Ералаш. Elisir d’amore. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 6 - Александр Амурчик

– Мы… я… как вас зовут? – теребя меня за руку, спрашивала подруга спасенной девушки. – Мы пойдем в облисполком, напишем, как все было, и вам дадут медаль. За спасение утопающих.

«Если учесть всех тех, кого я за эти годы из воды вытащил, то мне, пожалуй, положен уже орден, только жаль, что орденов таких не дают» – подумал я, а вслух, поднимаясь на ноги, сказал девушке: – Зовут меня Савва, и в нашем городе, милая моя, не облисполком, а всего лишь горисполком, так что самая лучшая медаль для меня – это поцелуй; заранее согласен, если это будете вы.

Девушка на секунду растерялась, огляделась по сторонам, затем, приблизившись, прильнула ко мне, и я тут же получил требуемую награду – поцелуй, правда, скромный, в щечку.

– Как зовут вашу подругу? – спросил я, в смущении отодвигая от себя девушку.

– Ее – Гульнара, – ответила девушка, – а меня Зульфия… Нет, правда, давайте я запишу вашу фамилию, я пойду в горисполком и потребую, чтобы вам…

– Тише, девушка, и пожалуйста, хватит об этом, не то меня засмеют друзья и знакомые, если услышат, о чем мы тут с вами говорим, – оглядываясь по сторонам, сказал я. К счастью, ни друзей, ни знакомых поблизости уже не было, лишь самые терпеливые зеваки, а также опоздавшие к представлению околачивались теперь рядом с нами, усиленно делая вид, будто они здесь оказались совершенно случайно.

– Сейчас первым делом, ее необходимо отвезти к врачу, – добавил я, наклоняясь к девушке, по-прежнему сидевшей на песке, и поднимая ее на ноги. Она оказалась на удивление легкой.

– Зачем к врачу? Я вижу, она в порядке… – развела руками Зульфия.

– Нет, обязательно надо показать ее врачу, – твердо повторил я. – Чтобы не оказалось потом, что в легкие попала вода, и тогда могут быть любые осложнения, вплоть до смертельного исхода. Сейчас я подсажу вас в машину к кому-нибудь из моих знакомых и немедленно двигайтесь в больницу.

– Хорошо, – согласилась Зульфия, беря подругу за руку и спрашивая, как та себя чувствует. Подруга едва слышным голосом отвечала ей, что все в порядке, и она хочет побыстрее отправиться в лагерь, но состояние девушки было все еще слабым. То и дело поглядывая на спасенную мною Гульнару, я не мог для себя не отметить, что ее грудь, скрытая купальником, была не по фигуре крупной и полной. Зульфия же, как я также успел заметить, наоборот, была пропорционально сложена, округлые и зрелые формы ее тела радовали глаз, и ей, на мой взгляд, не хватало лишь того, что в избытке имелось у ее подруги – бюст ее был относительно мал.

Стряхнув с себя непристойные и совершенно не подходящие к месту и времени мысли, я, приобняв Гульнару, повел девушку к дамбе; Зульфия поддерживала ее под руку с другой стороны, хотя в этом не было нужды, так как девушка уже вполне пришла в себя, хотя, может быть, еще не оправилась от шока, по-прежнему оставаясь бледненькой, но при этом она уже то и дело улыбалась.

– Мы живем в студенческом городке, – поведала мне Зульфия дорогой. – А учимся в Казанском университете.

– Я так и думал, – улыбнулся я ей. – Зульфия, у меня к вам будет одна просьба.

Девушка с готовностью закивала.

– Как только ваша подруга выздоровеет, обязательно приходите в бар, – сказал я. – В противном случае мне придется вас разыскивать, а мне необходимо знать, что все закончилось благополучно. Вы меня легко там, в баре или ресторане, найдете, любой подскажет где я, только имя мое назовите. Вы его запомнили? Савва.

– Хорошо, – ответила девушка. – Обещаю, что мы вас обязательно найдем.

Через несколько минут на искусственной дамбе, которая отгораживает озеро от долины, по которой протекает речка Фрумоаса, мы остановили «жигуленок». Его владельцем оказался знакомый мне мужик, работающий водителем междугородного автобуса. Выслушав меня, он без слов посадил девушек к себе в машину и повез их в больницу. Я был уверен, что он сделает все как надо – привезет, еще и потребует срочно принять, – у него самого, как я знал, было двое детей, пожалуй, такого же примерно возраста. Перед тем как он тронулся с места, я еще раз шепнул Зульфие, что буду ждать их в баре ресторана в любой из ближайших дней.

– А какой это ресторан? Как он называется? – спросила та, высовываясь из окошка, когда машина уже тронулась.

– У нас в городе один-единственный ресторан, а бар расположен на первом этаже, – прокричал я ей вслед.

Это был уже третий по счету вечер, который я безвылазно проводил у Кондрата в баре; мой товарищ в который уже раз подшучивал надо мной, говоря, что не дождаться мне уже тех девушек-татарочек, с которыми у меня случилось происшествие на озере, и предлагал этим вечером сколотить компанию с другими девушками – его знакомыми студентками-заочницами.

– Хорошо, – наконец согласился я, – если «мои» до десяти вечера не придут, будем заниматься «твоими» заочницами.

Оседлав стульчик-пуфик, стоявший на углу стойки прямо у двери, я пристроил перед собой пепельницу и закурил гаванскую сигару, подаренную Кондрату кем-то из клиентов.

Девицы, женщины и совсем молоденькие девушки, в сопровождении мужчин и без оных, чаще парами, а иногда небольшими компаниями, то и дело входили в бар, привлекая мое внимание, затем кто-то выходил, а кто-то оставался, заказывая напитки и присаживаясь за столики, одна мелодия сменяла другую, а я, приканчивая третью чашку кофе, уже стал терять надежду… Однако когда моя сигара уже почти догорела и в горле от курения и выпитого кофе появилось стойкое ощущение горечи, выяснилось, что я все же ждал не напрасно – среди вновь входивших посетительниц я увидел наконец «моих» девушек: это были Гульнара и Зульфия.

Признаться, в первую секунду я их просто не узнал, скорее догадался, что это те самые девушки, ведь встречались-то мы всего один раз, на озере, тогда обе они, да и я сам были в купальниках, к тому же и ситуация была – не приведи Господи – экстремальная. Девушки, не сразу сориентировавшись в полутемном баре, обойдя меня, подошли к стойке; Зульфия, с интересом озираясь по сторонам, шла первой; Гульнара скромно держалась за спиной подруги.

– Вы кого-нибудь разыскиваете? – привстав со своего места, спросил я. Девушки увидели меня, Гульнара тут же покраснела и в смущении опустила глаза, а Зульфия воскликнула:

– А, ну вот мы вас и нашли. Здравствуйте, Савва!

– Здравствуйте, девчонки, – заулыбался я, победно подмигивая Кондрату. – Присаживайтесь вот здесь, рядом со мной. Как самочувствие, Гульнара? Когда пойдем на озеро купаться?

Гульнара засмущалась, а я осторожно прикоснувшись к ее руке, прошептал улыбнувшись: «Шучу, шучу» и пододвинул к девушкам стульчики-пуфики. Едва они присели, Кондрат тут же поставил перед девушками бокалы и стал наливать в них шампанское.

– Я надеюсь, доктор уже разрешил вам пить веселые напитки? – спросил я, обращаясь к Гульнаре.

– Да… нет, я не знаю, – сконфузилась та.

– Савва, – вмешалась в наш разговор Зульфия, – я хотела вам сказать…

– Если вы опять про медаль, – перебил я девушку, – то я твердо решил: меньше чем на орден не соглашусь. А пока позвольте, я познакомлю вас со своим другом, нашим барменом, зовут его Кондрат. – Я вздохнул. – К сожалению, ничего хорошего о нем сказать не могу, потому что он… ну, вы сами понимаете, он мой лучший друг. А это, Кондрат, те самые девушки, о которых я тебе рассказывал.

Я назвал ему имена девушек, и Кондрат раскланялся с ними. Затем он налил мне и себе коньяку в миниатюрные рюмочки, после чего поднял свою, и слегка перегнувшись через стойку, наклонился и сказал Гульнаре:

– Ну, девушка, за твою вторую жизнь. Желаю прожить ее красиво, весело и беззаботно. – Кондрат выпил рюмку в один глоток, девушки пригубили из своих бокалов. Мы поболтали какое-то время о всякой всячине, затем Кондрат поставил медленную музыку, и я с Зульфией отправился танцевать; застенчивую Гульнару, которую я и сам еще стеснялся, мы усадили за дальний столик в углу бара и оставили одну.

– С первого взгляда может показаться, что Гульнара слишком стеснительная, – сказала Зульфия, медленно двигаясь и в танце притягивая меня за плечи вплотную к себе. – Но я открою тебе секрет, она просто немного замкнутая, вот и все. Но сегодня, – девушка сделала многозначительную паузу, – она не будет против, если ты поухаживаешь за ней. Так что удели ей внимание, – она прошептала эти слова, почти уткнувшись мне в шею губами. – Знаешь, она считает себя обязанной тебе. – Закончив эту тираду, она вдруг спросила: – У вас с другом случайно нет каких-либо планов на этот вечер?

– Если ты не будешь против ухаживаний моего друга, тогда мы, считай, договорились, – весело сказал я. – Потому что мы с ним всеми четырьмя руками – за.

Губы девушки тронула самодовольная улыбка, которую она тут же попыталась скрыть. Оставив Зульфию у стойки общаться с Кондратом, я отправился к Гульнаре: девушка сидела за двухместным столиком, положив на него руки ладошками вверх и рассматривала их.