляции[1517], а кто усомнится в том, что именно так конверсо приобрели то, чем владели? Тем не менее Гарсия должен был чувствовать, что даже те, кто не подвергнут сомнению это утверждение, могут всё же возражать против его доводов. Разумеется, могут сказать они, собственность этих преступников может быть конфискована властями в подобающем судебном порядке, но значит ли это, что частные лица — «старые христиане» или кто бы то ни был — могут присвоить себе имущество марранов, как это было сделано в Толедо? Ответ Гарсии безоговорочно положительный. Он, конечно, не может процитировать никакой закон, позволяющий такие действия, но всегда можно найти для оправдания сюжеты из Библии. Разве евреи не взяли подобным образом имущество египтян? Разве не было это к удовольствию Бога? «Когда египтяне попытались получить обратно имущество, которое было награблено… с Божьего разрешения, они утонули в море. И это то, что произойдёт со сказанными крещёными евреями, потому что они вернутся, чтобы заполучить вещи, которые были взяты у них, и тогда они потеряют свои жизни вместе с вещами»[1518].

Вне зависимости от того, что он намеревался передать своим сравнением марранов (которых выгнали из города) с египтянами (которые утонули в море) — угрозу, надежду или просто прогноз, — это сравнение и произвольное, и вводящее в заблуждение, как большинство его библейских ссылок. Причина, которую он даёт для преследования евреев египтянами, разумеется, не та, что приводится в Библии (см. Исход 14:5), и, соответственно, не может быть причиной того, что египтяне утонули в море. Но, сверх того, здесь есть всеобъемлющая идея, которая проясняет мысль Гарсии с другой точки зрения: имущество таких преступников, как конверсо, поставлено вне закона, и его захват должен рассматриваться как трофеи солдат, взятые у врага во время войны. Более того, такие грабежи не только угодны Богу, но и обязаны быть произведены в согласии с Его волей. И более того, Он велит, чтобы это было исполнено полностью и до самого конца. «Богу не понравилось поведение Саула, — говорит Гарсия, — потому что тот не довёл до конца разграбление Его врагов. Поскольку Саул простил некоторых из них и оставил им их имущество, он потерял царство»[1519]. Из этого следует, что если толедцы и провинились, то не потому, что украли имущество конверсо, но потому, что украли недостаточно много, оставив из жалости кое-что в руках «врага». Заключение по поводу толедских грабежей, к которому он приходит, используя библейские сюжеты, аналогично тому, к которому он приходит в отношении убийств[1520]. Более того, Гарсия открыто провозглашает: «Не то, что было сделано захватом собственности, должно рассматриваться как преступление, а то, что не было сделано. Но от этого есть средство: мы завершим наше преследование [марранов], и тогда наши действия и мотивы будут любезны глазам Бога и глазам людей»[1521].

Согласно Маркосу Гарсии, не было, таким образом, ничего плохого в мятеже как таковом или в его политике и целях. Если что-то и было неверным, так это только степень достижения этих целей и применённая для этого политика. Иными словами, если мятеж не достиг своей цели и на его пути выросли трудности, это случилось не потому, что он зашёл слишком далеко, а потому, что он не пошёл достаточно далеко. Это же было и причиной противоречий, возникших по поводу марранов. Почему, спрашивает Гарсия, марраны могут сейчас требовать восстановления своих прав, имущества и позиций в городе? Потому что многие из них продолжают жить в Толедо, так же как и в остальной Испании. Но, если бы они были истреблены, все противоречия по поводу их прав прекратились бы за их бессмысленностью. Тогда должен ли город заключать соглашение с королём и пытаться спасти то, что было взято у конверсо? Такие предложения, несомненно, обсуждались в Толедо, но нет сомнения и в том, что Гарсия возражал им. По его мнению, для толедцев был только один путь выйти победителями в борьбе: завершить то, что было начато, и мы знаем, что в его терминологии «завершить» означало уничтожить всех марранов и разграбить или экспроприировать всё их имущество. Таким образом, мы слышим в его защите действий мятежников эхо той кампании, которую он вёл в городе, — кампании, в которой он призывал толедцев заново мобилизоваться для окончательной генеральной атаки на конверсо, направленной на достижение вышеуказанных целей. Только такая радикальная и решительная акция, утверждал он, может повернуть общественное мнение на сторону мятежников. В его словах это звучит так: «Если мы, толедцы, хотим быть победителями, хотим, чтобы наша победа была провозглашена Богом всем людям (gentes), мы должны завершить гонение на эту расу, и тогда с помощью Духа Господня все поймут, что наши действия были святы и справедливы, иначе всегда будет разнобой во мнениях»[1522].

Ошибался ли Гарсия? Отрицательный ответ на этот вопрос вызывает отвращение. Но история полна примеров, доказывающих его правоту. Когда борьба в разгаре, общественное мнение всегда разделено в оценке того, чья позиция справедлива. Но эти разногласия заканчиваются вместе с окончанием борьбы. Тогда обычно прав победитель, потому что для мёртвых обществ,