Загадка архива - Николае Штефэнеску

— Кстати, после смерти Беллы остались какие-нибудь деньги?

— Насколько мне известно, очень мало… Несколько драгоценностей… и немного наличными…

Эмиль пожалел, что не подумал об этом раньше и не спросил Флорику Аиоаней, во что превратились эти драгоценности и эти «наличные»?

— В моём тогдашнем показании… записана фраза о серной кислоте? — спросил Косма с улыбкой ребёнка, совершившего шалость.

— Да! — засмеялся Эмиль.

— Это единственное, что я припоминаю… в самом деле, серная кислота была тогда в моде.

— Женское оружие, — вмешалась Ана.

— Да… конечно… Может быть, потому, что Белла была… мужчина! То есть, сильный характер. Мы, её поклонники, все были у её ног и ждали, когда она подарит нам хотя бы улыбку.

— Вы её любили? — осмелилась спросить Ана.

Косма поднял свой стакан и, рассматривая его на свет, издал какой-то нечленораздельный звук.

— Что вам известно о её дочери? — попытался Эмиль продолжить разговор, ставший более доверительным.

— О Дойне? Сначала, в первые годы, я интересовался ею, время от времени бывал у той женщины… Как её зовут?.. — остановился Филип Косма, роясь в памяти.

Эмилю этот «ляпсус» показался натянутым. Косма был не из тех, кто может забыть имя человека. Его отношения с людьми, сама его профессия должны были развить у него зрительные и слуховые рефлексы. Что же касается Флорики Аиоаней, он никак не мог забыть её имени, раз, по его собственному признанию, несколько лет подряд навещал её и интересовался девочкой.

Эмиль решил «помочь» ему:

— Флорика Аиоаней…

— Да, да… верно! Я бывал у неё, звонил, спрашивал, не нужно ли ей чего-нибудь… Но она каждый раз отказывалась, — продолжал Косма.

— Вы считаете, что эта женщина могла вырастить Дойну одна, без всякой посторонней помощи?

Косма посмотрел ему прямо в глаза. Потом — вопросительно — на Ану.

— Об этом я не думал! — сказал он наконец.

— Вам ясен смысл моего вопроса?

— Конечно… Но знайте, что за спиной этой женщины стою не я, — ответил бывший директор ресторана «Альхамбра», показывая тем самым, что смысл вопроса Эмиля ему более чем ясен.

— Вы знаете, что делает теперь Дойна? — продолжал свои вопросы Эмиль.

— Да, знаю… То есть, слышал, что она учится в медицинском институте.

«Значит, он притворился, что забыл имя старухи» — подумал Эмиль и решил не касаться больше этого вопроса. Если за спиной той женщины скрывается Филип Косма, он ни за что не признает этого… Разве что прижатый фактами.

— Что вам известно о краже браслета? — переменил Эмиль тему.

— О краже браслета? Какого браслета? — не мог вспомнить Косма.

— Браслета… который украли у Беллы Кони… из артистической уборной…

— Ах да! Конечно! Белла устроила тогда такой скандал! Всю полицию на ноги подняла. Да, конечно, вспоминаю… — засмеялся Косма. — Она была скуповата, Белла… Могла устроить целый переполох из-за простой иголки! Такая уж она была… конечно, браслет… подарок грека… — снова засмеялся Филип Косма. — Что я могу об этом знать? Почти что ничего… Наверное, то же самое, что и вы. Говорили, что его украл электрик… Он единственный заходил к ней… чтобы починить лампу у зеркала или что-то в этом роде… Надеюсь, вы не подозреваете меня и в краже браслета? — вполушутку-вполусерьез воскликнул Косма.

Новая группа клиентов появилась наверху, на лестнице, и Филип Косма, снова поднялся, извиняясь. Он объяснял клиентам, что у него больше нет свободных столиков, когда Эмиль окликнул его.

— Господин Косма! Мы уходим!

— Нет, что вы… зачем же вам уходить? — возразил он, снова подходя к ним.

— Не сидеть же нам здесь всю ночь! — засмеялся Эмиль.

— Хорошо… как изволите…

Он проводил их по лестнице к выходу.

— Значит, это всё?

— Пока что всё… Я попрошу вас, если это будет необходимо, не отказаться прийти к нам… может быть, очная ставка… Предстоит прекращение дела… понимаете?

— Да, понимаю… — ответил Косма, и в его тоне прозвучало: «Раз нельзя иначе…»

Разногласие!

На следующее утро, у себя в кабинете, Эмиль вновь пересмотрел все собранные данные. Хотя люди, с которыми он встретился — все кроме Елены Фаркаш — уже не вкладывали в обсуждение этого события прежней страсти, считая его давно прочитанной страницей, Эмиль постепенно втянулся в него так, что иногда ему казалось, будто перед ним — дело сегодняшнего дня. Эта история явно начала его волновать.

В то утро они с Аной обсуждали результаты первых четырёх встреч.

— Итак… сегодня мы находимся на той точке, на которой господин Михэйляну прекратил следствие, — высказала своё мнение Ана.

— И да и нет! — пробормотал Эмиль. — Это правда, что новых улик мы не обнаружили, но у нас есть кое-какие интересные детали: 1. Посещение Космой Ирины Добреску-Нягу; 2. Признание им того факта, что алиби были «неубедительными»; 3. Настойчивое стремление Ирины Нягу скрыть тот факт, что она познакомилась с Нягу ещё до смерти актрисы.

— Да… всё это и в самом деле важно.

— Теперь — пункт четвёртый: Флорика Аиоаней…

— Не трогай Флорику Аиоаней! — рассердилась Ана. — Эта женщина вырастила Дойну и считает её своей дочерью. Она достойна всяческого уважения. Даже если…

Ана остановилась, глядя прямо в глаза Эмилю.

— Даже если? — помог он ей.

— Даже если предполагать, что Флорика Аиоаней знает того человека, который убил Беллу Кони… хотя это предположение и абсурдно…

— Да… согласен… И всё же мы не можем игнорировать тот факт, что старуха может что-то знать: может быть, именно она даст нам в руки нить, которая приведёт к убийце.

— Может что-то знать! — к искреннему удовольствию Эмиля передразнила его Ана, делая вид, что протирает свои солнечные очки. — Ничего она не знает! Истина заключается в том, что кто-то помогает этой женщине…

— Значит, она ничего не знает, но истина заключается в том, что кто-то… — подхватил Эмиль фразу Аны.

— Это не доказывает, что она связана с убийцей!

— А я такого и не говорил! Просто, это ещё один пункт — четвёртый.

— А пятый? — Ана явно хотела отвлечь его от мыслей о Флорике.

— Пятый — это, с одной стороны, браслет. То есть, кража браслета… Неплохо было бы попробовать связать убийство с этой кражей…

— Ну, не заниматься же нам теперь ещё и браслетом? — передразнила Ана Филипа Косму.

— Не скажи… А по этому пункту у нас пока что один-единственный обвиняемый: электрик Нягу.

— А с другой стороны?

— Что — с другой стороны?

— Ты сказал: «С одной стороны»… а — с другой?

— Ох, да… с другой стороны — вопрос, который вырисовывается всё яснее: почему Михэйляну прервал следствие? У меня всё время такое впечатление, что стоило ему подойти к какому-то определённому пункту, так что оставался всего один шаг до открытия, как он тут же уклонялся в сторону и переходил к другим вопросам.

— То есть, ты хочешь сказать, что, обнаружив одного возможного виновника, следователь тут же оставлял его и переходил к следующему?

— Именно!

— Посмотрим, что будет дальше. Какие у тебя планы на сегодня? Кому выпадет удовольствие принять нас нынче вечером? — не без иронии продолжала Ана.

Эмиль огорчился. Не глядя на неё, он снял очки и начал тщательно протирать их.

— Не сердись, я пошутила, — сказала Ана.

— Я знаю, — с достоинством ответил Эмиль, надевая очки и глядя прямо на неё. — Но кроме этого, я знаю одну девушку, которая десять месяцев тому назад пришла сюда с надеждой реабилитировать… — начал он.

Ана прервала его:

— Знаю, знаю!.. Но это другое дело… Та девушка хотела разобраться в событиях, происшедших всего два года тому назад. А здесь… прости меня, но я просто не могу понять, зачем нам нужно копаться в душах людей — спустя двадцать лет… Если бы кто-нибудь сидел в тюрьме, я бы ещё могла понять…

— Значит, сейчас ты этого не понимаешь…

— Нет, я не то хотела сказать… не могу сказать, что совсем не понимаю…

Она резко остановилась. Не стоило заводить этого разговора. Ведь над головами нескольких человек вот уже двадцать лет витает обвинение. Нужно внести в дело ясность!

— Итак… кого мы посетим сегодня? — снова спросила она.

— Капитана кавалерии Серджиу Орнару. Прогулка на озеро Снагов — дело не такое уж неприятное, не правда ли?

Страсти рыбака-любителя

Бывшего капитана они нашли на берегу озера.

Капитан Серджиу Орнару рыбачил. Экипирован он был с ног до головы, как настоящий морской волк, отправляющийся на рыбную ловлю в бог знает какие далёкие страны. Резиновые сапоги, кожаные штаны и куртка, шляпа с большими, опущенными полями, охотничья сумка, большой, штук на сто, набор блесн для ловли речных хищников, штук десять запасных удочек, два складных стула и походное одеяло. Но рыбачил капитан в двух шагах от дома, двор которого выходил прямо на озеро. Как видно, старику доставляло удовольствие ощущение, что он так серьёзно экипирован.