Кареглазая моя - Лиза Клейпас

Маркус». Хотя, с моей точки зрения, выбирать любимую примерочную почти так же

приятно, как выбирать любимый способ казни.

В «Нейман Маркус» это была просторная и красиво украшенная комната, с зеркалами в

полный рост, регулируемым верхним освещением и световыми колоннами с каждой

стороны.

– Прекрати, – потребовал Стивен, неся кипу платьев, которые он взял с вешалок, пока мы

шли по крупнейшему магазину дизайнерской одежды.

– Что прекратить? – Я отложила два черных платья, которые выбрала вопреки протестам

Стивена.

– Прекрати выглядеть так, словно ты один из этих щеночков в клетке на плакатах

Общества защиты животных.

– Ничего не могу поделать. Когда передо мной стоит зеркало с пьедесталом, я чувствую

угрозу и прихожу в уныние, а ведь я еще даже ничего не примерила.

Стивен взял несколько вещей у услужливой продавщицы, закрыл дверь и повесил их на

двухслойную вешалку.

– Человек в зеркале – не твой враг.

– Нет, сейчас враг – это ты.

– Примеряй давай, – ухмыльнулся Стивен.

Он взял платья, которые выбрала я, и пошел к выходу.

– Почему ты их уносишь?

– Потому что на вечеринку Холлис Уорнер ты не наденешь черное.

– Черный стройнит. Это цвет власти.

– В Нью-Йорке. В Хьюстоне цветное – цвет власти.

Дверь за ним закрылась.

Продавщица занесла бюстгальтер-бюстье и пару туфель на высоком каблуке и оставила

меня одну. Раздевшись как можно дальше от трельяжа, я ухватила застежку на спине и

повернула ее вперед. Бюстгальтер, с его пластинками в корсете и диагональными швами, бесстыдно высоко поднимал мою грудь.

Я сняла первое платье с вешалки. Это оказалось ярко-желтое облегающее платье с

расшитым лифом и атласной юбкой.

– Желтый, Стивен? Я тебя умоляю.

– Любая женщина может носить желтый, главное подобрать правильный оттенок, –

отозвался он из-за двери.

Я втиснула себя в платье и потянулась назад, к застежке. Молния не поддавалась.

– Зайди, помоги застегнуть.

Стивен вошел в комнату и бросил на меня оценивающий взгляд.

– Неплохо.

Стоя позади меня, он с трудом застегнул платье.

Когда я ковыляла к зеркалу, мне было тяжело дышать.

– Слишком узко. – Вид растянутых и искаженных швов поверг меня в уныние. – Можешь

подать следующий размер?

Стивен приподнял этикетку и, хмурясь, прочел.

– Это самый большой размер.

– Я ухожу.

Стивен решительно расстегнул молнию.

– Мы не сдаемся.

– Нет, сдаемся. Я надену платье, которое у меня уже есть.

– Его больше нет.

– В смысле, нет?

– Как только мы вышли, я написал Софии, чтобы она избавилась от него. Пути к

отступлению отрезаны.

Я нахмурилась.

– Я убью тебя одной из этих шпилек. А Софию – другой.

– Примерь еще одно платье.

Он вышел, а я, кипя от злости, потянулась к голубому шелковому платью в пол с верхним

слоем из органзы, расшитой стеклярусом, без рукавов и с V-образным вырезом. К моему

облегчению, оно с легкостью скользнуло по моим бедрам.

– Всегда хотела тебя спросить, – заговорила я. – Это правда, что София мерила одежду у

тебя на глазах?

– Да, – отозвался из-за двери Стивен. – Но она была не голая, на ней было белье. –

Немного помолчав, он задумчиво добавил: – Комплект. Черное кружево.

– Она тебе нравится? – спросила я, продевая руки и натягивая платье. Когда он ничего не

ответил, я продолжила: – Забудь, я и так знаю, что да. – Я помолчала. – И этот интерес не

без взаимности.

– Это твое мнение или установленный факт? – уже не так спокойно спросил он.

– Мнение.

– Даже если бы она меня интересовала, я никогда не смешиваю работу и личную жизнь.

– Но если ты...

– Не собираюсь обсуждать Софию с тобой. Ты скоро?

– Да. Думаю, это платье вполне подходит. – Я повернулась, чтобы застегнуть застежку на

спине. – Можешь входить.

Зайдя в примерочную, Стивен окинул меня одобрительным взглядом.

– Годится.

Из-за тяжести расшитой узорами ткани платье приятно облегало тело. Пришлось

признать, что фасон в имперском стиле выгодно подчеркивает мои формы, а расширенная

юбка уравновешивает фигуру.

– Надо будет укоротить до колен, – решительно заявил Стивен. – Ноги, подобные твоим, следует выставлять напоказ.

– Красивое платье, – признала я. – Но чересчур яркое. Слишком сильный контраст с

волосами.

– Цвет идеально подходит к твоим волосам.

– Это не я. – Развернувшись, я кинула на него извиняющийся взгляд. – Мне неудобно в

одежде, которая заставляет

чувствовать себя настолько...

– Уверенной? Сексуальной? Притягивающей взгляд? Эйвери... с людьми, которые всегда

находятся в своей зоне комфорта, никогда не случается ничего интересного.

– Как человек, который покидал свою зону комфорта в прошлом, могу авторитетно

заявить, что значение этого опыта переоценивают.

– И все же... Если ты отказываешься меняться, то никогда не добьешься желаемого. И мы

сейчас даже не говорим о чем-то существенном. Это одежда, Эйвери. Нечто весьма

незначительное.

– Тогда почему ты поднимаешь из-за нее такой шум?

– Потому что устал видеть тебя одетой как монашка. И все остальные – тоже. Ты –

последняя женщина на земле, которой нужно скрывать фигуру. Давай купим тебе милое

платье, может, дизайнерские джинсы, парочку топов. И жакет...

В мгновение ока Стивен заручился поддержкой двух продавщиц, которые начали

приносить всё новую одежду всех цветов радуги. В один голос они втроем сообщили мне, что я покупаю больший размер, чем мне необходим, и в стиле, противоположном тому,

который должна носить женщина с моей фигурой.

К тому времени, когда мы со Стивеном вышли из «Неймана Маркуса», я купила голубое

платье, блузку с цветочным рисунком, пару футболок с добавлением шелка, дизайнерские

джинсы и обтягивающие черные брюки, шелковые шорты, сливовый кожаный жакет,

персиковый кардиган без пуговиц, костюм с юбкой матово-белого цвета и четыре пары

туфель. Все это были изящные и простые наряды, которые подчеркивали талию.

Если забыть про огромную сумму, которую я заплатила за наш склад-дом в Монтроуз,

никогда в жизни я не выбрасывала столько денег за один раз.

– Твой новый гардероб просто сногсшибательный, – сообщил Стивен, когда мы, держа в