Прощу, когда умрешь - Владимир Колычев

– Вы следователь, вам видней, – с замиранием сердца отозвался Тимофей.

Восемь лет – это большой срок. Значит, и статья серьезная. Если так, то впереди его ждет следственный изолятор. Так думал Тимофей, но Косулин не стал его задерживать.

– Суд решит, какую меру пресечения тебе избрать. А пока я отпущу тебя под подписку. Но если вдруг попробуешь сбежать, точно до суда закрою...

– Спасибо вам, товарищ следователь.

– Да нет, спасибо потом скажешь. Если приговор оправдательный будет... Надо посмотреть, что это за люди такие, Дробов и Сергеев.

– Я думаю, они нарочно меня в парке поджидали.

– Зачем?

– Возможно, из-за Насти... Девушка у меня есть, очень красивая, может, кто-то из отвергнутых женихов, – на ходу сочинил Тимофей.

Если на Тимофея напали не случайно, то без Фокса здесь не обошлось. Но не собирался он впутывать в дело Фокина. Как бы не усугубить свое и без того аховое положение.

– Разберемся... Да, мой тебе совет, Феоктистов: к Дробову даже на пушечный выстрел не приближайся. И к Сергееву тоже. Не вздумай ничего выяснять. Парень ты, я смотрю, положительный, не место тебе в тюрьме, но если сунешься к потерпевшим, я тебя закрою. За попытку оказать давление на следствие. Ты меня понимаешь?

Тимофей все понял. И решил не искать Сергеева. А ведь можно было бы найти его, прижать к стенке, запугать. Есть у него друзья, которые могли бы запугать этого придурка... Если, конечно, Сергеев и Дробов не исполняли чью-то злую волю.

Глава 10

Что такое черная-белая полоса в жизни? Это когда брюнетка слева, блондинка справа, а ты между ними. Небольшой такой групповичок после трудов праведных. Это вам не трусы по рубль двадцать – в «Золотом граммофоне» засветиться. Сама Пугачева на него маслеными глазками посмотрела. И еще золотым мальчиком назвала. Фоменко, правда, как всегда, отличился. Да, говорит, волшебник из голубого вертолета в голубом вагоне к нам приехал... Как же все они запарили! Не голубой он! Не голубой! Потому и спит со всеми напропалую! Вон, девчонки уже жалеют, что с ним связались. Думали, он голубок, о гламурных шмотках с ними толковать будет, а оно вон как вышло. Растормозить их было нетрудно, по паре колес в шампанское, и крыша в улете. Раскраснелись обе, в глазах безумный блеск.

– Может, хватит?

Странно, блондинка тихонько постанывает, и брюнетка молчит, потому что уже никакая.

Ах да, это же Виола! Стоит, руки в бока уперла, не смотрит, а напалмом жжет. Все голые, одна она в одежде.

– Давай к нам!

Он тоже под колесами, но голова соображает. Виола баба развратная, почему бы ей не присоединиться?

– Я тебе сейчас дам, придурок! Я тебе сейчас так дам!..

Женщина схватила брюнетку за руку, на удивление сильным рывком стащила с кровати. Попыталась поставить девушку на ноги, но ту сильно качнуло. Ничего, Виола влепила ей пощечину, и брюнетка стала приходить в себя.

– Ты меня видишь?

– Вижу.

– Давай собирайся, тебя сейчас домой отвезут.

Она заставила одеваться и ее, и блондинку. А Женю при них назвала дегенератом, когда он возмутился.

– Совсем с катушек съехал? Им же шестнадцати нет!..

– А пусть все знают, что Женя Калинин не голубой!

– Идиот!

Виола ушла и увела с собой малолеток... Подумаешь, шестнадцати нет! А то, что его вся страна за педика держит, – ничего, нормально?

Перед глазами все поплыло, медовая тяжесть сомкнула веки. Но тут же последовал удар по заднице. Женя открыл глаза и сразу зажмурил их: ослеп от солнечного света. Странно, только что за окнами темень была...

– Хорош спать, обедать уже пора.

Виола стояла перед кроватью и сердито смотрела на него.

– Может, приляжешь?

– Мы же договорились, больше никаких вольностей.

Казалось, она говорила это не ему, а для мужа, который мог установить где-то в комнате видеокамеру. Увы, он, а не кто-то другой занимается охраной заведения, а потому Виола перед ним бессильна. Во всяком случае, больше рисковать она не хочет. И на концерты его не сопровождает. Однако не с ним она договорилась, а со своим мужем. Фокс простил и ее, и Женю. Но ценой тому была Марьяна. Нет ее, и этот гад не сознается, куда дел девушку... Поговорить бы с ним по-мужски. Только это не в характере Жени. Слишком уж опасен Фокс. Но ведь надо же что-то делать...

– А кого мне тогда любить?

– Найди себе подружку, живи с ней...

– Точно, квартиру сниму, съеду из твоего отеля...

– Съезжать не обязательно, а квартиру можешь снять.

– И телку красивую сниму. Чтобы твой Фокс трахнул ее. А потом в землю зарыл...

После вчерашнего болела голова, но хмель еще не прошел. Там ведь не только коньяк был, но и колеса – в общем, настоящий «коктейль Молотова». Может, потому и не побоялся Женя броситься под танк.

– Не надо так говорить, – сквозь зубы сказала Виола.

Жене бы остановиться, но его колотило изнутри от беспомощного, в общем-то, возмущения.

– Я не хочу, чтобы следующую мою девушку убили!

– Опять двадцать пять? Не тронет ее Фокин...

– А ты?

– Что я? – оторопело уставилась на парня Виола.

– Ничего, – все-таки затормозил Женя.

Зато понесло ее.

– Ты думаешь, что это из-за меня твоя Марьяна пропала? – в праведном гневе спросила она.

– Да нет, не думаю...

– А мне кажется, что думаешь... Что ты о себе возомнил? Считаешь, что я из-за тебя на гиблое дело пойду?

– Говорю же, ничего не думаю...

Действительно, чего он завелся? Ну, могла Виола избавиться от Марьяны. Теоретически могла. Но не стала бы она это делать из-за своего стремления обходить острые углы.

– Дурак ты, Женя, – сменила она вдруг гнев на милость. И глаза засочились томной чувственностью. – Плевать мне на твою Марьяну. И на твоих баб наплевать. Хочешь экзотики – пожалуйста! Мало тебе двойного бутерброда, можешь тройной гамбургер сделать – негритянку, метиску и мулатку заказать...

– Да нет, мне славянки больше нравятся.

– Заведи славянку, вон Катька из подтанцовки с ума по тебе сходит... Я поговорю с ней. И квартиру вам сниму...

Он хотел сказать, что не нужна ему никакая Катька. Хотел, но не сказал. Во-первых, девчонка хороша собой. А во-вторых, квартиру Виола собиралась снять, чтобы потешить себя в объятиях Жени. Именно это и читалось в ее глазах. Соскучилась она по запретным ласкам, потому хотела найти место, где до них с Женей не смог бы добраться Фокс...

Темнота перед глазами рассеивалась, голова Мити сначала обрела четкие контуры, а потом и тело. Марьяна потрясенно смотрела на него и ожесточенно терла глаза. Вроде бы и не кололась она на ночь, а на глюки пробивает.

– Ну, чего тупишь? Давай поднимайся!

Митя улыбнулся и приблизился к ней. Марьяна встрепенулась, спиной вжалась в стену. Это не галлюцинации, это просто кошмарный сон. Сейчас она проснется...

Проснется и что? Снова порносцена, снова потные мужики и девки в постели?.. Нет, кошмар наяву гораздо страшней того, что во сне. Так что не надо пугаться. И если Митя зовет ее на тот свет, почему бы ей туда не отправиться? Вдруг там не будут глумиться над ее душой...

– Давай, давай! Спешить надо!

Прикосновение Мити она ощутила физически. Он крепко взял ее за руку, стащил с кушетки, заставил одеться, обуться, вывел из камеры, из подвала, из дома. Во дворе их ждала машина, ворота открылись автоматически. Вот она, свобода. И не важно, что все это происходит во сне. Митя вез ее на тот свет, но ей ничуть не страшно.

– Больно было? – спросила Марьяна.

– Что больно? – не понял он.

– Когда голову отрезали.

– Кому?

– Тебе.

– Мне?.. Ну да, Валера говорил... Он меня просто за волосы держал, ты, наверное, только голову видела... Ничего мне не отрезали. Избили сильно, да... Я тогда в полном ауте был, когда они меня к тебе привели. Перед глазами все плыло. И ты, похоже, ничего не соображала, да?

– Глючило меня.

– Андреич наш разговор подслушивал, ну, когда мы бежать с тобой собирались. Потому и зарядил в баян какую-то хрень, может, потому тебя на глюки и пробило...

– Значит, не отрезали они тебе голову?

– Нет, померещилось тебе.

– Но избили сильно.

– Сильнее не бывает... И на другую базу перевели...

– На другую базу?

– Ну да, у нас тут целая мафия. Порно, проституция, наркота; все тихо, спокойно, и деньги лопатой...

– А как же ты ко мне пробрался?

– Появилась возможность. Страшно рисковал, честно тебе скажу. Но ничего, кажется, пронесло, – Митя глянул назад через плечо. – Вроде бы спокойно...

– И куда ты меня везешь?

Только сейчас до Марьяны стало доходить, что не было кошмарного сна. Счастливая действительность на нее навалилась, осталось только правильно в ней сориентироваться и выбраться на свободу.

– Домой тебе надо.

– Ты меня домой везешь?

– Хотелось бы.

– Так в чем же дело?

– Но мы же собирались в Крым?

– Ах да...

– Только я понимаю, что нет у тебя там никакого дома, – печально сказал Митя.

– Почему нет?

– У Андреича досье на тебя. Нет у тебя родных в Крыму и никогда не было... Я понимаю, тебе любой ценой сбежать надо было, потому и наврала мне. Как лоха решила развести...