Командировка в Индию - Татьяна Николаевна Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но потом выяснилось, что женщины не бывают морячками.
– И нечего себе голову забивать глупостями, – сказала ей мать.
В последние школьные каникулы она попрощалась с морем. Сбежав ночью через окно, она направилась к пристани и долго плавала в серебре лунной дорожки, а потом до рассвета разговаривала с морем, и слезы катились по щекам, потому что больше никогда она не будет вот так сидеть на берегу и загадывать судьбу под падающими звездами.
Прошло время, и детские мечты забылись. Но по какому-то странному стечению обстоятельств ее взрослая жизнь дала резкий поворот именно на пароходе, где они собрались большой компанией после окончания университета. Прогулочный кораблик шел по Неве, на палубе, освещенной сумеречным светом белой ночи, было много народу, гремела музыка. Вдруг небо, разукрашенное всполохами не заходящего за горизонт солнца, затянуло тучами, и все спустились вниз в уютный бар. Ужин еще не накрывали, поэтому народ разбрелся. Мужчины большей частью собрались в конце бара, где разливали пиво, а Лизина однокурсница Ирка заняла лучшие места за барной стойкой и, увидев Лизу, крикнула:
– Иди сюда, пропустим по рюмочке.
На Ирке был модный шелковый комбинезон, пуговки глубоко расстегнуты, открывая щель между двумя пухлыми дыньками.
Лиза присела, заказала джин-тоник.
– Ты где устроилась? – полюбопытствовала Ирка.
– В Морском регистре – на письменных переводах, – ответила она.
– Письменные – это не для меня, – Ирка измерила взглядом приятельницу. – Я с богатенькими туристами кручусь по городу, обедаю в ресторанах – представь. Платят неплохо, плюс чаевые. Замуж, кстати, выхожу.
– Поздравляю, – улыбнулась Лиза.
– Федор, – позвала Ирка, устремив взгляд в сторону бочонка с пивом.
Лиза наклонила голову, и широкая прядь волос упала ей на лицо, как будто занавес в театре перед переменой декораций. С Федором она дружила с первого курса, он учился на матмехе. Они часто вместе пили кофе в перерывах между лекциями, в хорошую погоду шли пешком до метро, описывая круги по несколько километров, он рассказывал ей обо всем, что его волновало, она была его бессменным слушателем и его единственной подругой. Но оформить отношения они не спешили, Федор был занят серьезным проектом, добивался гранта на свои разработки.
Теперь он глядел виновато, обнял Лизу по-дружески, начались воспоминания об их университетской жизни.
– Как же ты меня не спросил?– добродушно подтрунивала Лиза, – стоило только на миг отвернуться…
Ирка спохватилась, оторвала Федора от Лизы и увела его на открытую палубу, потому что Ирки в этих воспоминаниях не было, она в то время собиралась замуж за испанца.
Вечер был испорчен. Да что говорить, вся жизнь была испорчена. «Такой же длинный и тощий, как она, в очках и с волосами до плеч, разве он пара Ирке? – думала Лиза, – наверняка Ирка заарканила его хитростью, и не без задней мысли».
После сюрприза, который преподнес ей Федор, Лиза с головой ушла в работу, вернее в науку о кораблях, снастях и боевом вооружении. Выучить слова, которыми описывается конструкция и оснастка корабля, сначала казалось невозможным, особенно названия, пришедшие в русский язык из голландского; иногда они звучали просто как абракадабра, как например, совершенно невообразимый «жвака-галс», этот жвака понятнее на английском: bitter end – часть якорной цепи, которая помогает быстро отцепить якорь в опасной ситуации (дословно – на худой конец). Отцепил застрявший якорь – и спасайся, полный вперед к новым берегам.
Мать сразу почувствовала неладное и решительно шагнула в кадр Лизиной жизни, претендуя там на главную роль. Родительница уже давно припасла ей хорошую партию, очень серьезного мужчину – страхового агента международного уровня. Звали его Сева. Лиза упиралась, спасти ее мог только герой-любовник – но не было у нее ни героя, ни любовника. А мать твердила:
– Надо хвататься за любую соломинку, годы проходят быстро. Поверь, уж я то знаю! Останешься за бортом.
Паук, который жил внутри, склеивал свою ловушку новыми нитями и выпускал яд, отравляя Лизе жизнь, но постепенно пришло осознание – вероятно мать была права, тем более что отец серьезно болел. «Пусть порадуется, – думала Лиза, – сколько он еще протянет – неизвестно».
Чуть полноватый, чуть лысоватый и всегда одетый с иголочки, Сева в любой момент готов был выступить на внеплановой презентации. И на презентации, и в ресторане, если они заходили туда поужинать, Сева производил впечатление солидного мужчины – каменная стена. У него была масса положительных качеств, и ни при каких обстоятельствах он не позволял себе грубости. Просто идеальный муж. И хотя неподчинение воле родительницы уже давно стало для Лизы чем-то вроде инстинкта самосохранения, в данной ситуации она восприняла предстоящую перемену в жизни с надеждой. Статус замужней женщины и избавление от маминой опеки чего-то стоят.
Мать была счастлива и сразу начала приготовления к свадьбе. Перед свадьбой Лиза все-таки решилась позвонить Федору. С того самого вечера на корабле она ничего о нем не слышала. Он долго не брал мобильник, а потом почти шепотом ответил.
– Не могу сейчас говорить. Перезвоню.
Она ждала, но он не позвонил ни в этот день, ни через неделю, ни через месяц.
Отринув все старое, с холодным сердцем – после криосауны, косметолога и парикмахера – Лиза надела подвенечное платье. Сева потратился – платье было сшито из атласного шелка серо-жемчужного цвета, а Лизины русые волосы украшала диадема из серебристого жемчуга. Отец называл ее красавицей, а Сева гордо вел под руку молодую жену.
Но однажды, в тот самый момент, когда все, наконец, наладилось – стабильная работа в Морском регистре и муж, добрый и совсем не пустой человек, ей позвонил жизнерадостный мужской голос и представился как менеджер Махеев. Он сказал, что ее рекомендовали, и она непременно должна поработать переводчиком на испытаниях и сдаче кораблей, построенных для Индии. Лиза сильно не удивилась и даже не спросила, кто это ее сосватал; ей не раз случалось переводить техническую документацию для строящихся кораблей – значит, кто-то ее оценил. Сердце екнуло, и думала она недолго.
– Теория без практики мертва, – сказала она мужу, – надо все потрогать своими руками. Всего лишь месяц.
Но на всякий случай контракт она заключила на четыре месяца – из любопытства, не хотелось упускать морские испытания. И оказалась права, потому что три недели она провела с
