Тень и солнце (ЛП) - Пирс Моника Эндерле

— Принеси мне чашу горячей воды и еще чистую тряпку, — служанка сделала реверанс и вышла из комнаты. Он указал на платье Галины. — Можно?

Она напряглась, словно задержала дыхание, а потом склонилась вперед и отодвинула косу.

— Конечно, — она умело развязала шнурки спереди и опустила ткань с плеча, чтобы было видно бинты, которые он закрепил там раньше.

Гетен подошел, чтобы лучше видеть рану.

— Как вы это делаете? — спросила она.

— Что?

— Так хорошо исцеляете раны и болезни. Это всегда меня удивляло в вас, даже до нашей встречи.

— Я — некромант, — она кивнула, и он продолжил, готовясь к первому прикосновению. — Темная магия не всегда разрушает. Есть нечто невидимое, что живет в ранах и устраивает боль. Теневая магия может убрать это и исцелить, — они с Галиной отреагировали, когда его пальцы задели ее кожу, жар вспыхнул в его руке, а она охнула. — Простите, воительница, — он нежно убрал бинты, стараясь касаться ее кожи как можно меньше.

Она спросила с придыханием:

— Так всегда случается, когда вы касаетесь людей?

Во рту пересохло, он сглотнул.

— Нет. Так раньше не было, — Гетен убрал бинты, рана кровоточила. Края были красными, опухли, на них засохла кровь и черная жидкость. Она поежилась, а он спросил. — Вам от меня не по себе?

— Немного.

Он рассмеялся.

— Всего немного?

Ее голос был напряженным.

— Полагаю, вы из тех, кто вызывает у людей большую тревогу.

— Наверное, — он очистил длинный скребок. — Скажите, если будет больно.

— Все хорошо. Я привыкла к боли.

Гетен замер от этого.

«Никто не должен привыкать к страданиям».

— Яд задержался.

Галина невольно повернула голову, и их лица вдруг оказались в дюймах друг от друга. Их взгляды пересеклись, она приоткрыла рот. Гетен затаил дыхание. Она — тоже. Боги, он хотел попробовать ее рот. Думая только о сильном желании, Гетен легонько провел пальцами от ее уха к челюсти. Он поймал ее подбородок, погладил большим пальцем по ее приоткрытым губам. Ее дыхание было теплым, а кожа — нежной.

Шаркающие шаги Нони разрушили чары. Он выпрямился, Галина смотрела вперед с каменным лицом, ее голос был без эмоций, когда она спросила:

— Я потеряю руку?

Гетен сглотнул, во рту снова было сухо.

— Нет. Мазь уничтожит остатки яда. Но вы будете моим пациентом еще хотя бы день.

Она посмотрела на него с вопросом.

— Я постараюсь слушаться, хотя я таким не прославилась.

— В этом мы похожи, — он взял мокрую тряпку у Нони и протер рану. Он подавил ругательство от вони, которая донеслась от яда, когда он убрал кусочки мертвой и умирающей плоти.

Но Галина не сдерживалась, прижала одеяло к носу и рту.

— Кости Скирона, гадость. Тот зверь умер, сгнил, а потом вернулся к жизни?

Гетен рассмеялся.

— Возможно, это близко к правде, — он закончил убирать пострадавшую плоть. — Нони, принеси лечебное промывание из шкафчика, в зеленой бутылке, — она так и сделала, и он этим убрал остатки яда, а потом стал зашивать. — Красивый шрам не гарантирую.

Галина фыркнула.

— О, нет. Шрам.

— Многие женщины расстроились бы.

Галина теребила одеяло.

— Я не питаю иллюзий насчет моей внешности, господин Гетен. Меня не ценит король Вернард за мой возраст, мнения или красоту.

«Ваш король — идиот».

— Мудрость приходит с годами. Мнение ценно, если есть интеллект. Но нет ничего хорошего у женщины, которая может гордиться только своим лицом.

Галина тепло рассмеялась, и оба волка подняли головы с пола. Воительница покачала головой и сказала:

— Вы разочаровываете, теневой маг. Сначала пропустили мимо чар, потом оказали гостеприимство, а теперь проявили себя романтиком.

Гетен склонился и завязал нить, отрезал ее.

— Что дальше? — спросила она.

— Я подумывал о вышивке одежды, ваша светлость, — он нанес на рану мазь. Галина рассмеялась снова, и он добавил. — Полагаю, вы — добрая леди, которой нравятся швы, — он отдал иглу Нони, игнорируя понимающую улыбку женщины, и стал перевязывать плечо Галины чистыми бинтами.

Закончив с этим, Гетен занялся ранами на ступне женщины. Они были неглубокими, уже заживали, и он быстро очистил их и нанес мазь, перевязал чистыми бинтами.

Нони пришла и ушла, забрала грязную воду, а потом грязные тряпки.

— Нужна еще помощь, господин?

— Нет. Можешь идти.

Старушка сделала реверанс и закрыла дверь лазарета.

Воительница притихла, пока Гетен работал. Он закончил перевязывать ее ногу и посмотрел на ее лицо.

Она наблюдала за ним.

— Вы не такой, как я думала, когда вызвалась на переговоры.

Гетен накрыл ее ногу одеялом.

— Редкие знают, что ожидать от меня.

Она склонила голову и прищурилась.

— Вы, наверное, не были рады видеть меня в первую ночь. Так почему впустили в Хараян?

Он свернул аптечку и завязал кожаный сверток.

— Не пускал.

Ее глаза расширились.

— Чары подвели?

Гетен выпрямился.

— Нет, чары в лесу сильны, как всегда. Магод проверил их прошлой ночью после прибытия еще одного непрошеного гостя.

— И что это значит?

— Что Ведьма инея набирает силу, а я теряю. И она тянется через границу Пустоты, чтобы напасть на нас.

— Что нужно сделать?

— Вам — отдыхать и исцеляться. Я поищу цель нашего врага.

Она кивнула. Он повернулся к двери, но остановился, когда она сказала:

— Я выше вас. Я могу убить вас за то, как вы меня трогаете.

Гетен повернулся к ней.

— И убьете?

Она криво улыбнулась.

— Посмотрим.

Одиннадцать

Почтеннейшему Вернарду, королю Урсинума, от его дочери, Галины Персинны, воительницы Ордена красного клинка и маркграфини Кхары,

Приветствую и желаю здоровья Вашему величеству.

Знаю, что Ваше величество тревожно ждет новости о моих переговорах с Теневым магом Гетеном, так что пишу об их прогрессе. Предложение было получено и отклонено. Маг просит моей помощи в…

Галина перестала писать и нахмурилась. Что она могла сказать Вернарду о просьбе мага? Это было опасно, если она не сформулирует это осторожно, король решит, что она заодно с теневым магом и против Урсинума.

Что-то загремело в коридоре за мастерской, и хриплый голос Нони выругался, было слышно даже в лазарете.

Галина пять дней провела в Раните, и после уничтожения гостевой спальни лазарет стал ее комнатой.

— Позволь помочь, — сказал Магод. Он был добр к матери и господину.

Галина улыбнулась и взглянула на своего сокола. В ее комнату утром принесли птицу.

— Господин Гетен. Вот так загадка, Энор, — Нони ухаживала за Галиной, но маг не приближался к ее двери последние три дня. Жаль, ведь она скучала по жару и похоти, которые он вызывал своими пальцами.

Она коснулась губ. Когда он задел большим пальцем ее рот, она чуть не утянула его в кровать. Если бы служанка не помешала им, она бы так сделала. Но он с тех пор стал мрачным и тихим, укутывался в тени и молчал, даже когда смотрел на нее из-за двери лазарета поздно ночью, пока она притворялась, что спит. Это раздражало.

Ее улыбка сменилась хмурой гримасой.

— Может, он так хочет получить мое доверие, — но она покачала головой. Она видела его лицо. Он не мог скрыть удивления и желания, которые ощущал.

Старушка выругалась снова, и Магод сказал:

— Что с тобой?

Галина не видела их со своего места у письменного стола перед окном, но знала, что они стояли у двери мастерской.

— Переживаю за господина. Он взвалил на себя тяжкий груз. Он не умеет предавать, и кто-то пострадает.

— Мамуся, хватит переживать. Господин может справиться с парой королей.

— Это его брат.

— Который не видел его двадцать два года, — ноги шаркнули, Магод пробормотал. — Дай это.

— Вот. Пальцы болят сегодня, — Нони вздохнула. — Когда кровь зовет, кровь отвечает, Магод. Послания короля Зелала были ясны: господин должен принести Урсинум Бесере. Мы вернемся. Не хотим, но пойдем. И возьмем воительницу, чтобы подсластить воссоединение.