Развод. В клетке со зверем - Милана Усманова

что-то измерять. Роман не уходил, прислонившись к дверному косяку с видом собственника.

- Я пойду к Илье, - сказала я, стараясь говорить естественно. - Объясню ему, что происходит.

- Я уже объяснил, - сказал Роман. - Он не в восторге, но понимает необходимость.

Я знала, что это ложь. Илья не мог "понять необходимость" тотального наблюдения. Но я промолчала и просто вышла из комнаты, чувствуя, как Роман следует за мной по пятам.

Весь день он не отходил от меня, будто тень. Наблюдал, анализировал, выжидал. Я старалась вести себя как обычно, но внутри нарастала паника. Стены сжимались. Воздуха становилось всё меньше.

К вечеру установка камер была завершена. Маленькие, почти незаметные глазки в углах спален, в ванных комнатах, в гардеробной - везде, где раньше я могла хотя бы на мгновение почувствовать себя неподконтрольной.

- Ты можешь наблюдать со своего телефона, - объяснял Роман, показывая мне приложение. - Так что ты тоже будешь в курсе всего, что происходит. Это для нашей общей безопасности.

Я кивнула, сохраняя улыбку, хотя внутри всё кричало.Это не для моей безопасности. Это для твоего контроля.

Когда Илья уже лёг спать, я зашла к нему, чтобы пожелать спокойной ночи.

- Мама, - прошептал он, указывая глазами на камеру в углу, - я не могу теперь даже переодеться, чтобы никто не смотрел.

Моё сердце сжалось. Я наклонилась к нему, делая вид, что поправляю одеяло, и прошептала:

- Переодевайся в ванной. Там нет камер. -Ложь, но милосерднее, чем правда.

Он кивнул с серьёзным видом:

- Хорошо.

Я поцеловала его в лоб:

- Спокойной ночи, мой храбрый мальчик.

- Мама, - он схватил меня за руку, когда я собиралась уходить, и понизил голос до едва слышного шёпота, - мы скоро полетим на космическом корабле?

Я замерла, пораженная его проницательностью. Он понял. Каким-то образом он уловил мою решимость уйти.

- Возможно, - так же тихо ответила я. - Будь готов, хорошо?

Он серьёзно кивнул и отпустил мою руку.

Я вышла из его комнаты, чувствуя, как сердце колотится. Это была черта невозврата. Я только что дала сыну понять, что мы уйдём. И будь я проклята, если не сдержу это обещание.

Утром мой телефон зазвонил, когда я готовила завтрак. Номер незнакомый.

- Алло?

- Лея? - голос Софии звучал напряжённо. - Встреча отменяется. К вам едут.

Я замерла:

- Кто едет?

- Люди Романа. Он нанял частного детектива. Они следили за мной и, возможно, отследили нашу встречу. Уничтожьте всё, что может вас выдать. Немедленно.

Кровь застыла в моих жилах:

- Как он узнал?

- Не знаю. Но будьте осторожны. Звоните только по экстренному номеру, который я дала. И… Лея, будьте готовы действовать. Когда абьюзер понимает, что жертва готовится уйти, ситуация может стать крайне опасной.

Я повесила трубку, чувствуя, как руки дрожат. Роман знал. Или подозревал достаточно сильно, чтобы нанять слежку. Ситуация выходила из-под контроля.

Дневник. Я должна была избавиться от дневника. И от флешки. От всего, что выдавало мои планы.

Я поднялась в спальню, остро осознавая присутствие камер. Каждое движение теперь было на виду, каждый жест мог выдать меня. Я открыла шкаф, делая вид, что выбираю одежду. Тайник был в неприметном кармашке старой сумки на верхней полке.

Достав сумку, я как бы случайно уронила её, и дневник выпал на пол. Затем, поднимая его, я незаметно сунула блокнот под свитер, прижав к животу. После этого я положила сумку обратно и, взяв чистое платье, отправилась в ванную, будто бы собираясь переодеться.

В ванной я быстро вырвала из дневника страницы с самыми опасными записями - теми, где упоминались мои встречи с Софией и Мариной, планы побега, подробности насилия Романа. Сунула их в унитаз и смыла. Оставшуюся часть блокнота - с более нейтральными записями - вернула под свитер.

Теперь флешка. Я достала её из потайного кармана сумочки и подумала, куда спрятать. На время её можно было затаить в тюбике с кремом для рук - я опустошила его наполовину заранее для такого случая.

Но тут я услышала шаги на лестнице. Быстрые, решительные.

Роман.

Я едва успела вытереть руки и выбросить смятые листы в корзину для мусора, как дверь ванной распахнулась. Роман стоял на пороге, его лицо было искажено гневом.

- Что ты делаешь? - спросил он с опасным спокойствием.

- Переодеваюсь, - я указала на платье, висящее на крючке. - Мы же сегодня идём на обед к Сергеевым, помнишь?

Его глаза сузились. Он оглядел ванную, задержав взгляд на корзине для мусора.

- Почему так долго?

- Я… - я запнулась, лихорадочно придумывая оправдание. - У меня начались месячные. Неожиданно. Пришлось разбираться с этим.

Роман поморщился, как и большинство мужчин, он избегал любых разговоров о женской физиологии. Но его подозрительность не исчезла.

- Мне звонили из службы безопасности, - сказал он, наблюдая за моей реакцией. - Сработала сигнализация на дачном участке. Кто-то пытался войти.

Я сохранила спокойное выражение лица, хотя сердце забилось быстрее:

- Может, ветка упала? Или животное какое-то?

- Может быть, - он кивнул. - А может, это кто-то, кому ты дала ключи?

- О чём ты? - я постаралась вложить в голос максимум недоумения. - Кому я могла дать ключи?

- Не знаю, - он пожал плечами с деланной небрежностью. - Твоей подруге? Твоему юристу? Женщине, с которой ты встречалась в кафе на прошлой неделе?

Моё сердце пропустило удар.Он знал. Он точно знал.О встрече с Софией, возможно, и о Марине. Насколько далеко зашла его слежка?

- Я не понимаю, о чём ты, - я попыталась сохранить недоумевающий тон. - Какой юрист? Какая женщина?

- Не лги мне! - его кулак с грохотом обрушился на дверцу шкафчика, и я вздрогнула. - Я всё знаю! Ты готовишься сбежать! Украсть моего сына!

Сохраняй спокойствие. Отрицай всё.

- Это абсурд! - я покачала головой. - С чего ты взял…

- Заткнись! - он шагнул ко мне, и я инстинктивно отступила. - Не смей мне лгать! Думаешь, я идиот? Думаешь, я не вижу, как ты изменилась? Как перестала бояться?

Я молчала, понимая, что любой ответ только разожжёт его ярость.

- Вот что я тебе скажу, - его голос снизился до шёпота, от которого у меня по спине побежали мурашки. - Никуда ты не денешься. И Илью не заберёшь. Я уничтожу тебя, если ты попытаешься. Уничтожу