Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи. - Феликс Кандель

"Вы ничего не даете евреям‚ – говорил депутат Н. Фридман‚ – не лишайте их‚ по крайней мере‚ того‚ что они имеют"‚ – большинством голосов Дума проголосовала за принудительный воскресный отдых. В 1910 году 166 депутатов внесли законопроект об отмене черты оседлости‚ но он остался в архивах думской комиссии. Стенограммы заседаний Думы переполнены спорами депутатов на еврейские темы – вот несколько примеров. Депутат В. Караулов: "Где нет равенства‚ где есть народы-парии‚ там нет конституционного строя!" Голос с места: "И слава Богу‚ и не надо!" Депутат П. Крупенский: "Евреи-солдаты оказались элементом‚ растлевающим армию в мирное время‚ ненадежным и опасным во время войны". Депутат Ф. Родичев: "В России во флоте евреев нет‚ так что во флоте евреи не сеяли ни развращения‚ ни революции. В подготовке Цусимы евреи совершенно не виновны: ни одного не было..." (Бурные аплодисменты слева. Шиканье справа. Пуришкевич – с места: "Лакей еврейского пятака!")

Депутат Г. Замысловский – с трибуны: "Жидовская дерзость дошла до того‚ что они уже в Думе не позволяют говорить". (Добавляет по адресу еврейского депутата Л. Нисселовича оскорбительную фразу‚ которую из-за шума многие не расслышали). Нисселович – председателю: "Заставьте его повторить фразу". Замысловский: "Заставьте замолчать жида!" (Повторить фразу не решается‚ опасаясь удаления с заседания). Слева кричат: "Пусть он повторит‚ трус‚ трус!" Справа кричат: "Долой жида!" Нисселович подходит к трибуне, грозит кулаком: "Я ему в морду дам!" Председатель не может водворить порядок‚ покидает председательское место‚ и тем самым объявляется перерыв.

2

С конца 1907 года прекратились политические демонстрации на улицах городов‚ не бастовали студенты и рабочие‚ не было волнений в деревнях‚ и в газетах отмечали – одни с торжеством‚ а другие с унынием: "Революция закончилась". Революционная пресса снова ушла в подполье‚ профессиональные союзы практически перестали существовать‚ в тюрьмах ввели строгий режим с телесными наказаниями и подавляли любые протесты заключенных. Военно-полевые суды продолжали выносить суровые приговоры‚ однако количество их постепенно уменьшалось: в 1908 году казнили примерно 700 человек‚ в 1909 – 540‚ в 1910 – 130. Административные высылки также шли на убыль: в 1908 году выслали без суда около 10 000 человек‚ в 1909 году – 3000.

"Никогда еврейский вопрос не стоял так жестоко в России‚ как теперь‚ – признавал С. Витте‚ – и никогда евреи не подвергались таким притеснениям". Как грустный анекдот пересказывали резолюцию одного из министров на проекте очередного циркуляра: "Сути дела не помню‚ но на ограничение евреев согласен". Газеты Союза русского народа подогревали читателей описанием "чудовищных нападений жидов на бедное‚ беззащитное христианское население" и открыто провозглашали "Да здравствует народный самосуд!" Из Одессы сообщали: "Перечислять мелкие погромчики не стоит... На улице‚ в ресторанах‚ на конке – нигде от них не убережешься. Вечно находишься в каком-то напряженном ожидании‚ что вот-вот вспыхнет катастрофа‚ вечно живешь‚ словно на вулкане..."

Власти усердствовали по всей империи. Массовые выселения евреев из городов и деревень стали обычным явлением; арестованных запирали в тесные‚ загаженные камеры‚ а затем отправляли по этапу. Депутат П. Милюков говорил на заседании Думы: "С 1909 года‚ по команде‚ началась в огромных размерах охота за евреями‚ как за какими-то дикими зверями. Лозунг шел сверху... Лифляндскому губернатору напомнили о его безразличном отношении к праву жительства‚ и он стал не безразличен. В Ростове администрация была снисходительна; ей указали на это‚ и она сразу изменила свое отношение".

На улицах Киева почти ежедневно можно было увидеть процессию‚ окруженную городовыми; впереди шли задержанные в притонах проститутки‚ воры‚ оборванцы-попрошайки‚ за ними евреи. "На глазах невольно выступают слезы‚ – возмущался киевский еврей‚ – в течение целого дня вопрос: "за что?" не дает покоя". Облавы проводили днем и ночью‚ зимой 1910 года из Киева выслали 1200 еврейских семейств. В Петербурге один из полицейских приставов ставил в паспорта приезжих евреев красный штемпель "На выезд в двадцать четыре часа", говорил при этом с издевкой: "Я знаю‚ что вы имеете право на пребывание‚ а я всё равно ставлю штемпель: за жида в ответе не будешь".

Зимой 1912 года из деревень Волынской губернии выселили 5000 евреев‚ которые прожили в тех краях многие годы‚ обзавелись хозяйством‚ а теперь должны были перебираться в переполненные города и местечки. "Изможденные лица‚ – сообщала киевская газета‚ – пугливые взгляды скорбных глаз‚ рыдания женщин‚ плач детей‚ наваленный скарб..." Картина была настолько ужасной‚ что даже киевский генерал-губернатор‚ прославившийся изгнаниями евреев из Киева‚ признал "бесчеловечным выселение зимой" и повелел отложить акцию до весны‚ – правые депутаты Думы назвали его решение "излишней сентиментальностью".

Малая часть евреев жила в сельских местностях на законном основании‚ от них при всем желании нельзя было избавиться. И тогда витебский губернатор предложил Сенату рассматривать родившихся у них детей как вновь поселившихся в деревнях‚ а потому подлежавших выселению – на основании "Временных правил" 1882 года. Мнения в Сенате разделились, дебаты были продолжительными‚ со ссылками на законы и существовавшую практику. Сенаторы должны были установить‚ что такое рождение еврея – естественное появление на свет или сознательное передвижение из одной местности в другую.

Один сенатор доказывал‚ что переселение подразумевает перемещение в пространстве‚ а так как вновь родившиеся дети прежде "нигде не жили"‚ то их нельзя считать вновь поселившимися в запрещенной для евреев местности. Другой сенатор заявлял‚ что выселять евреев можно лишь на родину или в то место‚ откуда они прибыли‚ – но отправить новорожденных туда‚ откуда они появились‚ вряд ли теперь возможно. Третий сенатор выступал за выселение детей и приводил простой довод: до 1882 года их в деревнях не было‚ значит, по закону и не должно быть. Девятью голосами против трех Сенат постановил‚ что вновь родившиеся евреи не переселялись из других мест‚ а "появились там естественным путем"‚ – и потому имеют право на жительство. Три сенатора, тем не менее, остались при особом мнении.

Чтобы обойти ограничительные законы‚ евреи платили взятки на всех уровнях местной и центральной власти. "Ни с кого администрация не берет столько взяток‚ сколько с евреев‚ – отмечал С. Витте. – В некоторых местностях прямо создана особая система взяточнического налога на жидов..." Взяточничество стало нормой: если полицейский желал поправить свои финансовые дела‚ он обходил вверенный ему район и проверял у евреев право на жительство. "При хорошей полиции‚ – говорили тогда‚ – а хорошая‚ значит‚ берет взятки‚ существование евреев хотя и трепетное‚ но более или менее сносное".

В Петербурге были дома‚ сплошь заселённые евреями без права на жительство; полиция знала об их существовании и даже предупреждала о предстоящих облавах. Л. Клячко, петербургский журналист, описывал один из таких домов:

"Там жили целые семьи‚ там рождались‚ умирали без всяких прав. Там была установлена строгая система: в определенные дни полицейские обходили своих "клиентов"‚ получали установленное "жалование" и‚ пожелав всяких благ‚ удалялись... Жил там совершенно одинокий человек... который служил на каком-то заводе, платил ежемесячно пять рублей околоточному и рубль дворнику. Это ему надоело; в один прекрасный день он отправился в Выборг к знаменитому в свое время пастору Пирру‚ который за две марки выдавал любому еврею свидетельство о крещении.

Через некоторое время околоточный явился за своим жалованием. Ритуал за много лет установился такой: околоточный любезно здоровался‚ садился‚ выпивал стакан чая. При последнем глотке жилец вынимал бумажник и выплачивал пять рублей. На сей раз он не торопился. Околоточный выпил чай и‚ не отличаясь‚ по-видимому‚ находчивостью‚ растерялся и попросил второй стакан чая. Выпил. Жилец молчит. Полицейский не выдержал. "Ну?" – "В чем дело?" – "А деньги?" Вместо бумажника тот вынул паспортную книжку‚ где слово еврей было зачеркнуто и указано‚ что он ныне уже евангелического исповедания. Полицейский укоризненно покачал головой и промолвил: "Ишь‚ жиды! За деньги Бога и совесть продают"…"

Бывало и так‚ что полицейские чины сдавали комнаты бесправным евреям‚ а пристав Казанской части Петербурга превратил собственную квартиру в гостиницу‚ брал с богатых евреев по десять рублей в сутки и позволял жильцам делать у него что угодно – "хоть шабаш справляйте". "Если бы евреев не было в России‚ кто бы содержал полицию? – говорил с думской трибуны депутат Д. Гулькин. – Посмотрите‚ сколько мы даем становому приставу? Становой пристав получает только на табак. А откуда же он имеет выезд‚ фаэтон и всё это богатство?.. Потому и не снимают черты еврейской оседлости‚ так как знают‚ чем живет полиция".