Развод. В клетке со зверем - Милана Усманова

- Это номер круглосуточной линии поддержки. Если вы почувствуете непосредственную угрозу - звоните немедленно. Они могут направить полицию или организовать срочную эвакуацию.

Я спрятала листок вместе с флешкой, чувствуя, как реальность происходящего накрывает меня с новой силой.

- Есть еще кое-что, - продолжила София. - Если дело дойдет до суда, Роман, скорее всего, будет использовать все доступные ему ресурсы. Это может включать попытки дискредитировать вас.

- Как?

- Он может заявить, что вы неуравновешенны. Что не справляетесь с родительскими обязанностями. Что ваши обвинения - выдумка или преувеличение, - она говорила спокойно, но твердо. - Подготовьтесь к этому. Соберите доказательства своего здравого рассудка и хорошего отношения к сыну. Показания учителей Ильи, его врачей, друзей семьи, которые могут подтвердить вашу адекватность.

Я кивнула, пытаясь удержать в голове всю эту информацию. Мне казалось, что я готовлюсь к какой-то битве, к войне, в которой на кону моя жизнь и будущее моего сына.

- Так много информации, - смущённо призналась я. - Я не уверена, что справлюсь.

София положила руку на мою - неожиданный жест поддержки:

- Вы не одна, Лея. Каждый день женщины проходят через это. Многие из них, как и вы, думали, что не справятся. Но они справились. И вы справитесь.

- Спасибо, - прошептала я, чувствуя неожиданную благодарность к этой практичной, решительной женщине, которая говорила со мной не как с жертвой, а как с равной. - Когда мы встретимся снова?

- Через неделю. За это время постарайтесь собрать копии документов, о которых мы говорили. И… - она на секунду замялась, - Лея, если ситуация изменится до нашей следующей встречи, если вы почувствуете опасность - действуйте. Не ждите.

Я кивнула, понимая серьезность её слов. Впервые кто-то сказал мне, что я имею право спасать себя, не дожидаясь разрешения, не ставя потребности других превыше собственной безопасности.

Дома Романа не было - командировка на два дня. Благословенное время, когда я могла дышать свободнее. Илья уже спал, когда я вернулась домой. Я проверила его, поцеловала в лоб, стараясь не разбудить, и пошла в кабинет Ромы.

Обычно я никогда не заходила сюда в его отсутствие. Это было его святилище, его территория, куда я могла войти, только если он позвал. Но сегодня я нарушила это правило.

Мои руки дрожали, когда я включила настольную лампу: не основной свет, чтобы снаружи не было видно, что в кабинете кто-то есть. Камеры здесь не было - Роман слишком ценил свою приватность. Это давало мне небольшую свободу действий.

Я начала осторожно просматривать ящики стола, ища документы, о которых говорила София. Большинство ящиков было заперто, но один открывался, и там хранились различные счета, выписки, страховые полисы.

Я быстро сделала фотографии всех документов, которые показались важными, стараясь не нарушить их порядок. Затем аккуратно сложила всё обратно, точно в том порядке, в котором они лежали.

Сейф в углу кабинета оставался недоступным - для него требовался код, которого я не знала. Но я помнила, как однажды видела, что Роман хранит там папки с какими-то договорами и, кажется, загранпаспорта - мой и Ильи.

Закончив с документами, я еще раз проверила, всё ли оставила в изначальном положении, погасила свет и вышла из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.

В эту ночь я почти не спала. Лежала в темноте, глядя в потолок, и прокручивала в голове всё, что сказала София. Все шаги, которые мне предстояло сделать. Все препятствия, с которыми я могла столкнуться.

Временами страх накатывал волнами, парализуя. Что я делаю? Как я могу противостоять Роману - человеку с такой властью, с такими связями? Что, если я проиграю эту битву и потеряю всё, включая Илью?

Но потом я вспоминала лицо сына, когда он стоял на лестнице и смотрел, как отец унижает меня. Вспоминала его маленькие руки, протягивающие мне чашку чая, чтобы утешить. «Я на твоей стороне», - сказал он тогда.

И я понимала: я не только за себя боролась. За него. За нас обоих. За шанс жить без страха.

- Ты какая-то странная в последнее время, - заметил Роман за завтраком, пристально глядя на меня поверх газеты. - Что-то случилось?

Я почувствовала, как сердце пропустило удар, но внешне осталась спокойной. За годы я научилась скрывать свои истинные чувства.

- Ничего особенного, - я пожала плечами. - Немного устала, наверное. Весна, авитаминоз.

- Может, сходишь к врачу? - предложил он с деланной заботой. - Проверишься.

- Хорошая идея, - согласилась я. - Запишусь на следующей неделе.

Роман кивнул, но его взгляд оставался подозрительным. Я знала этот взгляд - он что-то подозревал, что-то чувствовал, но пока не мог уловить, что именно.

- Я заметил, ты часто бываешь вне дома в последнее время, - сказал он как бы между прочим. - Шопинг, встречи с дизайнерами. Ты раньше не была такой активной.

- Просто следую твоему совету, - я улыбнулась, изображая легкость, которой не чувствовала. - Ты же сам говорил, что мне нужно чем-то заняться, не сидеть дома.

- Верно, - согласился он. - И я рад, если тебе это помогает. Просто не хочу, чтобы ты перегружала себя.

Не хочешь, чтобы я выходила из-под твоего контроля, - мелькнуло в голове. Но я лишь кивнула с благодарной улыбкой:

- Не беспокойся. Я знаю свои пределы.

Илья вошел на кухню, еще сонный, в пижаме, и разговор прервался. Я была благодарна за это маленькое спасение.

Весь день я чувствовала на себе пристальное внимание Романа. Он неожиданно вернулся домой пораньше, застав меня за рисованием с Ильей.

- Это что? - спросил он, глядя на альбом и краски.

- Мы рисуем динозавров! - радостно объявил Илья, показывая свое творение. - Мама помогает мне сделать их реалистичными.

Роман бросил взгляд на мой скетчбук, где я набрасывала карандашом профиль Ильи:

- Ты снова начала рисовать?

В его голосе звучало изумление, почти упрек. Как будто я нарушила какое-то негласное правило.

- Только чтобы показать Илье основы, - я старалась говорить спокойно. - Он очень заинтересовался.

- Хм, - Роман перевел взгляд на сына. - Не уверен, что это лучшее использование его времени. Он мог бы заниматься чем-то более полезным. Программированием, например. Или шахматами.

- Но папа, мне нравится рисовать! - запротестовал Илья.

- Конечно, - Роман потрепал его по голове, но его улыбка не достигла глаз.