Комментарий к роману "Евгений Онегин" - Владимир Набоков

Далее следует мой комментарий к отрывкам из «Путешествия Онегина» в той последовательности, которую вместе составляют строфы, опубликованные Пушкиным и исключенные, приводимые выше.{220}

[I] 

Блажен, кто смолоду был молод;Блажен, кто во-время созрел;Кто постепенно жизни холод4 С летами вытерпеть умел;Кто странным снам не предавался;Кто черни светской не чуждался;Кто в двадцать лет был франт иль хват,8 А в тридцать выгодно женат;Кто в пятьдесят освободилсяОт частных и других долгов;Кто славы, денег и чинов12 Спокойно в очередь добился;О ком твердили целый век:N. N. прекрасный человек.

Беловая рукопись (2382, л. 120). Эта строфа = гл. 8, X. Первая строка также есть в пушкинской рукописи (ПБ 18, л. 4).

13—14 Черновая рукопись (ПД 161):

И Богу душу передалКак сенатор иль генерал.

В отвергнутом чтении (там же) вместо «сенатора» — «камергер», а в первом варианте беловой рукописи, или в окончательном, исправленном черновом варианте (2382, л. 120), — «откупщик».

См. также [II], 7–8.

[II]

Блажен, кто понял голос строгойНеобходимости земной;Кто в жизни шел большой дорогой,4 Большой дорогой столбовой;Кто цель имел, и к ней стремился,Кто знал, зачем он в свет явилсяИ Богу душу передал8 Как откупщик иль генерал.«Мы рождены, — сказал Сенека, —Для пользы ближних и своей» —(Нельзя быть проще и ясней),12 Но тяжело, прожив пол-века,В минувшем видеть только следУтраченных бесплодных лет.

Беловая рукопись (2382, л. 119 об.).

9—10 «Мы рождены, — сказал Сенека, — / Для пользы ближних и своей». — В трактате «De otio» («О досуге») Луция Аннея Сенеки (ум. 65 н. э.) читаем (III, 3):

«Нос nempe ab homme exigitur, ut prosit hominibus, si fieri potest, multis, si minus, paucis, si minus, proximis, si minus, sibi».

(«От человека требуется лишь приносить пользу людям: если может — многим; если не может — немногим; если не может немногим, то близким; если не может близким, то себе»).

А в послании (LX) своему другу Каю Луцилию Сенека пишет:

«Vivit is, qui multis usui est, vivit is, qui se utitur».

(«Живет тот, кто полезен многим. Живет тот, кто полезен себе»).

[III]

Но грустно думать, что напрасноБыла нам молодость дана,Что изменяли ей всечасно,4 Что обманула нас она;Что наши лучшие желанья,Что наши свежие мечтаньяИстлели быстрой чередой,8 Как листья осенью гнилой.Несносно видеть пред собоюОдних обедов длинный ряд,Глядеть на жизнь как на обряд,12 И вслед за чинною толпоюИдти, не разделяя с нейНи общих мнений, ни страстей.

Беловая рукопись (2382, л. 119 об.). За исключением начала стиха 1, эта строфа = гл. 8, XI.

[IV][909]

Предметом став суждений шумных,Несносно (согласитесь в том)Между людей благоразумных4 Прослыть притворным чудаком,Или печальным сумасбродом,Иль сатаническим уродом,Иль даже Демоном моим.8 Онегин (вновь займуся им),Убив на поединке друга,Дожив без цели, без трудовДо двадцати шести годов,12 Томясь в бездействии досуга,Без службы, без жены, без дел,Ничем заняться не умел.

Беловая рукопись (2382, л. 100). Эта строфа = гл. 8, XII.

[V]

Наскуча или слыть Мельмотом,Иль маской щеголять иной,Проснулся раз он патриотом4 Дождливой, скучною порой.Россия, господа, мгновенноЕму понравилась отменно,И решено уж он влюблен,8 Уж Русью только бредит он,Уж он Европу ненавидитС ее политикой сухой,С ее развратной суетой.12 Онегин едет, он увидитСвятую Русь ее поля,Пустыни, грады и моря.

В беловой рукописи строфа выпущена. Акад. 1937 и другие издания «Путешествия Онегина» включают ее в текст. Но Пушкин в беловой рукописи эту строфу вычеркнул и на полях пометил, что либо вся она, либо ее часть в том или ином виде переносится в «десятую главу». См. Дополнения к комментарию к «десятой главе».

4 К счастью, мы располагаем фотоснимком правки беловой рукописи (ПБ 18, л. 4) настоящей, пятой строфы (и первых четырех стихов следующей). Он скрыт в недрах № 16–18 (1179 больших страниц) Лит. насл. (М, 1934), причем номер страницы (409) нигде не упоминается. Снимок опубликовал Томашевский в своем очерке о «десятой главе» ЕО ради пушкинской пометки на полях: «в песнь X», означающей, что эта строфа V или, по крайней мере, стихи о славянофильстве Онегина, вычеркнутые тою же рукой, которая дала небрежное указание на полях, переносятся в «десятую главу». Строфа была сочинена 2 октября 1829 г. и переписана 18 сентября 1830-го или незадолго до этого дня.

Но самая большая удача в том, что фотография позволяет проследить работу Пушкина над V, 4. Первоначальный вариант стиха (2382, л. 119, 118 об.) здесь тщательно зачеркнут:

В Hotel de Londres, что в Морской.

Сквозь чернила можно разобрать первое слово известного нам чернового варианта и, возможно, латинское t второго. Над этим зачеркнутым стихом написан другой:

Дождливой вешнею порой.

«Вешнею» зачеркнуто и сверху (сокращенно) надписано «скучною».

Тем же пером, что и помета на полях, Пушкин жирно зачеркнул «вешнею» и поставил сверху толстую закорючку, которую Гофман считает сокращением слова «скучною»[910].

Самой старой гостиницей в Петербурге был Демутов трактир на Мойке, недалеко от Невского. Основал его в 1760-х гг. купец Филип Якоб Демут (Demuth или Demouth; ум. 1802), купивший также большой дом на углу Невского и Адмиралтейской площади, в котором тоже устроил гостиницу — «Лондон», известную и как «Hotel de Londres». Это недалеко от Морской (пересекающей Невский чуть южнее), но не в самой Морской, как ошибочно указано у Пушкина{221}.

Андрей Дельвиг (1813–1887), кузен поэта Дельвига, в мемуарах упоминает, как в юности (в октябре 1826 г.) останавливался в этой гостинице{222}.

Английский путешественник Вильям Рэй Вильсон в своих «Путешествиях по России» («Travels in Russia», London, 1828, I, p. 218) пишет:

«Наконец мы добрались до Hotel de Londres и… наняли столовую, спальню и комнату для прислуги за семьдесят пять рублей [шестьдесят два шиллинга] в неделю».

Английский врач, д-р Августус Боззи Гранвилль, нанятый графом Михаилом Воронцовым сопровождать его и графиню из Лондона через Германию домой в Россию (графиня страдала от mal de mer[911]), выехал в Петербург в июле 1827 г. В своих болтливых «Путевых записках о путешествии в Санкт-Петербург и обратно» («St. Petersburg. A Journal of Travels to and from That Capital», 2 vols., London, 1828, I, p. 466–467) он рассказывает:

«Hotel de Londres расположен на углу [Невского проспекта] и напротив Адмиралтейства — место живописное, но шумное… [предлагаются] гостиная и спальня с завтраком и обедом за table d'hôte… [за] двенадцать рублей в день (восемь — десять шиллингов)».

[VI]

Он собрался — и слава Богу.Июня третьего числаКоляска легкая в дорогу4 Его по почте понесла.Среди равнины полудикойОн видит Новгород-великой.Смирились площади — средь них8 Мятежный колокол утих,Но бродят тени великанов —Завоеватель Скандинав,Законодатель Ярослав,12 С четою грозных Иоаннов;И вкруг поникнувших церквейКипит народ минувших дней.

Беловая рукопись (ПБ 18, л. 4).

2 Июня третьего числа — На следующий день после именин Пушкина{223}. Любопытное совпадение: у Поупа в подражании Горацию (1738) «в манере д-ра Свифта», в «Посланиях» («Epistles»), кн. I, послание VII: