Советник царя Гороха (сборник произведений) - Алексей Владимирович Мефокиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что это?
– Это, – с каким-то внутренним восхищением сказал переводчик, – галерные рабы… На одной галере используется одновременно от пятисот до двух тысяч таких рабов. Сейчас у них тренировка, в рейс на военных судах пойдут лишь самые выносливые, самые сильные и быстрые. Остальные закончат свою жизнь на занюханных торговых галерах. На торговцах ведь почти не кормят, это не выгодно: всего около полугода – и этот мусор выбрасывают за борт.
На площади рабы, под свистки морских пехотинцев начали совершать замысловатые движения, после чего падали и отжимались столько раз, сколько могли. Тех, кто уставал, морские пехотинцы избивали кнутами, а подчас и ногами, а другие рабы по приказу пехотинца брали их за ноги и оттягивали на специальную огороженную площадку. И так повторялось раз за разом, круг за кругом. Сопровождающие Никиты смотрели вниз с садистским наслаждением.
– А теперь самое главное – «свалка», – переводчик комментировал происходящее внизу с азартом футбольного комментатора, который сам болеет за команду, что вышла на поле. Сейчас те, кто останется на ногах, получат самый драгоценный дар – свободу. Вот это будет зрелище!
Внизу началась жестокая групповая драка. Рабы били друг друга нещадно, словно ополоумевшие крысы. Морские пехотинцы подбадривали их своими криками.
– Ag plazu ti guldenas an beat onna zad bonapal!
– Joho, jo ao alwas wuner! Hoo zo moa essa, undasstode!
– Hoo jo zo moa essa! Foka mottir!
– Loka! Loka! Jora bonapal as botten! Botten, bochas sani! Gava moa monaj!
– Foka jo in essa! Jo maca nu beat!
– Вы можете перевести, что они там кричат внизу? – спросил Никита у переводчика.
– Ну, это не суть важно… – поморщился переводчик, оторванный от кровавого зрелища. – Вкратце, они делают ставки…
– Wora jo hoo! Wora jo hoo, bochas sani! Ag kul jo ba me! – неистово выкрикивал кому-то в дерущейся толпе раскрасневшийся морской пехотинец, – Ag foka jo ind jora mottir!
Наконец побоище закончилось. Пошатываясь, на ногах остался лишь один из рабов. Он направился к начальнику охраны, чтобы получить свою освободительную. Но кто-то из лежащих схватил его за ногу и повалил. Завязался напряженная и безнадежная борьба. Один из морских пехотинцев начал выкрикивать:
– Anno, so, sre, wor, waib, sesa, ajt, najm… Wolla ota! Wolla ota!
Было понятно, что он считает. Раздался свисток.
Переводчик повернулся к Никите:
– Сегодня «вола ота», никто не получил свободы. Так им и надо, свиньям!
– А как у вас пополняют ряды рабов.
– Два пути: либо это наши враги, поверженные на войне, либо это те, кто так зажрался, что не смог расплатится по займам. Последних становится все больше: все мечтают иметь роскошные дома и прочие блага, но никто не думает, как будет возвращать взятый долг. А дальше дело ясное: приходит государственный исполнитель вместе с банковскими инспекторами, оценивают человека и продают в рабство.
– То есть, это те, кто не смог вернуть долг?
– Ну да, таких действительно немало.
– А если кто-то продается в рабство, то он может себя из него выкупить?
– Теоретически да… но на практике почти никто до этого не доживает. Рабам за работу назначается содержание: еда, простейшее жилье. Можно отказаться от части этого содержания, и тогда на сэкономленные средства можно капля за каплей себя выкупить. Но отказ от содержания – это очень большой риск сдохнуть от истощения. Как говорят вестфридцы: «Mon wulat zane tsisale selbat», каждый сам выбирает свой жизненный путь…
– Вестфридский, я вижу, достаточно популярен… Удивительно…
– Вестфридский – это язык образованной элиты, не владеть вестфридским у нас – это явный признак низкого происхождения и образования. Так что вам было бы тоже неплохо его выучить, между прочим… Он немного сложнее нашего…но можно справится.
– Да я и с вашим как-то не ахти…
– Ну, не надеетесь же вы, господин Орлович, что с вашим варварским ужасающим наречием вы будете жить и дальше… Это же просто смешно… Оно же просто тошнотворно.
– Ну вы же на нем разговариваете, и довольно хорошо. И пока я не наблюдал у вас неукротимой рвоты…
– Просто я отлично умею её сдерживать ради приличия…Но меня тошнит куда более, чем остальных, ведь я имел несчастье в своё время родится в той убогой дыре.
– И вы так возненавидели место, где родились? В основном происходит наоборот…
Переводчик изменился в лице. Казалось, внутри него закипает целая буря негативных чувств, едва сдерживаемая плотиной социальной маски.
– Это варварская, отсталая, убогая страна рабов, которую нельзя не ненавидеть! Ее все ненавидят! Ненавидят! Там повсюду предатели, готовые пресмыкаться перед каждым…
– Ну хорошо, я не спорю… – Никита несколько стушевался. Ему хотелось, конечно, заметить, что самой главной бедой Горохва царства становятся именно такие вот предатели, как сам переводчик, но он смолчал. Все равно это все было бесполезно. Жгучая ненависть к собственным корням, исходящая из самооправдания собственных низостей – это такая же скрытая форма самоубийства, как наркомания. Но становится на пути наркомана, жаждущего очередную дозу и пытаться его остановить и образумить – себе дороже. Конечно, все эти формулировки и сравнения в голове Никиты не возникли: просто он почувствовал, что лучше промолчать.
– Ну да ладно… – после нескольких минут неловкого молчания, переводчик продолжил примирительным тоном, – продолжим наше путешествие. Если мы поднимемся чуть выше, вон на тот холм, то слева от себя мы увидим Эрроганскую торговую гавань, а над ней величавый деловой район Свиндлер.
Когда они поднялись на возвышенность, то открывшееся перед их взглядами действительно могло впечатлить, но только если в полной мере осознаешь уровень существующих технологий. Конечно, по сравнению со стольным Гороховым «небоскребы» Свиндлера действительно смотрелись в высшей степени величественно. Это были высокие каменные, а чаще каменно-деревянные здания высотой примерно с обычный четырнадцатиэтажный дом в мире Никиты. Стояли они довольно далеко друг от друга, а под ними копошились толпы людей.
– Как вам удается строить столь громадные сооружения и корабли? – удивленно спросил Никита. Если честно, ему действительно это было непонятным. В его мире все проблемы решались очень просто: прокатная высокопрочная сталь и железобетон. Здесь же ничего подобного не было. А построить из дерева прочный стометровый корабль или сорокаметровый дом из обычного камня весьма затруднительно.
– О, это выдающееся достижение наших инженеров. Я, конечно, не специалист, но меня это тоже весьма впечатляет. Я думаю, что вам, господин Орлович, будет полезно познакомится с нашей научно-инженерной элитой. Впрочем, я уверен, у вас не будет другого выхода. Кстати, обратите внимание
