Ералаш. Elisir d’amore. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 6 - Александр Амурчик

Ирина прикусывает губу, затем, всхлипнув, прикрывается покрывалом и отворачивается к стене, однако я успеваю заметить, что у нее небольшие, но прелестные, в форме яблочек, груди.

– А это кто? – указывая на меня пальцем, спрашивает папа – невысокий, худощавый мужик лет 45, он явно в растерянности и не знает как себя в этой ситуации вести.

– Я, что ли? – переспрашиваю я. – Как кто? Жених.

Папа и мама, а вслед с ними и Ирина втроем удивленно вытаращивают на меня глаза.

– Какой жених? – восклицает мать.

– Как какой? – отвечаю я. – Самый обыкновенный. И, как видите, вполне солидный.

– Он что, твой жених? – поворачивается мать лицом к дочери, в ее голосе звучит пренебрежение, и я, слегка обидевшись, спрашиваю ее:

– А что, мамочка, чем это я вам не нравлюсь?

– Женихи у матери с отцом руку девушки просят, а не по чужим квартирам шастают с целью попользоваться ею, – громовым голосом заявляет мать.

– Во-первых, мамочка, ваша дочь не сучка, а приличная девушка, просто я вошел в квартиру обманным путем, – признался я. – К тому же, заметьте, в первый раз за полгода нашего с ней знакомства вошел. А во-вторых, я не собирался ее насиловать, у нас с Ириной, можно сказать, чувства, а в-третьих, чего это вы о будущем зяте так пренебрежительно; нельзя так, уважаемая, зятьями бросаться, неизвестно еще, кем я стану завтра.

– Ага, как же, – начинает понемногу успокаиваться мама, – знамое дело, профессором ты завтра станешь. – Она, тем не менее, начинает всматриваться в меня уже с некоторым интересом. – Так вы что же, не живете, значит, вместе не спите? – с грубоватой прямолинейностью спрашивает она, внимательно оглядев нас обоих.

– Пока нет, – неохотно отвечаю я, подмигнув вконец уже ошарашенной Ирине.

Тут наш разговор прерывается появлением в комнате еще двух персонажей – это была вновь пара: мужчина и женщина. По сравнению с нами эти были хоть частично одеты – мужчина в брюках, женщина в халате.

Хозяева квартиры, понял я. Теперь все в сборе. Представляю себе собственный вид: в одних трусах, лицо красное, перекошенное – вначале от возбуждения, а теперь вот от стыда.

– Вот каков он, Сережа, наш будущий зятек, – с каким-то даже, как мне показалось, восторгом в голосе говорит мама Ирины, обращаясь к мужу.

– Дай-ка я ему по шее накостыляю, – не разделяя ее восторга, запоздало рвется «в бой» мой «будущий тесть», но она одним лишь едва заметным взмахом руки тут же его легко останавливает.

Хозяева квартиры с интересом на нас с Ириной посматривают, перешептываясь между собой, а она, всхлипывая, под покрывалом натягивает на себя блузку и юбку. Я же, отодвинувшись вглубь дивана, прикрываюсь краешком покрывала, – до своих вещей, валяющихся на полу, мне не дотянуться.

– Этого парня я что-то никогда раньше не видела, – говорит хозяйка дома, невысокая полная крашеная блондинка лет сорока.

– Нет, и я не видел, – близоруко вглядываясь в меня, подтверждает ее муж, мужчина ростом чуть повыше ее, с заметным брюшком. – В нашем районе я его не встречал.

Хозяева и родители Ирины начинают спорить, что делать дальше: то ли милицию вызывать, то ли просто выгнать меня на улицу, но прежде надавать тумаков.

– Давайте-ка лучше ложиться спать, дорогие мама, папа и уважаемые хозяева, – фальшиво зевая, заявляю я. – Утро вечера мудренее, и на часах, между прочим, уже второй час ночи. А завтра мы с вами во всем разберемся.

Все в растерянности смотрят друг на друга, потом на меня, затем мама с оскорбленным видом говорит:

– Это что же получается, я собственными руками должна свою дочь в постель с тобой уложить?

– Нет, зачем же, – отвечаю я. – Я могу до утра и с папой поспать, а там видно будет.

В легком замешательстве проходит минута-другая, затем все соглашаются что это – наилучший вариант. Мне предложено остаться все на том же диване, только хозяйка достает из него и стелет свежее постельное белье. Ко мне вместо Ирины напарником отправляется папа, сама она идет спать к маме; хозяева уходят к себе в спальню.

Когда все разошлись и выключили свет, папа, поворчав немного, и поворочавшись с боку на бок, начинает рассказывать:

– Мы приехали накануне вечером из Кишинева, а туда добирались из Бричан. Прямиком сюда заявились, гостинцы там, и все прочее – полные руки. Так и шли пешком от самого автовокзала, автобус же сюда не ходит. А Ириши дома нет – она с тобой, оказывается, болталась.

– Я на работе был, – перебил его я, – а она – таки да, где-то болталась.

– Ну, так вот, – продолжил папа. – Познакомились с хозяевами, перекусили, выпили по паре стаканов вина, потом прошлись немного по городу, но не представляли себе, где дочку искать, города ведь не знаем, поэтому назад вернулись, думали, Ирина к этому времени тоже вернется. Хозяева – добрые, я бы сказал чудесные люди, сказали, чтобы мы не беспокоились, дело, мол, молодое, и она придет попозже, затем опять за стол посадили. Еще выпили. И в половине первого спать пошли, хотя и волновались очень за дочь. Только уснули – тут вы явились.

– Давайте спать, папаша, – сказал я, усердно подтыкая между нами одеяло. – У нас много времени впереди, например, завтра, и я с удовольствием вас послушаю.

– Что ж, давай спать, зятек, – согласился он.

Он уже похрапывал на своей половине дивана, а ко мне сон все не шел, и я все глубже вжимался в щель между стеной и диваном. Уснул я, кажется, перед самым рассветом.

Я открыл глаза, когда все обитатели квартиры уже были на ногах. Одетые, они бродили по комнатам, стараясь не шуметь, лишь перешептывались между собой и на меня опасливо поглядывали.

Выбрав момент, когда в комнате никого не оказалось, я торопливо оделся.

– Доброе утро, – послышались голоса, и все мои ночные собеседники одновременно вошли в зал, последней заявилась Ирина. Опустив вниз свои слегка припухшие, очевидно после бессонной ночи, глаза, она все время молчала и держалась за маминой спиной.

Из кармана своего фирменного красного замшевого пиджака, висевшего на стуле, я достал пачку денег, от которой «отстегнул» и небрежным жестом протянул хозяину квартиры четыре десятки.

– Будьте добры, любезный, – сказал я. – Сходите в магазин, возьмите две бутылочки и чего-нибудь на ваше усмотрение закусить.

– Водочки? – с готовностью спросил хозяин, принимая деньги.

– Лучше коньячку, если он не вреден вашему желудку, – сказал я.

– А жених-то действительно солидный, – сказала, ни к кому не обращаясь, хозяйка квартиры и отправилась на кухню хлопотать о закуске.

Когда хозяин вернулся с покупками, мы вшестером уселись за стол переговоров, уже накрытый к раннему обеду. Посидели, выпили, поговорили о том, о сем, а без четверти двенадцать я встал и сказал:

– Прошу у всех извинения за беспокойство, причиненное вам ночью, а сейчас я должен идти работать.

– А где ты работаешь, дорогой зятек? – спросил уже заметно повеселевший к этому времени «папа» Сережа.

Супруга поглядела на него с неудовольствием и даже дернула за локоть.

– Ирина вам все про меня расскажет, а я пойду. Рад был со всеми вами познакомиться. – С этими словами я надел пиджак и откланялся.

Впоследствии никого из присутствовавших при том разговоре я больше не встречал, а Ирину вот, по прошествии нескольких месяцев после той истории увидел здесь, в ресторане.

Спустившись на первый этаж в бар, я обнаружил Кондрата веселым и уже прилично пьяненьким. Длинноногие девушки по-прежнему были при нем, их румяные щечки, веселые глазки и возбужденные голоса красноречиво говорили об их готовности к продолжению общения. Разглядев обеих девушек получше, я не мог сказать, что остался от них в восторге, решив, что они излишне вульгарны, из-за чего заказал у бармена Жоры и выпил еще сотку коньяку. «Я скоро буду», – шепнул я Кондрату на ухо, он кивнул, а я отправился назад, в зал. За время моего отсутствия Ирина уже успела, видимо, кое-что рассказать своим друзьям о наших с ней отношениях, потому что они встретили мое появление улыбками и добродушными смешками. Тогда я, обидевшись и не желая быть объектом насмешек, решил больше не подходить к ним, а присел за столик официантов, а вскоре парень из их компании встал и подошел, чтобы рассчитаться, после чего они ушли.

В банкетном зале, где гуляли торговые хозяева, то есть руководители республики, еще слышны были долгие прочувственные тосты, перемежающиеся музыкой и взрывами хохота, а мы, официанты, рассчитав и проводив последних клиентов, свою работу на сегодня закончили. Напоследок девушки – официантки с поварихами – позвали меня в маленький закуток рядом с кухней, где мы выпили каждый почти по полному стакану кто водки, кто коньяка (из представительского фонда, как объяснили мне они), после чего все заторопились на ночлег, предоставленный нам в одном из общежитий городского торга.