Развод. В клетке со зверем - Милана Усманова

глобальные вещи - уйти, забрать Илью, начать новую жизнь. Но потом я вспомнила...

- Я хотела бы снова рисовать, - сказала я, удивляясь тому, как давно забытое желание вдруг всплыло в памяти. - Раньше, до встречи с Романом, я так любила это. У меня даже неплохо получалось.

- Прекрасно, - Марина кивнула. - Это хорошее начало. Как вы могли бы внедрить рисование в свою жизнь, не вызывая подозрений?

Я обдумала этот вопрос:

- Может быть... Илья. Он любит рисовать. Я могла бы купить принадлежности для него, а сама рисовать, когда никого нет дома.

- Отличная идея, - поддержала Марина. - Это будет не только возвращением к тому, что вам нравится, но и способом восстановить чувство контроля над своей жизнью. Начать вспоминать, кто вы на самом деле, за пределами роли жены Романа Виноградова.

Идея казалась одновременно простой и революционной. Вернуться к тому, что делало меня собой. Вспомнить женщину, которой я была до того, как позволила Роману определять каждый аспект своей жизни.

После сеанса я поехала не домой, а в магазин художественных принадлежностей. Купила альбом, карандаши, краски - для Ильи, как и планировала сказать. Но в последний момент добавила еще один небольшой скетчбук: тонкий, компактный, легко помещавшийся в сумку. Для себя.

- Лея Соколова? - голос был уверенным и деловым.

- Виноградова, вообще-то, - ответила я, сидя в небольшом кафе на окраине города, куда я приехала под предлогом встречи с дизайнером.

- Прошу прощения, - женщина села напротив меня. - София Данилова. Марина Сергеевна передавала вам мои контакты.

София оказалась не такой, как я представляла юриста по семейным делам. Никакого строгого костюма, очков в тонкой оправе или стопки папок. Женщина лет сорока, в джинсах и свободной блузке, с короткой стрижкой и неожиданно теплыми глазами.

- Спасибо, что согласились встретиться вне офиса, - сказала я, нервно теребя салфетку.

- Я понимаю необходимость осторожности, - кивнула она. - Марина рассказала мне в общих чертах о вашей ситуации. Но мне нужно услышать всё от вас, чтобы понять, чем я могу помочь.

И я начала говорить. Сначала медленно, подбирая слова, а потом всё быстрее, словно прорвало плотину. О том, как всё начиналось, о постепенном усилении контроля, о физическом и эмоциональном насилии. О страхе потерять Илью. О своей беспомощности перед властью и связями Романа.

София слушала, не перебивая, лишь иногда делая краткие пометки в маленьком блокноте.

- Я веду дневник, как посоветовала Марина, - закончила я. - Документирую всё - даты, события, свидетелей. Но насколько это может помочь? У Романа столько влияния...

- Дневник - это очень хорошо, - твердо сказала София. - Но нам понадобится больше. Медицинские записи о любых травмах, свидетельские показания, если они есть, доказательства контролирующего поведения.

- Медицинские записи? - я смутилась. – Я… никогда не обращалась к врачу. Даже когда было больно. Роман всегда говорил, что это привлечет ненужное внимание.

София кивнула с пониманием:

- Это обычная тактика. Изолировать, не допустить, чтобы кто-то узнал. Но мы можем начать сейчас. Если есть видимые следы, их нужно зафиксировать у врача.

Я подумала о синяках на плече, которые только начали бледнеть.

- Мне страшно идти к нашему семейному врачу, - призналась я. - Он знает Романа.

- Есть другие варианты. Кризисные центры для женщин проводят медицинское освидетельствование, и это конфиденциально.

София достала папку и открыла её:

- Лея, я хочу быть с вами предельно честной. Процесс будет непростым. Мужчины в положении вашего мужа редко отпускают своих жен просто так. Будет сопротивление. Возможно, грязные приемы. Он может попытаться представить вас как неуравновешенную или неподходящую мать.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног:

- Вы думаете, он может забрать у меня Илью?

- Я хочу, чтобы вы были готовы к такой возможности, - мягко сказала София. - Но это не значит, что мы проиграем. Чем больше доказательств мы соберем, тем сильнее будет наша позиция.

Она объяснила, какие документы мне нужно скопировать: финансовые отчеты, налоговые декларации, документы на недвижимость, страховые полисы. Всё, что могло пролить свет на активы нашей семьи и возможные попытки Романа скрыть их в случае развода.

- У вас есть доступ к семейным счетам? - спросила София.

Я покачала головой:

- Только к тому, на который Роман переводит деньги на бытовые расходы. Все основные счета - только на его имя.

- Это опасный знак, - нахмурилась юрист. - Финансовое насилие часто идет рука об руку с другими формами контроля. Вам нужно начать откладывать деньги, на случай, если придется срочно уходить.

- Я уже откладываю, - призналась я. - Понемногу. Прячу в старой книге.

София кивнула одобрительно:

- Хорошо. Но возможно, стоит найти более надежное место. За пределами дома. Вы доверяете кому-то, кто мог бы хранить деньги для вас?

Я задумалась. Все мои близкие друзья давно исчезли из моей жизни. Оставались только поверхностные знакомства из круга Романа…

- Может быть, Елена Михайловна? Наша соседка по даче, - неуверенно сказала я. - Она… она понимает ситуацию. Предлагала помощь.

- Это возможный вариант, - согласилась София. - Только будьте осторожны в общении с ней. Никаких разговоров по телефону, никаких сообщений, которые мог бы увидеть ваш муж.

Она передала мне небольшую флешку:

- Здесь шаблоны документов, которые могут понадобиться, информация о ваших правах и ресурсах поддержки. Храните в надежном месте.

Я спрятала флешку в потайной карман сумки, чувствуя странную смесь страха и решимости.

- Что если Роман узнает, что я готовлюсь уйти? - спросила я, высказывая наконец свой главный страх. - Что если он... станет опасен?

София посмотрела на меня прямо и серьезно:

- Это важный вопрос, Лея. И, к сожалению, обоснованный. Статистика показывает, что момент ухода - самый опасный период для женщин в абьюзивных отношениях. Когда абьюзер чувствует, что теряет контроль, он может пойти на крайние меры.

Я почувствовала, как холодок пробежал по спине. Все эти годы я боялась гнева Романа, его холодности, его контроля. Но никогда не думала, что он может... что он способен...

- Вы думаете, он может причинить мне серьезный вред? - мой голос дрогнул.

- Я не могу предсказать его поведение, - мягко сказала София. - Но мы должны исходить из худшего сценария, чтобы быть готовыми. Именно поэтому необходимо тщательное планирование. Уход должен быть быстрым, неожиданным и полностью подготовленным.

Она указала на маленький листок