Наблюдатель - Стас Устенко

В сейфе имелись две полки, нижнюю часть занимали стандартные папки с бумагами. Из-за герметичности они пострадали гораздо меньше, чем документы в ящиках столов. Судя по всему, под замком лежали описания техники из музея в ангаре. Точно, вот и так заинтересовавший меня экземпляр, я сразу узнал чертеж.

Экспериментальный атомный танк ТВ1. Экипаж – три человека. Снаряженная масса – 92,2 тонны, толщина лобовой брони – 415 мм. Силовая установка – ядерный реактор с открытым контуром теплоносителя, работающий на газовую турбину. Мощность – 3 950 лошадиных сил, запас хода на одной заправке – 500 часов. Вооружение – рельсовая электромагнитная пушка, кал. 28 мм. (залповая энергия – 10 МДж, скорость снаряда – 9 000 км/ч), пулемет кал. 7,62 мм. Внимание! Из-за вероятного облучения никогда не нарушайте нормы СНиП по смене экипажа каждые 24 часа!

О как! Я слышал, что в СССР и США велись разработки боевых машин с ядерным реактором, но чтобы увидеть готовый образец… Хорошенькая боевая техника гниет на улице!

В нескольких папках находились какие-то длинные выкладки, а также описания других танков, БМП и прочих футуристических устройств из этой странной коллекции. Тогда я перешел к тому, что приберег «на сладкое» – на верхней полке сейфа стояла полированная деревянная коробка с цифрой «8» на крышке. В этой вещи чувствовалось что-то смутно знакомое – когда я открывал ее, по телу прошла легкая дрожь. Внутри на синем бархате лежала тоненькая обветшалая книжка, попавшая туда словно из букинистического магазина. Твердая обложка брошюры была оторвана, осталась лишь стопка листов на двух ржавых скрепках. Я перелистнул первую, пустую, страничку и увидел заголовок:

Доктрина. Москва, 19… год

(Часть цифр была стерта.)

Тут я понял, где мог слышать о книге раньше. Если это не совпадение, о Доктрине упоминалось в том самом дневнике, что достался мне от отца. Профессор Кантимиров, согласно записям, перед полетом в сфере написал: «В Доктрине! Все дело в Доктрине!». И это не являлось совпадением, теперь я знал точно. Но читать Доктрину сейчас не хотелось, не хотелось даже перелистывать страницу. Я положил обветшалую брошюру в карман и в задумчивости двинулся на выход. Мозги постепенно прочищались, я даже начал представлять, что делать дальше – сначала озаботиться переводом оставшихся денег на счет в каком-нибудь оффшорном банке, потом – уматывать из страны в Южную Америку, на полгода-год, как минимум, а там посмотрим. Но разработать план в деталях я не успел – впереди возник коридор, в котором раньше сидела собака. Ее теперь там не оказалось, зато на меня с любопытством смотрело совсем другое, очень странное животное. Чуть больше метра длиной, по комплекции оно напоминало чрезвычайно крупную и массивную таксу. Шкуру существа покрывала короткая серая шерсть, кривые ноги заканчивались маленькими копытцами, хвост отсутствовал или был отрезан. Но самым интересным образом выглядела голова – больше всего она напоминала голову молодого поросенка: игривые глаза-бусинки, большие висячие уши и розовый пятачок. Я вдруг понял, что прежний мир окончательно и бесповоротно развалился на части, и собрать его воедино уже не получится. Максимум, на что хватит моих возможностей, – сложить головоломку во что-то новое. Ведь передо мной стояла та самая «таксоподобная свинья» из сна про театр и актеров. Я прижался к стене, пистолет доставать не стал, а просто спросил у животного:

– Что тебе нужно?

Такса повернула голову немного вбок. Я обернулся и опешил. В нише коридора, рядом с кладовкой, сложив ноги в позе лотоса, сидел тот самый синий гигант, которого я видел в метро. Я успел взглянуть на него лишь мельком, и сразу получил ответ на свой вопрос – слова словно сами всплыли из памяти. Я вынул «Молескин» и осторожно положил на пол.

Шаг. Два. Три. Я не стал оборачиваться. Только обратил внимание на нацарапанную у двери на стене фразу: «Стирание личной истории – 40 %». Девять шагов, и я выбрался на улицу. Постепенно ускоряясь, дошел до водопровода, где недавно оставил Сергея. Мой друг уже сидел, видимо, ему стало лучше. Я схватил его за плечи и потащил – вот только куда? Ворота закрыты, и идти нам просто некуда. И тут наступил ад. Сначала со стороны холмов, что маячили неподалеку, раздался сильнейший грохот, а потом я увидел стену воды и грязи высотой метров пять, не меньше. Эта лавина приближалась к нам с ужасающей скоростью. Где-то я читал, что спасаться от селевого потока лучше на открытой местности, в дома лезть точно не следует. И мы побежали. А потом вода настигла нас, накрыла с головой, потащила. Все произошло настолько быстро, что кроме мутной жидкости вокруг запомнить ничего не удалось.

17

Я бы не удивился, если бы пришел в себя опять где-то в городе в окружении друзей, которые рассказывали бы мне, что большая часть пережитых приключений – это наваждение, дурной сон. Вернее, я бы сильно обрадовался. Но увы. Я открыл глаза от ужасающего дера во всей носоглотке, а потом меня долго рвало мерзкой жижей, травой и разным мелким мусором. Наконец отдышавшись и привстав, я осмотрелся. Сергей мешком валялся неподалеку, нас отнесло на какой-то плешивый холм или сопку, равнину внизу покрывала вода. Примерно километрах в трех маячил объект, на который мы вышли из «Метро-2», вернее то, что от него осталось – разбитый каркас трехэтажного здания и обрывки сетки. Ангары были разрушены, а большая часть военной техники разметана по равнине и даже перевернута.

Ну да ладно, а что там с Сергеем? Я дополз до него, пихнул. Шаповалов заворочался и начал взахлеб кашлять. Я обнял его сзади, после чего сильно дернул – так, как учили на курсах выживания.

– Ох и в историю мы с тобой попали, Майкл… – друг посмотрел на меня мутными глазами. – Так ты все же расскажешь, что случилось?

– Сейчас… Стоп! Что с Доктриной? – я осторожно расстегнул куртку. Слава Богу, непромокаемый карман для документов не подвел, хотя немного жидкости туда все же натекло. Сама книжка сильно помялась и отсырела, но читать ее еще было можно. Я положил брошюру сохнуть. – Расскажу, времени у нас навалом. Слушай.

И я рассказал ему все – и про предательство Максима, и про кровь, и про фигуру в зеркальной маске, и про Доктрину…

– А ты уверен, что ряд вещей из этого тебе, ну…

– Не привиделся? Не уверен. Я сейчас уже ни в чем не уверен. Слишком долго мы там, на станции, просидели, на краю гибели побывали. Хотя одно доказательство моей правоты существует – вот. И я хлопнул по книжке.

– Жрать нам все равно нечего, воды вроде напились до судорог, идти тоже некуда – все залито, – Сергей вдруг улыбнулся. – Почитаем сказки вслух?

– Слушай, прости меня, зря я тебя в свои авантюры втянул.

– Пустое, – Сергей махнул рукой. – Ты мне жизнь спас по пути со станции миллион раз. Зачем извиняешься? Открывай уже свою драгоценность…

Я начал читать.

Спецификации переданы Троцким. Монтаж необходимо завершить в 1935 году. Основой излучающей конструкции станет пентаграмма с расстоянием между концом лучей 3,5–4,5 метра. Несущую конструкцию надо выполнить в виде легкого каркаса из нержавеющей стали. На нем следует установить обрамляющие украшения из позолоченных (20 микрон) листов красной меди.

На каждой пентаграмме с двух сторон укрепить бронзовые эмблемы серпа и молота размером в 2 метра и весом в 240 килограммов. Их необходимо украсить драгоценными и полудрагоценными уральскими камнями – горным хрусталем, аметистами, александритами, топазами и аквамаринами. Каждый камень должен покоиться в оправе из позолоченного серебра.

Учитывайте нагрузку ураганного ветра, в основание каждой пентаграммы необходимо установить подшипник.

– Похоже на кремлевские звезды? – Сергей удивленно посмотрел на меня, а затем встал. – Что это?

Вдалеке послышался какой-то треск, затем я заметил в небе приближавшийся к нам вертолет. Это была тяжелая военная машина – старомодная, пузатая, с рядами иллюминаторов по бокам – транспортник. Мы замахали руками, аппарат начал снижение и постепенно завис в метре над нашей сопкой.

– Быстро, быстро! – из вертолета махал руками человек в форме, но долго уговаривать нас не пришлось. Мы изо всех сил кинулись к машине и буквально залетели на борт.

18

Военные выдали нам по фляжке воды и сухой паек. Такого удовольствия от еды я не получал еще никогда. Осторожно размачивая галеты во рту, я глядел на проплывающую под нами местность и понимал, что мы находимся явно не в Подмосковье. Сначала мы пролетели над проломленной водяной дамбой. Глядя на нее, посадивший нас в вертолет майор сокрушенно сказал:

– Говорили же, ремонтные работы надо раньше начинать… И вот итог. Половина секретной зоны залита, пятеро без вести пропавших!

Затем пошли ряды сохранившегося ограждения – более серьезного, чем защищавшая от непрошеных гостей наш «музей» сетка. Далее настал черед показаться огромному открытому прииску с двумя роторными экскаваторами и одной шагающей машиной титанических габаритов. Домики, в которых жили рабочие, казались в сравнении с ней просто лилипутскими. Наконец мы приблизились к небольшому населенному пункту, состоявшему в основном из убогих пятиэтажек, и вертолет начал снижение.