Сотворение Волжской России. Книги 1,2,3 - Руслан Богомолов

Наскоро помыв посуду и быстро одевшись по-походному, молодые пошли к родителям…

Борис Васильевич согласился взять с собой дочку, только после того, как она убедила его, что машину надо будет вернуть кому-то назад, к дому, если и его, и Ивана срочно отправят на службу ещё неизвестно куда.

Оставив зятя в военкомате, где того, как бывшего сержанта внутренних войск, охранявшего два года закрытый город Саровск, назначили в формирующийся батальон милиции, Зенин, по совету военкома Зубова, поехал в горадминистрацию к Жилину.

Жилин, обрадованный такому специалисту в армейском снабжении, тут же повёл его к Ярославцеву и, через полчаса, Борис Васильевич уже расписался в графе «ознакомлен» приказа Председателя Совета обороны о назначении его начальником тыла Волжской России.

Зенин был предельно сосредоточен, мысли работали быстро, но в его действиях не было суеты. Он ещё в разговоре с Ярославцевым утверждал, что начинать надо с формирования команды, на что тот посоветовал включить в службу тыла отряд Седенко, который, уже несколько часов работал на переписи продовольственных запасов города. Ему выделили кабинет второго зама, ключи от патрульных Жигулей, и он рванул на ней в военкомат.

В военкомате Борис Васильевич около часа изучал дела офицеров-тыловиков запаса и, отобрав двадцать человек, передал список Зубову с приказом: разыскать и отправить их в его распоряжение в горадминистрацию. Затем он связался по телефону с Кузнецовским дежурным по части и передал ему приказ направить к нему к двенадцати часам их зама по тылу, потом разыскал на овощной базе Седенко, познакомился с ней и с работой её отряда и попросил её перед встречей с Ярославцевым зайти к нему.

Вернувшись в администрацию, Зенин обустроил свой кабинет, несколько передвинув столы, достал телефонный справочник и принялся обзванивать руководителей предприятий и организаций, требуя от них приказом назначить заместителей по тыловому обеспечению и к семи часам прислать их на совещание в администрацию. Его твердый командирский голос действовал безотказно. Большинство руководителей уже пытались выяснить, как будут снабжаться их люди питанием, и теперь, голос Зенина, придавал им уверенности в разрешимости этой проблемы.

К двум часам ночи, Зенин имел в своем распоряжении штаб из семнадцати офицеров, небольшой отряд водителей с грузовиками, роту (так он называл отряд Седенко) переписи ресурсов, батальон обеспечения и… батальон рыбаков. На создание этого батальона его надоумил один из направленных к нему офицеров запаса, который жил в Средней Ахтубе и был поражен обилием рыбы, в быстро мелеющей реке образца 1224-го года, перекрытой плотиной из 1999-го.

В течение дня, мобилизуя всех, кого можно, Кузнецову удалось сформировать один неполнокровный боевой полк, уже стоявший на внешней линии обороны города, и 45 рабочих полков, для рытья оборонительного пояса, которые, тоже, частично выдвинулись к месту работы и утром будут там в полном составе. Однако, ещё куда большая часть населения оставалась в городе. Это рабочие и служащие, охраняющие остановленные предприятия, рабочие и инженеры, занятые на срочном изготовлении полевых кухонь, лопат, кандальных цепей для заключенных в ИТК преступников, которых тоже решено было вывести на земляные работы. Больше того, туда же направлялись и «жители» следственного изолятора. «Нечего зря хлеб жевать, – заявил на Совете обороны Жилин, – пусть пашут, пока идёт следствие». Ещё в городе, кроме комендантских дворовых отрядов из женщин, инвалидов и пенсионеров, оставалось большое количество детей, студентов, преподавателей, врачей; почти полк охраны складов, магазинов, автозаправок, жизненно важных объектов, связисты, коммунальщики, энергетики…

Всех их надо было «сосчитать», определить пункты питания, организовать завоз продуктов, а рабочие батальоны ещё и обеспечить инструментом, спецодеждой.

Абсолютно точной картины не было, но к утру должны были сложиться в основном предельно ясные объемы продовольствия, маршруты его доставки, методы учета, распределения и отгрузки. Оставив трёх офицеров с собой для доработки планов, Зенин отправил всех отдыхать до семи утра.

Время «Ч», начала централизованного питания всего населения, было в этих планах задано на 12 часов дня 17 апреля 1224 года.

День второй

воскресенье, 17 апреля 1224 года

Этот день борьбы за выживание Волжской России начался для Ярославцева около половины седьмого утра. Проснувшись от ударившего в лицо солнечного луча, он бросил взгляд на часы, быстро встал и, натянув спортивные штаны с лампасами, вышел из спальни. На кухне что-то скворчало. Оттуда тянуло вкусным запахом жареного.

– Доброе утро, Танюшка.

– А, проснулся? Сейчас, погоди минут пять, я тебе полью. В коридоре показалась заспанная голова Вовки.

– Вот и помощник проснулся, – Ярославцев ласково потрепал его за плечо, – так что не торопись, мы сейчас умоемся.

– Ну и прекрасно, кружку, вот, возьми, – Татьяна протянула Андрею литровую кружку, – потом мне польёшь.

– С удовольствием, – он поцеловал её в щеку.

– Нет, а чо, я спать хочу, – загундел Вовка, – я только в туалет хотел.

– А чем ты ночью занимался? – удивился отец.

– Мы с Петькой про Батыя читали.

– То-то я смотрю, свечку всю дожгли, – вступила в разговор Татьяна.

Она вчера, уставшая, уснула сразу вслед за Ярославцевым, только добрала воды во все свободные кастрюли. Ещё с десяти часов утра, когда стало ясно, что Ахтуба катастрофически мелеет, а Волжского моря нет совсем, по радио объявили, что будет отключение воды и всех просили ею запастись. Она позвонила домой, и мальчишки, молодцы, заполнили водою ванну, тазики и большой четырёхведёрный бак, что под раковиной.

– Ладно, иди в туалет, я сама отцу полью, тут уже всё готово, – сказала Татьяна, выключая из розетки плитку под сковородой.

– Полуночники, – проворчал Андрей, провожая взглядом Вовку, заходящего в туалет, и сам пошел в ванную.

– Воды долго не будет? – спросила Татьяна, когда Ярославцев, освежённый холодной водой, вытирался махровым полотенцем, а за дверью, послышались шаги удаляющегося в спальню Вовки.

– Дня два, – ответил он, а она, глядя на его ладный, крепко сбитый родной голый торс, вдруг не удержалась, слегка шлепнула по спине, растерла между лопаток след от струйки воды и, прижавшись к нему, произнесла:

– Мужчинка мой.

Ярославцев оглянулся на неё чуть заинтриговано, увидел её слегка прищуренные глаза, вдруг заискрившиеся, откуда-то из бездонной своей глубины, и, улыбнувшись, вкрадчиво спросил:

– Полить, что ли?

– Давай, – томно согласилась Татьяна.

Игра началась. Андрей хмыкнул, зачерпнул воды из ванной и стал смотреть, как она плавным движением подобрала кверху и заколола волосы, потом, не развязывая пояса халата, выскользнула из его верхней части и, скосив на мужа свой лукавый взгляд, наклонилась над раковиной со сложенными лодочкой ладошками.

Он поливал ей на руки, на шею, подбирая и возвращая на плечи свободной рукой капли с её тонкой спины, разглядывал её и ощущал всё большее желание, которое буквально наливалось в нём. Когда она закончила умываться, Андрей, бросив кружку плавать в ванной, схватил и подал ей полотенце. Пока Татьяна одним его концом вытирала лицо и руки, он другим мягко отирал-оглаживал её плечи, спину, снова плечи и, несмотря на двоих выкормленных пацанов, ещё очень упругую грудь. Потом, отбросив полотенце на стиральную машину, прильнул к левому соску губами и, обняв её одной рукой, другой стал искать и развязывать пояс халата.

Она тихонько застонала, погрузила пальцы своих рук в его волосы и потянула лицо к своему. Топчась по упавшему халату и слив свои губы с её губами, Андрей посадил Татьяну на полотенце и вошел в её влажный от утра и желания «домик». Татьяна ахнула, и они отдались страсти, раскачивая старенькую БАМовскую стиральную машину «Амгунь»…

…Татьяна спешила, она наскоро позавтракала вместе с мужем, и, сияя от счастья, представляла, как они вместе выйдут из дома и пройдутся по двору и улице. Она будет держать его под руку и прижиматься к нему, а он, поглаживая рукой её пальцы, будет улыбаться ей и здороваться с встречными знакомыми и не очень, гордясь, как всегда своей красавицей Танюшкой.

Она знала, что ему на работу к восьми, и они прекрасно успевали. Ей тоже надо было к восьми в промтоварный магазин, по пути в администрацию. Вчера Седенко постаралась распределить свой отряд по объектам поближе к месту жительства ревизоров-переписчиков, и Татьяне, вместе с одним налоговым инспектором достался именно этот магазин.

Ярославцев, видя сияющее лицо жены, благодарно и тепло улыбался ей, но мысли его уже почти полностью захватила работа. Он видел, как она спешит, чтобы успеть выйти вместе с ним, но ему вдруг стало как-то неловко от этого и от своего счастливого состояния здесь, за столом, с любимой женой. Только что, в шесть утра, город маршем покинули подразделения рабочих полков, где-то разлучались семьи, люди шли на внешние рубежи, как на фронт, пенсионеры и женщины, с оружием и без, стояли по дворам и улицам, охраняя комендантский порядок осаждённого города. И в это время они с женой, сияя счастьем, пройдут мимо всех этих людей, напряжённых и озабоченных, поголовно поднятых и обращённых его приказом в «государевых служащих», а значит зависящих теперь исключительно от его воли и от воли их командиров. Ведь приказ о всеобщей мобилизации лишал их свободы самим определять свои действия. Нет, это было, мягко говоря, нескромно. Ярославцев допил чай, глянул на часы, поднял глаза на свою Танюшу и сказал: