Тень и солнце (ЛП) - Пирс Моника Эндерле

— Я приготовил мазь и настои, чтобы убрать зло от когтей существа, — Гетен поманил ее склониться. Она так и сделала и в этот раз не вздрогнула, когда он приподнял ткань на ее плече и намазал щедро теплую мазь на ее кожу.

— Мм, это уже лучше, — пробормотала Галина. Она закрыла глаза, ее подбородок опустился на грудь, когда он закрепил бинты на плече.

— Отдыхайте, — Гетен поправил ее рубашку и осторожно отклонил на подушки, а потом укрыл ее одеялом.

Сон утащил Галину в свои объятия, пока Гетен обрабатывал порезы на ступне.

Десять

— Галина Персинна, — она была из сильных мышц и костей и нежной кожи. Непоколебимая. Не боящаяся. — Необычная, — сказал Гетен.

Он расхаживал по ее испорченной вонючей комнате. Было утро, он так и не поспал. Белый туман висел в комнате, кружился за ним и плясал вокруг горящих свеч. Он потирал ладонями лицо и прошел от камина к кровати и обратно. Разбить призрака было мало, Гетен хотел ударить по его хозяину.

— Было ужасно трусливо отправлять чудище в гостевую комнату и нападать на нее, пока она спала.

Он взял кочергу с пола, куда она упала, и бросил ее в камин. Она оглушительно загремела по камням и отлетела от стены, выкатилась на пол. Она замерла там, где демон разбил пол.

Существо, которое было добрым лесным духом до Ведьмы инея, стало ужасом. Это доказывало, что силы теневого мага опасно уменьшились. Она не должна была смочь коснуться хоть чего-то, защищенного его чарами. Он должен был ощутить ее активность в Хараяне. Но он не знал, пока крик Галины не привлек его внимание.

Не было сомнений, что ведьма дотянулась через границу Пустоты и поймала оленя. Это означало, что она последовала по тропе за Гетеном к границе. Это было опасной переменой. До этого она била гневом по всей границе Пустоты, что привело к буре и враждебности между Урсинумом и Бесерой. Это была новая тактика, сосредоточенная атака.

Он провел ладонями по волосам.

— Как Ведьма инея пересекла мои чары? Как сбежала из оков, которые держали ее тысячу лет? И зачем нападать на воительницу? — Галина прошла в Хараян, не пострадав, хотя ее предшественники не смогли. И ведьма не просто напала на нее, а назвала ее его уязвимостью.

Ведьма хотела ослабить его?

Он сжал кулаки. После боя с оленем, чарами защиты и исцеления магия Гетена была слабее всего. Если он снова столкнется с врагом, он не сможет даже применить чары холода, уничтожившие существо.

Он плюнул на пол, где в конце стоял призрак оленя.

Гетен послал Магода проверить, что чары остались на месте и работали. Волки сторожили Галину, пока она спала. Нони искала в кладовых Ранита одежду для Галины.

Он посмотрел на мятую кровать и одежду ее светлости. Вонь в комнате пропитала и ткань. Вряд ли это удастся отстирать с ее платьев.

Гетен взял ее меч и доспех. Он закрыл глаза и теребил грубую кожу и холодный металл. Магия двигалась под его пальцами, переходила от брони Галины к нему.

— Магия крови, — он открыл глаза. — Может, это привлекло ведьму.

Такую силу получали в бою смертями солдат, проливая их кровь и ее. Магией крови не могли управлять те, кого не учили волшебству. И все же сила собиралась в броне и оружии, когда проливалась кровь и забирались жизни, и тот, кто убивал, носил эту магию. Кровь несла свою темную магию. Этой силой могли нести покой, а могли нести страдания и войну.

Воительница Галина билась отважно против оленя. Она не проявила страха, не отступила, несмотря на раны и жуткого монстра.

Гетен хмыкнул.

— Белый олень не был ее воображением. Леди Кхары оценит, если я признаю это, — его пальцы дрогнули, ее светлая кожа была в шрамах после многих боев. Ее плечи были в веснушках, доказательство ее смешанного происхождения. У людей Урсинума была чистая кожа, но бесеранцы были с веснушками на плечах, спине и груди. Редкие, как он, были с полосками коричневых или рыжих пятен, которые окружали руки и ноги, делали темнее спины и обводили ребра. В бесеранской культуре кожа воительницы Галины ценилась бы своей красотой.

Гетен замедлил шаги, замер. У Галины было много контрастов — жестокая с врагами, но добрая со слугами, желающая создать свое будущее, но терзаемая прошлым, уродливая по стандартам ее народа, но он выдел красоту в ее прямом взгляде и веснушчатой коже.

— По ней будут горевать, но ее потере и обрадуются.

Он повернулся и покинул комнату, закрыл дверь для разрушения и вони, запер свои бушующие чувства. Он восхищался воительницей, но тут нужно было остановить свои мысли. Она была сильным союзником, в котором он нуждался. Остальное было бедой.

Он вернулся в свою мастерскую и оставил вещи Галины на столе рядом с дверью лазарета, а потом открыл окно, сбил снег, накопившийся до середины. Он прищурился. Солнце слепило, отражаясь от снега. Прикрыв глаза, Гетен посмотрел на пустую деревню, накрытую снегом, замерзший лес, а потом двор. Магод убрал снег с крыш пристроек, конюшни и курятника.

— Нужно проверить скот, — он закрыл окно и спустился во двор.

В конюшне звери жевали сено и зерно, радостно отдыхали на соломе. Он убедился в их тихом счастье, повернулся к кухне, но замер, услышав свист и хруст снега под большими ногами. Магод вышел из-за угла стены перед цитаделью и миновал врата. Сокол Галины сидел на его плече. Он нес плетеную корзину, чуть хромал, рана почти зажила.

— Что там с чарами? — крикнул Гетен, направившись к своему садовнику.

— На месте и достаточно сильные, чтобы сбить стадо быков, — ответил Магод.

— А ульи?

— Укрыты снегом. Пчелы должны оставаться сухими и теплыми. Пока им хватает еды, — он поднял корзинку и добавил. — Нашел немного грибов, выживших в холод.

— Нони будет счастлива, — Гетен посмотрел на них и добавил, — как и мы за ужином.

— Ее светлость в порядке?

— Да. Отдыхает, — он взял корзинку у мужчины. — Птица слушается тебя?

Магод кивнул.

— Хорошо обучена, — он потер свою шею и посмотрел из-под бровей на господина. — Как она прошла сильные чары? И воительница с ней?

Гетен топнул по снегу.

— Это загадка, да? И еще загадочнее, как наша гостья прошлой ночью проникла через границу Пустоты и в цитадель без моего ведома.

Магод нахмурился.

— Вам нужна помощь с этим, господин?

— Продолжай свои дела. Заботься об ульях и зверях, приглядывай за цитаделью и нашей гостьей и проверяй каждый день чары. Надеюсь, атака прошлым вечером убедит воительницу помочь мне, а не усилит недоверие ко мне.

— С чего ей не доверять вам?

— Она не верила, что моя магия слабеет. Она могла решить, что призрака вызвал я.

Магод покачал головой.

— Стоит ей все объяснить.

— Да, но с этой женщиной нужно быть осторожнее, чем с ее птицей.

Магод кивнул и прошел к хранилищу.

В цитадели Гетен нашел кухню теплой, но пустой. Он оставил корзину грибов на столе и зачерпнул кашу в миску из котелка на огне. Он сел, каша согревала живот, пока он медленно ел.

Миска фруктов, которую Нони приносила прошлым вечером, стояла на соседнем столе. Гетен встал и взял оттуда два солнечных плода. Их желтая неровная шкурка щекотала его, пока он крутил их в руках. Чтобы убрать с плодов шкурку, нужно было их нагреть, и тогда кожура легко снималась. Если не нагреть, будет только вязкая жижа. Странно, что жар мог быть и полезным, и разрушительным.

— Люди любят тепло, — сказал он, отрезая край от одного плода. Он не мог согреться. Даже работая под летним солнцем, он ощущал холод в костях.

Так было не всегда.

— Холод — судьба теневых магов, — оскалился Шемел, когда Гетен пожаловался, будучи юным учеником. — Хочешь жара? — спросил он, и когда Гетен кивнул, наставник прижал трубку к левой щеке Гетена и засмеялся, когда мальчик ушел в угол мастерской в слезах. У Гетена остался шрам. Он был одним из многих, полученных от рук мертвого наставника.

Он почесал челюсть со щетиной.