То, что приходит по ночам - Евгения Чеширская

по спутнику вычислили местоположение его смартфона, с которым Пашка никогда не расставался, но… Телефон валялся в трех километрах от лагеря. Пашки рядом с ним не было. Как и куда делся мой друг – так и осталось загадкой для всех. Ни одной приличной версии у поисковиков не было.

Потом все списывали на диких зверей, вроде как волки в тех краях зверствовали, вот только все понимали, что это чушь полная. Во-первых, волки оставили бы… следы. Хотя бы одежду, кости, хоть что-то, но кроме смартфона никаких других улик у следствия просто не было. Во-вторых, по всему выходило, что Пашка САМ ушел в лес. Компания не слышала ни криков, ни звуков борьбы, вообще ничего подозрительного. Зачем бы ему, слегка пьяному, веселому, уходить от друзей… Куда? В пасти к волкам? Молча и без единого писка? Короче, не складывалось ничего ни у официальной версии, ни у нас.

К слову, в нашем лесу часто терялись люди, кого-то потом находили, кому-то везло меньше и его тоже находили, но им было уже все равно, если вы понимаете, о чем я… Но чаще это был или топографический кретинизм обыкновенный – на маевке пьяным от компании лучше не отходить, проверено, или реально звери – те особенно грибников-одиночек уважали – причем не всегда волки. Мало кто знает, но лось или олень – тоже ни разу не дружелюбны к человеку, особенно в период гона. Вот только ни один из вариантов не подходил к случаю Пашки, да и после подобного не случалось.

Мы его оплакивали, потом даже устроили что-то вроде ежегодных поминок – ходили на то самое место в тот самый день и накрывали на стол. Старшее поколение, конечно, ругалось, мол, покойников на кладбище поминают, но смысл? В гробу под мраморной плитой Пашки не было, он был где-то в лесу. И нам всем казалось, что он нас слышит.

На шестую годовщину Пашкиной смерти мы так же устроили поминки в лесу. Развели костер, пожарили мясо, достали бутылки, помянули… А потом я вдруг поняла, что мне очень срочно надо в кусты. Ну, рядовое дело, бывает. Я отошла от ребят, присела, и вдруг слышу… голос из леса. Зовет меня. Знакомо так…

А когда раздалось «Шерри, иди сюда», до меня дошло – голос-то Пашкин! По телу табун мурашек такого размера побежал, что аж затрясло. Как так? Ошибка? Глюки? Чей-то прикол? В то, что Пашка каким-то чудом выжил и вернулся с того света, я не верила. Но… Почему-то все равно пошла, как крысы на Нильсовой дудочкой – все понимала, все осознавала, но сделать не могла ровным счетом ничего. Это же… Ну, Пашка! Друг! К тому же только он один называл меня этим дурацким прозвищем…

Иду по лесу, как заколдованная, а сама думаю, как так? КТО зовет меня? И почему остальные из компании никак не среагировали? Я не так далеко отходила-то, звуки в лесу хорошо разносятся, но от костра никто головы не повернул. А голос все громче, все настойчивее, как будто требует, чтобы я ускорилась. Я почти бегом побежала, собрала все сучки и веточки, и…

Нет, повторюсь, я не ждала увидеть Пашку. Я прекрасно понимала, что за шесть лет мой друг либо давно вернулся бы, либо… ну, скелеты не ходят, как-то так. Но то, что я увидела на поляне…

Волосатое существо размером, наверно, с медведя, если бы тот встал на задние лапы. Морда жуткая, клыкастая, с огромной пастью, когти длинные, такие, что оно ими по земле царапает. И при этом очень худое, непропорционально на фоне своих же размеров. Оно не говорило – пасть была закрыта, но звук все равно шел откуда-то изнутри него, четко имитируя Пашкин голос.

Я впала в ступор. Если раньше я шла против своей воли, то теперь точно так же хотела бежать, но не могла даже пошевелиться. У меня разом отнялись все конечности. А существо, увидев, что добыча пришла, вроде как обрадовалось. Вскинуло морду, завыло-зарычало, и двинулось ко мне.

Оно уже заносило свою жуткую лапу над моей головой – я слышала зловонное дыхание совсем рядом – как вдруг из-за кустов на эту же поляну неожиданно выскочил… волк! Обычный, серый волк, если бы не его жуткий оскал. Он кинулся наперерез твари, вцепился ей в бок, потащил… Тварь заверещала, попыталась сбросить напавшего, тот отскочил, уворачиваясь от когтей, ощерился еще сильнее, так, что холка встала дыбом, и снова пошел вокруг твари.

Тварь заголосила разными звуками. Ее пасть все еще была закрыта, но… Волчий вой изнутри нее сменялся на медвежий рык, на лосиный рев, потом людские какие-то голоса, пару раз даже прозвучало что-то вроде ружейных выстрелов, вот только волку не было никакого дела до творящегося вокруг звукового безобразия. Он нападал, рвал зубами незащищенные части тела твари, пользуясь тем, что она была больше и гораздо менее шустрой, и при этом… все время старался держаться так, чтобы я была у него за спиной.

Не знаю, как долго продолжалась эта битва, но в конце концов тварь ушла. И мы с волком остались вдвоем. Страха почему-то не было, только понимание, что вот этот обычный серый волчок спас мою жизнь от чего-то, что возможно даже хуже смерти.

Волк проводил меня почти до самой поляны. Трусил рядом, иногда преграждал дорогу, видимо, когда я выбирала неверное направление. И только на подступах к лагерю затормозил. Сел на задние лапы, посмотрел в сторону костра, потом на меня, фыркнул что-то, мол, иди давай.

– Спасибо, Паш, выручил.

Слова сами вырвались из меня. Я зажмурилась, смаргивая внезапно набежавшие слезы, а когда снова открыла глаза – волка на поляне не было. Но я точно знала – я не ошиблась.

Это Пашка спас меня. Это он приходил ко мне в виде волка. Знаете, почему я в этом уверена? Когда-то давно, на наше 17летие, за 10 лет до его пропажи, мы с ним сделали татуировки в салоне. Я набила морду тигра (да, кличка Шерри – это от Шерхана, с налетом французского коньяка, как шутил мой друг) а Пашка… Я тогда еще рассмеялась, мол, ничего менее банального не нашлось? А он, уже сидя в кресле, сказал, что это не просто тату – это его личный тотем, защитник, близкий по духу.

Как вы уже поняли, Пашка набил себе волка.

Она звала за собой

Можете считать это обычной охотничьей байкой, мне все равно. Я знаю, что видел в тот момент, и знаю, что это было реально.

В ту пору ушел я на охоту на неделю. Арендовал охотничий домик в