Восьмидесятый градус - Елена Георгиевна Попова

всех последующих поколений дрейфующих! Уже собрала и рассортировала книги, сейчас скидываю на флешку песни – ох, это занятие надолго. Параллельно успеваю немного поработать. Химики, кажется, флиртуют друг с другом – мне противно. Ещё много говорят про свои амбиции, публикации, степени… Меня раздражает, наверное, потому, что если у меня и есть какие-то амбиции в науке, то я не знаю, как их реализовать, и практически ничего не делаю, отчего чувствую себя глупо. Ещё всё больше убеждаюсь, что в мире науки интриги, протекции и тому подобное играют не меньшую роль, чем везде, хотя, конечно, способным всё равно надо быть. В общем, посидела немного за микроскопом там с ними и ушла в каюту. Кажется, мне не угодишь, и это моё нежелание принимать людей ведёт к знакомой изоляции.

4 Декабря

Отдала флешку с музыкой, книгами и фильмами (два больших не влезло) технику. Приятно одной из первых сделать вклад в культурную базу нового судна. Загрузила туда и квирные комиксы, чувствую себя немного героем. Ещё собрала всевозможные пэдээфы на ноутбуке – немного, но есть, например, Урсула Ле Гуин, Донна Харауэй, Бруно Латур – я их не читала даже, но, кажется, эти книги будут полезны местному сообществу. Загрузила пьесы Любимовки-2022 и несколько с предыдущего года – сама прочитала не все, но, думаю, тоже лишними не будут.

Зам продолжает следить за мной – сегодня случайно встретились в коридоре, и он сказал: «Я слежу за вами». Хоть не скрывает – я должна радоваться? На самом деле это давит на психику. Знаю, что если я с кем-то заговорю в общественном пространстве, полном людей, то меня будет слушать не только непосредственный собеседник, но и несколько свидетелей. Как я уже писала, главный геолог тоже следит, да ещё и нагло вмешивается. Даже не знаю, какую цель они преследуют: если просто беспокоятся обо мне, то результат будет только обратный – постоянная слежка утомляет и пугает. Понимаю, что не могу просто быть собой, когда вокруг много людей. Чтобы нормально поговорить с кем-то, нужно оказаться в маленьком замкнутом пространстве – но не приглашать же всех к себе в каюту… Я смотрела «Семнадцать мгновений весны», осознала тревогу и её причину и решила записать эти мысли сюда.

5 Декабря

Вчера долго засыпала из-за этих же мыслей, отсутствия чувства безопасности. На фоне короткого рабочего взаимодействия с А. подумала, что он, кажется, единственный человек, которому я доверяю здесь, хотя с ним я общаюсь не чаще, чем с другими. Вспоминала начало экспедиции, когда я ещё была собой с людьми, не была вечно грустной, тревожной и закрытой. Представляла, что разговариваю с ним (наедине, и никто не подслушивает!), искренне делюсь своими мыслями, жалуюсь на всё, а он понимает. Почему-то чувствую сейчас потребность объяснить себя, оправдаться, кажется, что нужно написать: «…Ну, все мы иногда разговариваем с людьми в голове».

Ура, мой текст для газеты верфей одобрили! Никаких правок, только комплименты. Приятно осознавать, что создал некий конечный продукт. По идее, вся научная работа должна заканчиваться статьями и подобным чувством, но у меня этого не происходит – я писала ранее и продолжаю недоумевать, откуда такой барьер.

Развлекалась за бинокуляром: снимала почти ASMR-видео того, как тыкаю иголкой песок в пробах. Осадок был мокрый, потом высох и слипся, поэтому приходилось ломать кусочки, пласты, чтобы посмотреть на отдельные частицы – в какой-то момент я поняла, что это очень приятный процесс.

6 Декабря

Наблюдаю в последнее время, что доктор в ходе личных взаимодействий наконец-то понял, о чём я говорила, когда жаловалась на коллег около месяца назад, – хочется злорадствовать, говорить: «Ага, теперь вы понимаете, что терпеть, как вы все советуете, невозможно! Это монстры».

Снился сон, где папа бил маму в сугробе около дома после ссоры – они собирались куда-то уехать, садились в машину. В итоге оба вернулись домой. Да-а, стоило почитать «Б.» на ночь. Там всё близится к концу – чувствую, что дочитаю её и начнётся другой этап, с другими книгами.

Ночью думала про то, что здесь я обречена не быть собой с людьми, потому что быть собой почему-то равно соблазнять, а соблазнять – плохо. Хочется найти лазейку, но тут всё очевидно – либо убрать негатив по отношению к соблазнению, либо убрать равенство – сделать так, чтобы У МЕНЯ не было ощущения, что я соблазняю местных мужиков, просто общаясь с ними; что они при этом чувствуют, я не могу знать. Но в то же время фильм «Последняя дуэль» навевает мысли – а что, если любое моё действие всегда рассматривается ими как соблазнение? Тогда неважно, как я себя веду, – результат один. Значит, можно смело быть собой. Это, конечно, прекрасное рассуждение, но у меня-то откуда возникает это ощущение? А что, если они демонстрируют своё соблазнение мной, в то время как я ничего такого не делаю, и от этого мне стыдно? О, кажется, я нашла! Теперь злюсь – какая абсурдная ситуация, а ведь я живу в этом. Вчера до полуночи читала, лёжа в двух креслах в конференц-зале, заместитель пришёл выключить свет, и в тот же момент я сама подошла к выключателю, собираясь уйти. Он немедленно сказал:

– Меня ждала? (Хотя при людях он ко мне на вы.)

– Нет.

– Жаль, я так надеялся!

И ещё всячески добивал свою гениальную шутку.

Такие мелкие, казалось бы, моменты и создают местную атмосферу, для меня уж точно. Вообще неудивительно, что с людьми не хочется общаться – сил бороться в каждом маленьком разговоре нет. Думаю, теперь стоит расслабиться и посмотреть, что будет, как я буду себя чувствовать. Просто дам себе установку не закрываться.

Поняла, что здесь, на борту, в моей голове или в этом тексте часто всплывает слово «мужик». Оно никогда мне не нравилось, я его совсем не употребляла… А здесь меня вдруг окружают не люди, а именно мужики.

После собрания стало немного уныло. Во-первых, и так весь вечер какое-то сонное состояние. Сказали, что очень быстро поднялось атмосферное давление – может, связано с этим. Во-вторых, появилась новая трещина, она отделила мачту метеорологов от остального ледяного поля. Мне не понравилось, что я узнала об этом только на собрании – и всё из-за своей изоляции. В-третьих, выяснила, и тоже только сейчас, что на корме, где должны быть дыры для пробоотборников, всё плохо со льдом: он заехал под корму, а ещё появилась очередная трещина. С одной стороны, хорошо, что работы пока не будет – можно камералить сколько влезет. Мы как раз успели изучить хребет Ломоносова, вполне цельный набор данных получается. С другой, мы же здесь, чтобы отобрать материал, без работы всё-таки скучно. Ладно, вообще, может, это странное настроение появилось ещё и на фоне того, что я дочитала «Б.».

Зато получила письмо! Как всегда, настроение улучшается, хоть сегодня эта сонливость и притупляет все чувства.

Ну вот, только решила быть собой с людьми – и вообще ни с кем не разговаривала…

Пока лежала в салоне и читала, услышала из коридора про новые трещины по правому борту – их я не могу так просто увидеть, но изменение крена уже чувствую. Когда мылась, думала про всё, – я паникёр и сейчас ловлю самые пессимистичные мысли – что, если геологии больше вообще не будет? Может, тот материал, что мы отобрали, это весь материал из экспедиции? Он неплохой, но всё равно мало. Я уже думаю, что будем делать, если геология совсем закроется – наверное, буду проситься в какую-нибудь другую научную группу.

Ещё вспоминаю скепсис авторитетного немецкого коллеги по поводу вмораживаний судов в лёд (дело было перед одним международным дрейфом, включавшим вмораживание ледового судна) – якобы судно слишком сильно влияет на льдину (например, двигатель надо включать, да и вообще это огромный объект), и она неизбежно будет ломаться. Сейчас кажется, что был он абсолютно прав.