Сталин. Детство и отрочество - Георгий Леонидзе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГОРИ — ПРЕДВОДИТЕЛЬ КАРТЛИ
О, город, где зыблются тениПод зеленью шумных раин,Колеблемых ветром весенним,Слетевшим со снежных вершин!
Повисли балконы с резьбою,Обвитые тонкой лозой;Дома — с черепицей простою,С щербатою, дряхлой стеной.
Над городом ломанной глыбойТвердыня стоит у воды,А дальше, на рынке — и рыба,И в грузных корзинах — плоды.
Мужали в труде палаваны,По праздникам игры вели,И в Индию шли караваны,Как к югу летят журавли.
* * *Отсюда жемчуг шел в палаты Рима,А в Азию — паласы и шелка.На масляной кулак неутомимыйСшибался грозно с мощью кулака.
Скрипит арба, сверкают фаэтоны,Мацонщики теснятся, как всегда.С утра у лавок не смолкает гомон,А ввечеру в пыли бредут стада.
От века здесь щедры земные блага,Здесь на плоту поет ущелий сын,И дремлет город, освеженный влагой,Одетый в тень трепещущих раин.
* * *Но он не спит, вскипеть готовый, —Котел над пышущим костром;Он разорвет свои оковы,Едва с нагорий грянет гром.
Как отзвук неуемной боли,Сердца разящий вдовий крик:— Зураб, тебе страдать доколе?!— О, мать, все ближе смертный миг!
И словно груз неся столетий,О сыновьях скорбит она:Один — в хрустальном Базалети,Другого погребла стена.
Ужели даль не прояснится,Чтоб журавли могли лететь?Пусть станет вновь крепка десница,Чтоб строить, и писать, и петь!
Давно кирка лежит без дела,Ржавеет в поле праздный плуг,Забыт клинок, в пыли кольчуга,Умолк чонгури нежный звук,А древний край простерт в бессилье,Пронзен копьем нещадных мук.
Ответа нет! С ярмом скрипучимЗвучит «Урмули» в лунный час,И ночь неодолимый сумракНа башни льет из черных глаз.
И тьмы не сдвинуть ураганамИль трубам, что к боям зовут.Лишь базалетские свирелиОб уповании поют.
Вершин седые веретенаМотают клочья дымных туч,Тая грома и пряжу молнийМеж истомленных жаждой туч.
* * *Издавна был опорой жизниКартлийский крепкий земледел,Но он забыл, с дороги согнан,Как в люди выбиться хотел.
Он может дуб взвалить на плечи,С нагорий сбросить валуны,Но свергнуть не решится князя —Душителя его страны.
Он слышит: «Мужичье — как свиньи!Лентяй валяется в грязи.Возьмешь за шиворот — заплачет,А волю дашь — уже грозит!
Оборван весь, в лохмотьях жалких, —Но спорить он готов с тобой,А мы ведь с розовою кровьюИ даже с кровью голубой!»
Его пинают беспощадно,Бьют по зубам — кому не лень.Под свист кнута несется ропот:«Как тяжек, господи, мой день!»
* * *Над пыльным верстаком склоненный,Измучен люд палящим жаром,И ветер с гор не льнет прохладойК изнемогающим амкарам.
Проходят дни в труде всегдашнем,Чтоб без забот гуляли баре;В дому — ни лишней корки хлеба,В деревне — ни зерна в амбаре.
Хоть тяжко, быть покорным надо,Строгать и шить рукой усталой.Ручьи должны вливаться в море,Чтоб море вечно грохотало.
Когда ж рассвет раскроет двери?Когда весна дохнет прохладой,Чтобы спасти людей из пеклаНеугасаемого ада?!
* * *Богатей прибрал умело,Льстиво княжий нрав хваля,И господские поместья,И дворянские поля.
Он прижал к прилавку пузо,Ястребиный косит глаз,Очаги крушит и губит,А спросить — спасает вас.
Златоуст — послушать только!На прицел карман берет.Пусть святым Христом клянется,Пусть хоть братом назовет, —
Он петлю накинет ловко,Присосется, как паук,В паутину селянинаЗавлекает, будто друг.
«День иной дороже года,Год иной лишь дню подстать».Хочет он, — мертвеет город,Хочет, — оживёт опять.
Дань повсюду собирает,Простодушие хваля,Как пожар, он пожираетВместе с лозами поля.
* * *Призрак ночи тает в поле,Уступает свету мгла,А с горийских колоколенУж звонят колокола.
И гремят, готовясь к строю,У казарм ряды солдат,И над древнею землеюНа заре штыки блестят.
В грудь бия со скорбью ложной,Негодует «патриот»,Озирается тревожноИ в душе шпика клянет.
Тьма еще объемлет землю,И легко ли света ждать?!Задыхаясь, время дремлет,Обращая взоры вспять.
Где желанная свобода?Царь в ночи нам не дал дня;Спас от льва, но волкам отдал,Крестным знаменьем маня.
Мы, закованные, пляшем,На лице — тоски печать:Угрожают стягом нашимБалаганы увенчать.
Нас лишив родного слова,Сыт захваченной землей,Торжествует царь, готовыйВсех живых душить петлей.
Но во тьме сквозит пыланье,Разгораясь горячей;На клинках у нас сияньеОт прадедовских мечей.
Свет с гробниц восходит к выси, —То взывает предков прах:И Аспиндза, и КрцанисиОживают вновь в боях.
* * *В час утра тиховейныйНарод дома покинет,Цветком оранжерейнымПроследует княгиня.
И семеня вослед ей,В лечаке, с новой сплетней,Стремится в городок —Не женщина, понятно,Скорей скоропечатняИ уличный листок.
* * *Крик князя: «Прочь с дороги!»Такого вы видали?Грядет помещик строгийПри шашке и кинжале.
То — ураган всесильный,Чья злоба всем страшна,Коль нет еды обильнойИ рогами — вина.
Дед отражал когда-тоАзийский ятаган,А этот — завсегдатайДуханов, бич крестьян.
Заносчивый вития,Он — «соль» своей страны.На деньги ль трудовыеОн пьет под визг зурны?
С зурначами он непрочьПрокутить и день, и ночь.
Угрожает он расправой,Поклонись не так хоть раз,Даже конь с холеной гривойНа дыбы встает тотчас.
Со стрекозьим тонким станомДворянин спешит, пыля,С князем свой досуг деля,И кичится буйным нравом,Месть кровавую хваля.
Витязь сей с пустым карманомИ с пустою головойДом давно уж пропил свой.
Сей любитель полной чашиИ не сеял, и не жал,Но вгонял до рукоятиВ тело ближнего кинжал.
Пусть судьба его слиняла,Пусть кафтан его не нов, —Проколоть и муху можетОстрием своих усов.
— Налей! Я пью до дна!Налей еще вина!Ликуй, наш кров!Сразим врагов!
* * *Проходит переулкомНародник космоглавый,Глася: «Осилив козни,Восторжествует право!»
Твердит: «В былое канутИ цепи, и заботы,Как учат по брошюрамНас Бюхнер с Молешотом».
У них друзей немало,Кому в ночах не спится,В чьих бородах и космахГнездо свила бы птица.
О жизни селянинаОни толкуют многоИ слезы льют над хатой,А хата — как берлога.
Оплакивают нивыИ к грозным дням боевЦырюльников готовятИ франтов-поваров!
Ночами строят планы,Что совершат свой суд;Депешу ГарибальдиВосторженную шлют:
«С победой, лев! Целуем!И мы хотим восстать!»Ему же и ЛиахвыНа карте не сыскать!
* * *Народ в библиотеке,А шпик дозор несет.Не закоулок Гори —Он Картли в бой ведет!
Опасную крамолуТаят страницы книг;Готовит новь к посевуТаинственный сошник.
И вот раздался голос,И слушает народ:— Всю мразь и грязь эпохиЛиахва унесет!
Уж порохом запахло…«Как ласточка средь нив,Весна, весна мелькнула,Надежды разбудив!»[1]
ДЕТСТВО
