Госсмех. Сталинизм и комическое - Евгений Александрович Добренко

Палага, Безуглый, Неровня и Кошель подымают картину, как знамя.

Оркестр играет марш.

Впереди идут, обнявшись, Петро и Катя.

Эта сцена указывает не столько на невозможность решения, какой колхоз лучше (поскольку все они один лучше другого), сколько на неустранимость конкуренции. Она подается в подчеркнуто комической форме одновременно как неустранимая и бессмысленная. В первом качестве она всячески продвигается в виде соцсоревнования; во втором — осуждается как пустые председательские амбиции. Конкуренция — воплощение дисгармонии, подлежащей замене гармонизирующим соцсоревнованием. Оно, в свою очередь, ведет к оргиастическим сценам коллективного ликования. Как правило, в этих финальных сценах водевильный сюжет редуцируется до мотивировки праздника, знаменующего собой разрешение производственной коллизии.

Обычно это сборы награжденных в Москву, как в «Заре навстречу» Бондаревой, где герои погружаются в экстатическое состояние, теряя способность к нормальной коммуникации и переходя на выспренний язык камлания:

Андрей (Ксении). Я просто не знаю, как с тобой теперь говорить, с Героем Социалистического Труда…

Ксения. Боишься?

Андрей. Понимаешь, теряюсь.

Ксения. Ох, мне и самой боязно! Будто лечу я в воздухе, знаешь, как во сне бывает? И столько счастья во мне, что просто дух захватывает. Так хочется удержаться на этой высоте!

Андрей. Удержишься. Кому же летать до поднебесья, как не тебе?

После чего прямо на перроне все поют: «От колхозного, вольного края / Свой привет мы тебе принесли. / Здравствуй, наша столица родная, / Здравствуй, сердце советской земли…» Затем, согласно ремарке, «в вечерней темноте мелькают огни уходящего поезда. Вдали замирают шум колес и слова песни: „Ветер наши знамена колышет, / Наша слава идет по земле! / Пусть же Сталин великий услышит / Эту песню в кремлевском дворце!“ Занавес».

Чаще, однако, «песни девушек» звучат прямо в поле, сообщая зрителю о решении производственных задач и завершении уборочных работ. Поскольку это циклическое время, оно совпадает со свадьбами. В результате водевиль совпадает со сбором урожая, когда «все подхватывают песню» и благодарят великого Сталина. Финал пьесы Бондаревой «Заре навстречу» выглядит так: «Разгар уборки хлеба. Полдник. Под липой, на скамейке и прямо на траве, отдыхают и обедают колхозники. Гомон, шум, смех, песня: „Мы Сталину клятву сдержали / Гордимся своим урожаем! / Становится лучше и краше / Хозяйство колхозное наше!“»

Нередко кода заменяется неким символическим жестом, что чаще свойственно пьесам среднеазиатских авторов. Так, «Шелковое сюзане» Каххара разворачивает метафору, проходящую через всю пьесу: сюзане, которое вышивает невеста жениху, — это еще и символ всего цветущего Узбекистана.

Хафиза, Дехканбай, Салтанат и Кузыев укрепляют сюзане над цветником. Чудесное сюзане переливается всеми цветами радуги. На нем все краски Узбекистана, а в центре портрет товарища Сталина. Вступает музыка.

Рахимджан. Пусть расскажет наше сюзане о цветущей стране…

Хафиза. О том, как исчезают рогожные заплаты на шелковом сюзане узбекской земли…

Адылов. Об обновленных людях на обновленной земле…

Холнисо. О наших детях…

Дехканбай. О наших матерях…

Аман. О наших мечтах…

Хамробиби. Как в строчках на бумаге, пусть прочтет Сталин в этих узорах слова благодарности…

Салтанат. Слова любви…

Кузыев. Слова верности.

Адылов. Слова боевой клятвы строителей коммунизма…

При произнесении подобного текста лица ликующих узбекских пейзан должны нести на себе отпечаток религиозного экстаза, который, будучи коллективным переживанием, не только лишен индивидуального измерения, но и дискретности. Его синтетичность выражается в бесконечном перетекании нарратива от одного персонажа к другому и их круговой связанности. Выпав из раковины жанра, они обещают зрителю наступление царства гармонии. Мгновенно и радостно забыв о своем комическом рубище, они оказываются по ту сторону не только комического, но даже героического — в мире чистого возвышенного.

«Максимальная бестактность»: Влюбленные поневоле

Влюбленные пары выполняют в колхозных комедиях двойную функцию. С одной стороны, в них — пружина водевильной интриги. С другой, они являются движущей силой производственной коллизии (брачные игры — соцсоревнование). Поскольку на председательском полюсе доминирует производственная риторика («серьезное содержание») и комедийного действия по понятным причинам немного, на молодежном оно обычно в (пере)избытке: здесь бушуют комедийные страсти, обиды, ревность, вспышки гнева, раздоры, примирения, бурные выяснения отношений, путаницы. Из-за переноса всего комедийного сюжета на влюбленных происходящее с ними в этих комедиях полно невообразимой водевильной динамики.

В комедии «Лирическая подмосковная» (1953) В. Васильева и П. Романовича рассказывается о шефской бригаде станкостроительного завода, приехавшей в подмосковный колхоз для помощи колхозникам на уборке картофеля. Здесь происходят знакомство токаря Сережи с бригадиром картофелеводов Леной (это главная пара влюбленных), а также стиляги Эдика с колхозницей Дусей (вторая пара). Третий из городских шефов Миша не имеет колхозной пары, но любит работницу завода Клаву, которой стесняется в этом признаться. Зато колхозник Леша, который впоследствии женится на Дусе, ожидаемо отвергнувшей городского повесу Эдика, много решительней Миши. Отношения между молодыми людьми оказываются чрезвычайно запутанными, потому что кроме Сережи, Эдика и Клавы в составе заводской бригады оказываются еще две девушки — влюбленная в Сережу и страдающая от его любви к Лене секретарь заводской комсомольской организации очень положительная Вера и легкомысленная и нелепая Тамара, ревнующая Эдика к Дусе. В финале бригадиру Лене достается токарь Сережа, а сознательная комсорг Вера их прощает. Колхознице Дусе достается колхозник Леша, что мало печалит ветреного Эдика, который танцует теперь западные танцы с Тамарой, не отягощая эти отношения матримониальными обязательствами. А Миша собирается жениться на Клаве.

Отсутствие в пьесе председательской пары грозило превратить комедию в чистый водевиль. Поэтому авторы наполнили действия влюбленных «серьезным содержанием». Оказывается, родители Сергея категорически против женитьбы сына. Отец против его намерения оставить завод, а мать возражает против женитьбы на колхознице. Приехав в финале пьесы из Москвы с тем, чтобы отговорить сына от необдуманного шага, они оказываются посрамлены. В момент решающего объяснения «вбегает Лена, бросается к Сергею»:

Лена. Ну, Сережа, пришел и на нашу улицу праздник!

Сергей. Что случилось?

Лена. Решение Центрального Комитета партии… Огромная помощь колхозам… Призыв партии — специалистам ехать в МТС. Теперь никто не скажет, что ты заводу изменил! Никто дезертиром не назовет!

Сергей. Что ты говоришь? Отец, слышишь?

Согласно ремарке, «опустив голову и сняв очки», отец сдается без боя: «Отсталые мы с тобой люди, мать… А я так — старый дурак и консерватор».

Так же быстро и бесповоротно решается судьба и второй пары: на сцене появляется директор МТС и зачитывает заявление Миши,