Как крестьян делали отсталыми: Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России 1861–1914 - Коцонис Янни

Сотрудники Министерства финансов ухватились за эти артели как за яркий пример успешного функционирования кооперативов в сельском хозяйстве. Они опубликовали серию статей с таким расчетом, чтобы их выход совпал с открытием Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности, что придавало особое значение новым учреждениям. Целью чиновников не было собственно, увеличение объемов производства масла и сыра: Сибирь и северные губернии Европейской России обладали достаточными пастбищными площадями, чтобы производить немалые излишки данной продукции, а открытие железнодорожной линии до Кургана в 1896 г. и реконструкция железной дороги Москва — Ярославль — Вологда в 1899 г. предоставляли дешевый и быстрый транспорт. Не так уж трудно было и найти средства на расширение сети железных дорог или на поощрение экспорта (это был лишь предлог для вовлечения Министерства финансов в данную сферу правительственной политики), ибо частная торговля была уже втянута в этот процесс. В год открытия Сибирской железной дороги по ней прибыли купцы из Петербурга, чтобы распространять механические маслобойки среди потенциальных производителей. Русские, немецкие, английские и датские экспортеры вскоре открыли в Кургане свои конторы для оптовой торговли и напрямую связали местных производителей с рынками сбыта в России и за рубежом.

Если бы авторы этих статей были заинтересованы только в повышении эффективности производства, более высоком качестве продукции, низких ценах и расширении экспорта, тогда усилия правительства могли быть направлены исключительно на координацию деятельности приблизительно 3700 владельцев существующих маслобоен в северных губерниях и Сибири. Эти предприятия в 1902 г. продали масла на сумму 30 млн. руб. Правительство также могло сосредоточиться на деятельности оптовых фирм, уже в то время активно внедряющих в экономику вертикальную интеграцию[121]. Но сотрудники Министерства финансов не хотели принимать в расчет возникавшую сеть частного торгового предпринимательства как некоординируемую, неэффективную и нерациональную: они предложили заменить ее вполне рациональными, поддерживаемыми государством кооперативами объединенных «производителей». В этой ситуации факт владения частной собственностью и предпринимательства становился аналитическим средством для поисков ответа на более общий вопрос о социально-экономическом упорядочении государственной и социальной жизни.

В феврале 1902 г. «Вестник финансов» опубликовал протоколы внутриправительственного Совещания по вопросу о мерах содействия производству и сбыту сибирского масла. Участники Совещания решительно заявили, что ситуация в данной сфере является «хаотической»: производители молока разбросаны на огромных просторах Западной Сибири при отсутствии прочных и непрерывных связей между собой; небольшая прослойка владельцев частных маслобоен скупает молоко и производит масло; огромное количество скупщиков[122] закупает масло небольшими партиями у производителей и, в свою очередь, продает товар большим торговым домам, а те уже поставляют масло потребителям в России и за рубежом.

Авторы статей назвали такие отношения «эксплуатацией», тем самым указывая на необходимость структурной перестройки «крестьянства» и всей динамики общественных отношений в деревне. «Крестьяне» являлись всего лишь простыми «производителями», бедными и беспомощными перед лицом хищных скупщиков, носителей заразы «дикого капитализма». Эти последние вообще не считались «крестьянами» — даже если большинство их принадлежало к крестьянскому сословию, а многие из них были местными жителями; их величали не иначе как «спекулянтами», «частными предпринимателями» и «эксплуататорами». Кооперативы были призваны стать тем инструментом, с помощью которого «производительные» и «непроизводительные» элементы должны были выявляться в общей массе крестьянского сословия и изолироваться друг от друга. Таким образом предполагалось создать для честных производителей рациональную, поддерживаемую государством торговую сеть: «Для того, чтобы местные скотоводы не делались жертвой эксплуатации мелких хозяев маслоделен, а вместе с тем не была подорвана окончательно репутация сибирского масла, так как заводчик-маслодел мало заинтересован в сбыте хорошего продукта, единственным исходом является сплочение самих производителей молока в кооперативные товарищества… В интересах дела желательно, чтобы большая часть этих заводов из частнопредпринимательских перешла в руки товариществ»[123]. Совещание рекомендовало правительству распределять ссуды на новое оборудование для артелей на основе круговой поруки[124].

Отдельную статью Министерство финансов посвятило Северу Европейской России. Здесь также господствовали скупщики и вместе с представителями заграничных торговых домов дробили рынок, серьезно запутывая торговые операции. Комментируя провал экспериментов Верещагина в 1870-х гг., авторы статьи отмечали: «частные предприниматели и их маслодельни и сыроварни в значительной степени преобладают над артельными». Указывалось, что, так же как и в Сибири, львиная доля прибыли поступает не производителям, а посредникам — положение, которое признавалось ненормальным и нежелательным. Поскольку производители-крестьяне не контролировали ни маслобойни, ни торговлю маслом, они были заинтересованы исключительно в том, чтобы продать побольше молока, а потому, очень вероятно, разбавляли молоко водой. Авторы заключали, что артели должны достичь «более справедливого распределения прибыли между заводчиками и крестьянами-поставщиками сырья», а профессиональный надзор будет гарантировать «улучшение техники производства, поднимая тем и качество продуктов»[125].

При обсуждении ситуации с торговлей маслом в целом по России представители Министерства финансов настаивали на том, что вопрос специализированного централизованного надзора и соучастия является всеохватывающим и всегда актуальным. Появление железных дорог само по себе не означало, что крестьянин уже знает, как бронировать вагоны и платформы в товарном поезде под свой товар, не говоря уже о вычислении стоимости доставки по коэффициенту веса/расстояния. Доступность кредита не означала того, что крестьянин знает, где можно его испрашивать и какие требования предъявляются при его выдаче. И самое важное: само по себе существование в России кооперативов, напрямую копирующих европейский опыт, не означало, что крестьянин знает, что это такое, как добиться утверждения правительством его устава или как управлять кооперативом. Все это, по мнению авторов статьи, требовало появления особого государственного учреждения и крупного штата подготовленных специалистов, готовых поехать в деревню с целью сделать идеи кооператорства доступными для крестьян посредством продолжительного авторитетного руководства и надзора. В 1903 г. Министерство земледелия уже имело 39 инструкторов и специалистов в Западной Сибири и планировало направить еще больше. Но вверенные им полномочия распространялись далеко за пределы финансового и технического надзора: они должны были стать составной и неотъемлемой частью непосредственной работы кооперативов, обеспечивая «руководство» и лично отбирая из местных крестьян кандидатуры для членства в правлении подотчетных товариществ[126].

Столь серьезная степень участия инспекторов в делах артели, помимо прочего, предполагала не просто удаление из нее частных предпринимателей как таковых. Многие из торговцев и владельцев предприятий сами были членами крестьянского сословия, а некоторые еще и местными жителями. Таким образом кооперативы порождали структурную перестройку местных крестьянских сообществ. Данный аспект стал еще более очевидным, когда государственные инструкторы стали упоминать в своих отчетах, что кооперативные перерабатывающие предприятия, которые они основали в Сибири, вытесняют не только частные, но и общинные крестьянские аналоги. Общины издавна всем миром учреждали маслобойни и сыроварни, продавали масло и сыр оптовым скупщикам, а выручку использовали для поддержания в порядке церквей и школ. Подобная практика, как отмечали авторы статей, абсолютно несовместима с принципом всесословности и рыночным производством и, следовательно, не имеет права на существование. Некоторые артели с успехом полностью отделялись от общины и сельской администрации, в то время как отдельные общинные предприятия преобразовывались в артельные, но с меньшим числом производителей[127].