Автобиография одной итальянской семьи - Санто Версаче

телевидении, и в суде от всяких бессовестных обвинений. Атаки на Версаче стали чем-то вроде международного спорта. В 2010 году я пришел на телепередачу «Изменник» (L’infedele), которую вел Гэд Лернер. Обсуждали книгу Джанлуиджи Нуцци и Клаудио Антонелли[51], а если брать в более широком смысле – фильтрацию организованной преступности на севере страны. Среди гостей студии находился Никола Граттери, прокурор по делам мафии. Со страниц книги, основанной на признательных показаниях Джузеппе ди Белла, на нас лились потоки грязи. Из его показаний следовало, что и Джанни, и мы все находимся в руках мафии: наркотики, материальная поддержка, отмывание денег и так далее, вплоть до самых жутких нелепостей. Оказывается, Джанни вполне мог быть убит в ходе гипотетической, фантастической разборки с людьми, с которыми мы не только не были знакомы, но ни разу их не видели. В доказательство нашей непричастности я предоставил всю документацию, из которой следовало, что в 1997 году, в год смерти Джанни, мы заплатили налог в сто четыре миллиарда лир. И все наше поведение, начиная с фирмы и заканчивая газопроводом, разуверяет в том, что здесь замешана мафия. На определенном этапе в дело была пущена телефонная беседа с раскаявшимся. Чтобы составить себе представление, до каких пределов ему можно доверять, достаточно вспомнить, как он утверждал, что Джанни до сих пор жив.

Еще один серьезный судебный процесс, где нам удалось поставить на место людей, пожелавших сделать себе рекламу на нашей трагедии, состоялся в Австралии. Мы выдвинули обвинение против Фрэнка Монте, частного детектива-мифомана, написавшего книгу в четыреста страниц, за которую получил полмиллиона долларов от издателя и собирался продать права на экранизацию за два миллиона. По его мнению, Джанни был убит не серийным киллером Эндрю Кьюнененом, а мафией. Он считал, что наши близкие друзья использовали наши бутики, чтобы отмывать грязные деньги. Короче, Кьюненен, которого нашли мертвым через несколько дней после того, как он покончил с собой, оказался убийцей, которого потом ликвидировали организаторы этого преступления. Все четыреста страниц книги – всего лишь выдумки, базирующиеся на передвижениях Джанни, на его путешествиях и встречах.

Наши австралийские адвокаты поначалу не хотели ссориться с Монте, потому что боялись, что в книге есть и правда. Но я знал, что все обвинения в наш адрес не выдерживают критики, а потому настаивал на процессе. Процесс начался 28 октября 2001 года. Я вошел в суд Сиднея, и через несколько дней мы доказали: все, что написано в книге, есть сознательно сфабрикованное вранье. У меня на руках были неопровержимые документы о каждом дне жизни Джанни, по всем пунктам противоречащие словам Монте.

Наши успехи нравились далеко не всем. Мне много раз приходилось отбиваться и на телевидении, и в суде от всяких бессовестных обвинений.

Еще один город, еще один процесс. Правда, на этот раз почти забавный. В Лос-Анджелесе я свидетельствовал как потерпевшая сторона в деле о контрафакции и мошенничестве. Там обнаружились сотни подделок, по большей части кожаных пиджаков и курток. Сшиты они были отвратительно, из материала низшего качества, фирменная Медуза скопирована кое-как. Защита настаивала на том, что, поскольку товар не был продан, ущерб для нас был минимален. Тогда я прямо в зале заседания суда стал последовательно надевать на себя куртки одну за одной и продемонстрировал, насколько они отвратительны. Если бы их пустили в продажу, люди могли бы подумать, что теперь все изделия «Версаче» не вызывают ничего, кроме отвращения. В Италию я вернулся с двадцатью миллионами долларов компенсации.

Ничем не кончились и так называемые «компромиссы моды». Мы вместе с другими брендами, среди которых «Криция», «Армани», «Этро»[52] и «Ферре», оказались на скамье подсудимых. Нас обвинили в том, что мы дали взятку во время контрольной финансовой проверки. Мы действительно заплатили, это верно, но мы были не взяточниками, а жертвами вымогательства. Кассационный суд нас всех оправдал с формулировкой «за отсутствием состава преступления». Та же формулировка была применена и утверждена в ходе кассационного суда в декабре 1998 года.

12

Адвокат, да, именно тот самый адвокат колебался[53]. Он шел рядом со мной по залам Палаццо Реале, а я комментировал ему большую ретроспективу фотографий Ричарда Аведона под названием «Очевидность, 1944–1994», которую мы организовали с Леонардо Мондадори[54].

Со мной и такое случалось! Открытие выставки было запланировано на вечер. Ожидали влиятельных гостей из разных учреждений, прессу и прочих. Поскольку выставку открывал знаменитый фотопортрет Мареллы Аньелли[55], мы собирались создать ей особые условия и пригласили синьору на предварительный просмотр утром. Я, Джанни (мой брат), Барбара Вити (наш специалист по связям с общественностью) и заседатель Миланского городского правительства, ответственный за культуру Филиппе Даверио должны были ее встретить. Но самое главное – ее должен был встретить сам Аведон, собственной персоной.

Первый неожиданный поворот событий: Марелла приехала из Милана в сопровождении супруга, о чем нас никто не предупредил. Она приняла такое решение в последнюю секунду, как с ней бывало неоднократно. Второй неожиданный поворот: Дик Аведон решил заехать в Линате за сыном. По прямой это минутах в двадцати от центра города, но когда же там бывает свободная дорога? К сожалению, все рассчитать невозможно. Там есть и сложные разъезды, и подъем по проспекту Форланини, где обычно скапливается длинная очередь из рабочих восточной зоны Милана, едущих на работу в центр.

Короче: Джанни Версаче сопровождал Мареллу, а я сопровождал Джанни Аньелли.

Выставка получилась яркой и блестящей. Она стала первым культурным событием, встряхнувшим Милан и придавшим ему силы после печального периода «чистых рук».

Все знаменитые фотографы, работавшие с Джанни и Донателлой над созданием наших компаний, над нашим имиджем, имели для нас огромное значение, но Аведон для меня значил гораздо больше. Как написала Минни Кастель в своей книге «Миф Версаче»[56]: «Джанни он был нужен, чтобы обессмертить свои модели, он, несомненно, любил Аведона за его всеядную жадность к жизни, так похожую на его собственную».

В эти годы мы написали несколько разных книг, которые издал Леонардо Мондадори в разделе «Леонардо Арте».

Джанни нравилось окружать себя образованными людьми, он напитывался их энергией и преобразовывал ее, возвращая людям в своем творчестве.

Они составили целую серию, названную «Книги Версаче». Пока я занимался предварительными финансовыми расчетами и проблемами авторского права с Джузеппе Ламастро, который ныне возглавляет отдел искусства в издательстве «Мондадори», Джанни и Леонардо из разбросанных по полу фотографий выбирали те, которые пригодятся для вклеек. Они перекладывали фото с места на место, как дети, играющие в «Лего».

Джанни нравилось окружать себя образованными людьми, он напитывался их энергией и преобразовывал ее,