Остров живого золота - Анатолий Филиппович Полянский

В свое время ему тоже пришлось утверждать себя, доказывая, что он, самый молодой в учебной группе, вскоре станет вровень с заслуженными мастерами парашютного спорта.

Капитан многое прощал своему любимцу. Наблюдая, как пыжится иногда Махоткин, лихо рассказывая «соленые» анекдоты, до которых был совсем не охотник, он только посмеивался. И лишь когда старшина начинал выходить из берегов, мягко его осаживал. Махоткин мгновенно улавливал насмешку и сразу стихал. Вот и сейчас, услышав реплику Свята: «Много шуму из ничего», – старшина присмирел и доложил:

– Обед доставлен, товарищ капитан. Прикажете раздавать?

– Повремени, – буркнул Свят. – Разговор есть.

Мысль, возникшая случайно, не давала капитану покоя.

«Интересно, – думал он, – какой длины пролом? А что, если попробовать заткнуть его балками внаброс или еще чем-нибудь другим?»

Человек основательный, не признающий скоропалительных решений, капитан любил пришедшую внезапно мысль прокрутить капитально, чтобы не оставалось сомнений. Впрочем, по долгому фронтовому опыту он знал, что в бою определяют успех порой не самые логичные, а скорее невероятные варианты.

– Мост видишь? – спросил Свят у старшины.

– Толку от того моста. Дырявый, – отозвался Махоткин.

– Правильно. Всего в одном месте…

– Вы хотите сказать…

Старшина умолк на полуслове и внимательно посмотрел на комбата.

– Вот именно, – усмехнулся тот.

– Э, мать честная! – воскликнул Махоткин, сдвигая каску на затылок. – Как же я раньше?.. Товарищ капитан, знаете, чем пролом заложить можно? Там, во дворе, ворота есть!

– Какие ворота?

– Железные… Да вы не беспокойтесь, подойдут. Они на одной петле висят. В них, правда, полтонны, но если Калабашкина подключить да еще трех-четырех ребят, управимся.

– Пошли, Трофим. Поглядим на твои ворота.

– Только вы каску наденьте, а то мне от военфельдшера Якименко влетит за потерю бдительности.

– Опекуны, – недовольно проворчал Свят, но каску все-таки нахлобучил.

Они выбрались из подвала и нырнули в извилистый ход сообщения. Пригибаясь, пересекли двор, заваленный грудами битого кирпича. Охваченный нетерпением, Махоткин шел впереди. Капитан, не терпевший спешки, напротив, шагал неторопливо.

– Пришли, товарищ капитан. Вот они…

Ворота – огромные, массивные, с литыми завитушками – действительно были хороши. Они висели наискосок на верхней раздробленной петле и прикрывали вход в какой-то парк, обнесенный высоченным забором. Самого парка давно не существовало; лишь редкие, без ветвей, будто обглоданные, стволы торчали кое-где среди воронок от бомб.

Свят прикинул: высота створа – без малого три метра, наверху пики торчат. Ворота из кованого железа, схваченного наперекрест дубовыми балками… Пожалуй, выдержат. Так тому и быть. Повернувшись к Махоткину, распорядился:

– Жми во вторую роту. Возьмешь людей – и сюда. Одна нога здесь, другая – там. Эту махину надо к вечеру снять. Словом, командуй!

– Можно Калабашкина из первой роты взять?

– Не возражаю. Без него тут не обойтись. И Однокозова прихвати, Клима. Они друг без друга ни на шаг.

Вернувшись на КП, Свят тут же позвонил командиру полка:

– Через час, когда сигнал дам, попрошу подбросить «огурцов». Нужно прикрыть операцию «Заплата».

– Понял тебя, Иван Федорович! – обрадовался полковник. – Все, что у меня есть, тебе на это время отдам. Уж, будь добр, постарайся!

Поставив по телефону задачи командирам первой и третьей рот, Свят кликнул ординарца и, закинув за спину автомат, решил проверить передний край, хотя различить, где в батальоне тыл, где «передок», было трудновато. Глубина позиции, занимаемая им, составляла вряд ли больше двухсот метров и насквозь простреливалась пулеметным огнем.

Командир второй роты, немолодой уже, высокий и худой как палка лейтенант, выслушал комбата равнодушно. Зная, что колебания командира непременно передадутся бойцам, Свят спросил напрямик:

– Не веришь в мою затею?

– У них там пулеметов черт знает сколько понатыкано!

– Это уж не твоя забота, – рассердился Свят. – От тебя требуется одно: внезапность и темп. На этом весь расчет. Немцы, как сам понимаешь, нас за дураков не держат. Они справедливо полагают, что русские в лоб не попрут. А мы на сей раз поступим вопреки правилам. Главное, рвануть быстро! Чуть промедлим – каюк!

– Ясно, – без особого восторга отозвался лейтенант. Он был из запасников, появился в батальоне недавно, и Свят не успел еще как следует с ним познакомиться. Сейчас он с горечью подумал: плохо, когда не знаешь, с кем идешь в бой.

– Вот что, лейтенант, – решительно сказал Свят, – извини, но я тут у тебя останусь. Пока, – добавил он, чтобы смягчить резкость. – Телефониста сюда. Мне связь нужна – с КП и с ротами.

Махоткин вынырнул из-за поворота траншеи и, едва переводя дух, отрывисто доложил:

– Готово!

– Где расположились?

– Рядышком. За остатками стены, – неопределенно махнул он рукой.

Свят повернулся к ротному:

– Давай, лейтенант! Они с воротами вперед, ты следом поднимаешь роту.

В небо одна за другой взлетели три красные ракеты – условленный с командиром полка сигнал. Дружно ударили орудия. Вражеский берег покрылся шапками разрывов. Вверх полетели камни, бревна, взметнулись тучи пыли, сгустив дымовую завесу.

– Вперед! – крикнул Свят.

Солдаты, сгибающиеся под тяжестью ворот, бегом устремились к мосту. Свят сразу заприметил Калабашкина. Уже одно то, что солдат в одиночку подпирал плечом целый угол ворот, тогда как другие углы подхватили по трое бойцов, свидетельствовало о многом. Силой с Калабашкиным в батальоне вряд ли кто мог тягаться.

Солдаты выскочили на мост и устремились вперед. Они успели добежать до пролома, когда с той стороны запоздало ударил пулемет.

«Поздно, голубчики!» – злорадно подумал Свят.

Ворота встали на дыбы и с грохотом обрушились вниз. На миг комбату показалось: сейчас пролетят в яму, не задерживаясь. Но ворота подпрыгнули и замерли, прицельно прикрыв дыру. И, как бы подтверждая, что дело сделано, сверху на них прыгнул Махоткин. Исполнив от избытка чувств какой-то замысловатый пируэт, он вскинул автомат и дал длинную очередь.

«Где же рота? Почему не поднимается?» – с тревогой подумал Свят. Оглянувшись, он нигде не увидел лейтенанта, а на мост тем временем обрушилась пулеметная лавина огня. Пули, попадая в опоры, брызгали каменной пылью, решетили деревянный настил. И хотя артналет по вражескому берегу продолжался, гитлеровцы, очевидно, опомнились.

Наступил решающий момент. Если его упустить… Какая-то сила рванула Свята с места.

– За мной! В атаку! – крикнул он, выскакивая из окопа, и тут же увидел лейтенанта. Ротный бежал рядом, вобрав голову в плечи, отчего долговязая фигура его казалась нелепой. Пули, посвистывая, проносились над головой. Комбат буквально кожей ощущал их обжигающую близость. Но азарт боя овладел им безраздельно. Скорее увидев, чем осознав, Свят удивился, что под ногами земля. Не заметил, как они проскочили мост.

Немцы били по атакующим теперь не только из пулеметов. Противно визжали мины, вспыхивали разрывы снарядов. Но бой шел уже в немецкой