Сотворение Волжской России. Книги 1,2,3 - Руслан Богомолов

Кэчтэну очень понравилось купание в струях теплой воды и намыливание пахнущим сиренью удивительным веществом под названием «мыло». Роман, который объяснял ему и Кэчушу, как пользоваться душем и мылом, в свою очередь удивлялся сухому, но жилистому, с четким рельефом мышц телу Кэчтэна, исполосованному еще одним колото-рваным и тремя рублеными шрамами.

Вначале шестого в большом зале администрации собрались почти все руководители крупных и средних предприятий города, а также большинство депутатов городской думы, ожидавших обещанного им появления половцев. Шум и гвалт в переполненном зале стояли неимоверные – народ делился поразительной информацией, слухами, предложениями о том, что делать. В это время на сцену, к столу президиума, через отдельную закулисную дверь вошли Гринёв и четверо его спутников, которые сели за стол. Гринёв, сразу пройдя к трибуне и подождав, пока рассядется и затихнет зал, сказал через марлевую повязку:

– Прошу всех присутствующих, в целях соблюдения карантинных мероприятий, не подходить к сцене ближе первого ряда.

Затем, сдвинув повязку под подбородок и кивком головы разрешив это сделать своим спутникам, он продолжил свое выступление, рассказав подробно о том, как, почему и где оказался их город. Потом, сообщив, что в тридцати километрах к северу от города было обнаружено стойбище одного из половецких родов, он предоставил слово Роману.

Роман, выйдя к трибуне, вкратце рассказал о своем путешествии по заснеженной степи, о битве с волками, об убитом ими медведе, о половецком стане.

Зал слушал с напряженным вниманием. Никто даже не дремал, несмотря на самую сонную предрассветную часть ночи.

В конце, как и договаривались с Гринёвым, он представил Залу Кэчтэна и Кэчуша, рассказав, кто они такие, и что отправились они сюда в качестве послов. Роман пригласил на свое место Кэчтэна и вернулся за стол.

Кэчтэн, который не выпускал из левой руки свой щит, вышел к трибуне, резко поднял над головой выдернутый из ножен меч, со свистом разрезал перед собой воздух и аккуратно положил его перед собой, накрыв щитом. Затем низко поклонился залу в пояс и начал свою короткую речь, которую переводил подошедший к нему Лайсман. Кэчтэн, которому Алексей представил сидящих в зале, как старших, «лучших» людей города, отнёсся к своему выступлению очень ответственно. Он рассказал о жестоких и яростных победителях русичей и половцев на Калке в прошлом году. Об их великом и непобедимом полководце Сэбэдае, о том, что половцы гордились бы союзом с их городом и о том, что он на межплеменном совете будет убеждать их заключить такой союз для защиты их с земель от татар.

Кэчтэн, сталкиваясь то с одним, то с другим техническим средством цивилизации конца двадцатого века, всё больше сомневался, люди ли эти русские, не боги ли они? – Разговаривают друг с другом на расстоянии, ездят на авголах, убивают грумпычами – всё волшебное, всё удивительное. При этом русские уважали и слушали Башкэча и теперь вот слушают его. Нет-нет, гордые, сильные и свободные половцы, предпочитающие погибнуть, но никому не подчиняться и не платить дани, должны согласиться с ним и стать данниками этих удивительных русских. Богам за свою защиту дань платить не стыдно.

Обезображенное лицо Кэчтэна притягивало и гипнотизировало зал. Оно воздействовало своей правдоподобностью больше, чем его щит, меч, одежда, да и сам рассказ. Вопросов не было. Тем более, что Гринёв пресёк попытки их задавать ещё во время выступления Карпенко, попросив зал отложить их на потом. Когда Кэчтэн закончил свою речь, прерываемую переводом Лайсмана, Гринёв встал и объявил:

– А сейчас слово для доклада и ответов на вопросы предоставляется Председателю Совета обороны Ярославцеву Андрею Андреевичу.

– Пошли, – скомандовал он «президиуму» и они, надев свои марлевые повязки, покинули сцену через ту же закулисную дверь, через которую входили.

Ярославцев вошёл через другую дверь, прошёл через весь зал, поднявшись на сцену по ступенькам, встал к трибуне. Аудитория загудела, делясь впечатлениями. Председатель Совета обороны поднял руку и, не дожидаясь полной тишины, начал:

– Итак, господа, я думаю, вы получили всю имеющуюся у нас информацию о положении города.

Он внимательно осмотрел зал. Перед ним сидела ВЛАСТЬ города. Ещё в юности, когда он только пришёл на завод и за свою активность и неравнодушие был почти сразу выбран в комитет комсомола, Андрей хорошо запомнил поучения многоопытного тридцатилетнего секретаря комитета Николая Филимонова. Тот говорил: «Знаешь, Андрюша, у нас, у комсомольцев, есть масса идей и желания что-то организовать, что-то сделать. Однако, для осуществления любой идеи нужны две составляющие, которых у нас нет. Первое: это деньги и другие материальные средства, они в руках у директора или профкома, что, в общем, тоже, считай, у директора. Второе: это властная „крыша“, то есть партком. Надо, чтобы он, если не будет помогать, то уж, по крайней мере, не мешал, согласился бы с твоими действиями. Так вот, хочешь добиться результатов? Привлеки на свою сторону две этих составляющие, а ребята тогда черту рога свернут».

Ярославцев неоднократно за свою бурную молодость получал подтверждение этой мысли Филимонова.

За последние восемь-девять лет в стране изменилось многое, но этот постулат: реальная власть всегда находится у того, у кого деньги, был незыблем, как закон природы. Да, несколько подрастеряла свою власть и вседозволенность компартия, уйдя в теневую «крышу». Её место заняли усилившие свое влияние государственные структуры, и Ярославцев всю ночь занимался тем, что обеспечивал себе поддержку этой «крыши», этих структур. Сейчас его активно поддерживали и уже развернули свою деятельность армия, милиция, усиленный аппарат администрации. Дума, по крайней мере, согласилась и, пока, не противодействует, и на том спасибо.

И, вот сейчас, перед ним сидит вторая составляющая – материальные средства, о деньгах пока придется позабыть, они превратились в ничего не значащие бумажки. Великое дело: не просто реквизировать их средства, а убедить хозяев этих средств в жёстокой необходимости такого шага для их же будущей выгоды, сделать их своими союзниками.

Вот почему Ярославцев использовал Гринёва с его подопечными для подробной обрисовки директорату всей картины случившегося. А сейчас он собирался не только объяснить ближайшие цели вынужденных действий Совета обороны, но и перспективу выживания города. Но главное – дать им сознание того, что они вовсе не превращаются в пешек, а остаются ферзями, от которых зависит главный успех сражения за спасение города от деградации.

Ярославцев, рассказав о принятых уже Советом обороны мерах, о мобилизации всего населения города на первоочередные меры по его защите, перешёл к главному:

– Теперь я хочу, чтобы вы задумались о том, что у нас нет никакого сырья для любого производства, а нам надо производить теперь самим всё: спички, бумагу, ГСМ, все металлы, мыло… короче, всё, что даёт нам привычные удобства для жизни и минимум, хотя бы стрелковое оружие, для обороны. Я жду ваших размышлений на этот счет и предложений. Бумагу будем экономить, поэтому с завтрашнего дня с каждым из вас буду встречаться отдельно и будем решать, что делать с вашими предприятиями, что перепрофилировать, что развивать и какую сырьевую базу искать. Вопросы есть?

Зал опять загудел, посыпались вопросы: «Что с электроэнергией? Как там ГЭС? Как будет снабжаться продовольствием население?..». Ярославцев отвечал на одни, просил подождать с ответом на другие. Наконец, кто-то предложил собрать по городу всех докторов и кандидатов наук и провести мозговой штурм о средствах выживания города. Шум в зале нарастал. Ярославцев поднял руку, стало стихать, но очень медленно. В этот момент в дверях в конце зала показался прапорщик с солдатом.

– Тихо! – зычно крикнул Андрей Андреевич, стукнув кулаком по трибуне, и махнул рукой военным, приглашая их к себе. Притихший зал оглянулся и увидел проходящих прапорщика с «Макаровым» в кобуре и солдата с автоматом. Всё, это собрание, которое было на грани превращения в митингующую толпу, как будто спустилось на землю и уже с гробовым молчанием воспринимало слова Ярославцева:

– Попрошу не забывать, что у нас военное положение. Уясните сами и объясните это своим людям, что ответственность за невыполнение приказов Совета обороны и должностных лиц в этих условиях будет суровая. А теперь напоминаю: всем руководителям, у которых имеются здания, сооружения и оборудование – организовать немедленно усиленную охрану своих предприятий силами своих сотрудников. Согласовать количество и структуру охраны с комендантом города. Все свободны, кроме руководителей Энергомаша, Механического, Трубного и Подшипникого.