Путешественница - Диана Гэблдон

– Может быть, это коллекционер? – легкомысленно предположила я. – Собирает монеты, драгоценные камни и шотландских мальчишек.

Джейми взглянул на меня с любопытством.

– То есть ты думаешь, что тот, кто заполучил Айена, прибрал к рукам и сокровища?

– Не знаю, – ответила я, неожиданно ощутив навалившуюся усталость и отчаянно зевая. – Возможно, более точные сведения мы получим благодаря Измаилу. Я велела Фергюсу поручить Темереру присматривать за ним, раз уж они вроде как земляки.

Я еще раз зевнула: мое тело нуждалось в кислороде, нехватка которого ощущалась из-за потери крови.

– Весьма благоразумно с твоей стороны, англичаночка, – сказал Джейми, явно удивленный тем, что я оказалась способной на столь здравый поступок.

Я и сама была этим удивлена: мысли мои путались, и мне стоило больших усилий рассуждать логически.

Джейми почувствовал это. Он похлопал меня по руке и встал.

– Не бери ничего в голову, лучше как следует отдохни. Я скажу Марсали, чтобы принесла тебе чаю.

– Виски! – безапелляционно заявила я, и он рассмеялся.

– Ладно, виски так виски.

Джейми пригладил мне волосы, уложил на подушки, поцеловал в лоб и спросил:

– Так лучше?

– Гораздо лучше, – ответила я, улыбнувшись, и закрыла глаза.

Глава 56

Черепаховый суп

Снова я проснулась во второй половине дня с ощущением, что у меня болит решительно все. Все покрывала оказались сброшенными во сне, и я лежала в одной рубашке; легкий ветерок слегка охлаждал горячую, сухую кожу. Раненая рука болела ужасно, и каждый из сорока трех аккуратных стежков мистера Уиллоби ощущался как воткнутая в кожу английская булавка, раскаленная докрасна.

Не оставалось ничего другого, кроме как использовать пенициллин. Я была привита против брюшного тифа, оспы и обычной простуды в версии восемнадцатого века, но это не делало меня бессмертной и неуязвимой, и один бог знал, какая зараза могла прилипнуть к лезвию абордажной сабли, которой португалец нанес мне рану.

Короткого перехода от койки к шкафу, где висела моя одежда, хватило, чтобы меня бросило в дрожь, а тело покрылось потом. Чтобы не упасть, я была вынуждена сесть, прижав юбку к груди.

– Англичаночка! Что с тобой?

В низком дверном проеме появилось озабоченное лицо Джейми.

– Будь добр, зайди сюда на минутку. Хочу тебя кое о чем попросить.

– Вина? Пирожное? А может, супу? Мерфи состряпал для тебя нечто особенное.

Он оказался возле меня в одно мгновение. Тыльная сторона его прохладной ладони коснулась моей разгоряченной щеки.

– Господи! Да ты вся горишь!

– Знаю. Но не переживай, у меня есть от этого лекарство.

Порывшись здоровой рукой в кармане юбки, я вытащила коробку со шприцами и ампулами. Правая рука болела, и каждое движение заставляло меня стискивать зубы.

– Твоя очередь, – криво усмехнулась я, кладя коробку на стол и двигая ее в сторону Джейми. – Я тебя колола, теперь у тебя появилась возможность отплатить мне тем же.

Джейми нерешительно посмотрел на коробку, потом на меня.

– Ты что, хочешь, чтобы я всадил в тебя одну их этих штуковин?

– Ну не то чтобы «всадил», но в принципе да.

– В зад? – скривился он.

– Да, черт побери!

Несколько мгновений он молча глядел на меня, потом склонился над коробкой – падавшие в окно солнечные лучи превращали его шевелюру в рыжий костер.

– Тогда объясни, что мне делать, – потребовал он.

Руководствуясь моими подробными указаниями, Джейми произвел все необходимые подготовительные действия, наполнил шприц и передал мне. Неловко держа шприц левой рукой, я проверила, нет ли воздушных пузырьков, вернула его Джейми и легла на койку ничком. Как ни странно, ничего забавного в этой ситуации мой муж, похоже, не находил.

– Ты правда хочешь, чтобы это сделал я? – спросил Джейми. – Боюсь, у меня руки неловкие.

Это утверждение, несмотря на боль в руке, вызвало у меня смех. Я много раз видела, как его ловкие, сноровистые руки справлялись с самыми разнообразными делами: от приема жеребят у рожающих кобылиц и кладки стен до ошкуривания оленей и набора шрифтов. И со всем этим он успешно справлялся при дрожащем свете факелов.

– Ну, может быть, – пробормотал он, выслушав мое мнение на сей счет. – Но это не то же самое. Что-то похожее я делал, когда мне случалось заколоть кого-нибудь на войне, но согласись, англичаночка, было бы странно даже думать о том, чтобы совершить что-то подобное с тобой.

Я бросила взгляд через плечо и увидела, что он, держа в одной руке смоченный бренди тряпичный тампон, а в другой шприц, нервно кусает нижнюю губу.

– Послушай! – сказала я. – Я ведь делала тебе уколы, и ты знаешь, на что это похоже. Не так уж страшно, верно?

По правде сказать, его нерешительность начинала меня нервировать.

Он хмыкнул, сжал губы, опустился на колени рядом с кроватью и аккуратно протер кожу на моей ягодице влажным холодным тампоном.

– Все правильно?

– Замечательно. А теперь приставь иголку и введи, но не вертикально, а немного под углом. Ты же видел, как это делается. Пусть она войдет под кожу на четверть дюйма; не робей, приложи усилие. Когда протыкаешь кожу, ощущаешь упругое сопротивление. А потом надавливай на поршень, только медленно, не спеша.

Я закрыла глаза, выждала, но, так ничего и не дождавшись, снова открыла их и посмотрела на Джейми.

Он был бледен, его лицо поблескивало от пота.

– Ладно, забудь. – Я заставила себя выпрямиться, хотя голова от этого пошла кругом. – Давай сюда!

Я выхватила тампон из его руки и протерла себе верхнюю часть бедра. Рука моя слегка дрожала от лихорадки.

– Но…

– Заткнись!

Я взяла шприц и, нацелив его, как могла, левой рукой ввела в мышцу. Было больно. Еще больнее стало, когда я надавила на поршень и мой большой палец соскочил.

Но тут подоспел Джейми. Одной рукой он придержал в неподвижном положении мою ногу, другой медленно надавливал на поршень, пока не выдавил из шприца всю белую жидкость.

Когда Джейми вытащил иголку, у меня вырвался вздох облегчения.

– Спасибо, – сказала я чуть погодя.

– Прости, – тихо произнес он через минуту и поддержал меня под спину, помогая улечься.

– Все в порядке.

Глаза мои были закрыты, но под веками расплывались цветные узоры, напоминавшие об игрушечном чемоданчике, который был у меня в детстве: маленькие розовые и серебряные звездочки на темном фоне.

– Я забыла: первые несколько раз это бывает трудно. Думаю, воткнуть в кого-нибудь кортик гораздо легче. Во всяком случае, не приходится беспокоиться о том, что причиняешь кому-то боль.

Джейми промолчал, но сильно втянул воздух носом. Я слышала, как он расхаживает по каюте, убирает коробку со шприцами, вешает мою юбку.

Место инъекции ощущалось будто узел под кожей.

– Извини, я не то имела в виду.

– А могла бы, – спокойно произнес Джейми. – Убить кого-нибудь, спасая свою жизнь, куда как проще, чем причинять боль, спасая других. На самом деле ты гораздо смелее меня, и я не против того, что ты об этом сказала.

Я открыла глаза и взглянула на него.

– Черта с два ты не возражаешь!

– Представь себе, не возражаю!

Я рассмеялась, и это отдалось болью в руке.

– Я не возражаю, и ты не возражаешь, но я все равно имела в виду не то, – сказала я и снова закрыла глаза.

– Ммфм, – было мне ответом.

Сверху слышался топот ног и голос мистера Уоррена, выкрикивавшего команды. Ночью мы миновали Большой Абако и Элевтеру и сейчас с попутным ветром держали курс на юг, к Ямайке.

– Если бы у меня был хоть малейший выбор, я не стала бы подвергаться риску быть застреленной и зарубленной, арестованной и повешенной.

– Я тоже, – откликнулся Джейми.

– Но ты…

Я замолчала и посмотрела на него с любопытством.

– Ты и правда так думаешь, – медленно произнесла я. – Что у тебя на сей счет нет выбора. Да?

Джейми сидел чуть отвернувшись от меня, потирая пальцем свой длинный прямой нос. Широкие плечи слегка поднялись и опустились.

– Я мужчина, англичаночка, – очень тихо сказал он. – Если бы я думал, что выбор есть… то, возможно, не сделал бы этого. Тут речь даже и не о храбрости, раз все равно ничего нельзя изменить.

Он взглянул на меня с улыбкой.

– Это как роды у женщины. Ты должна родить, и неважно, боишься ты или нет, – рожать все равно придется. Смелость требуется лишь в тех случаях, когда ты можешь сказать «да», а можешь и «нет».

Некоторое время я лежала молча, глядя на него. Он откинулся в кресле и прикрыл глаза. Длинные золотисто-каштановые ресницы выглядели на его лице как-то по-детски. Они странно контрастировали с темными кругами под глазами и углубившимися морщинками у висков. Он устал. С того момента, как появился пиратский корабль, Джейми постоянно находился на ногах.

– Я не рассказывала тебе о Грэме Мензисе? – спросила я наконец.

Голубые глаза мигом открылись.